— Он охотник? — спросил Гвеон, имея в виду Кайду Мардиса.

— Нет, просто смотритель. Даёт нам знать, когда появляется что-то по нашей части.

— Но зачем? — удивился Коуин. — Он что, сам не может окропить могилы и насыпать солевые дорожки?

— Во-первых, это не всегда так просто, — сказал Пагрин. — Ты увидишь, когда мы снова поднимемся, что не всех призраков остановит этот раствор, пострелять нам сегодня тоже придётся. Во-вторых, вы вчера могли заметить, что ингредиенты для этого раствора не такие уж дешёвые. Гильдия предпочитает получать полный отчет о том, куда уходят выделенные средства, а это возможно только в том случае, если работает охотник гильдии. Ну и, наконец, он и так делает, что может. Он и служители святилищ — всё, на что могут рассчитывать беспокойные усопшие после исчезновения клана Найриис. Кстати, во владения их богини, Алех, мы как раз спускаемся.

Лестница всё не заканчивалась. Нора гадала — как глубоко под землю они уже ушли? Воздух был сухим и холодным, здесь не было звуков, привычных для поверхности — ветра, скрипа веток, шуршания насекомых… Нора как будто вернулась в прошлое, в свою гору, в которой она прожила несколько лет. Это было странное тоскливое чувство, и, чтобы отвлечься, она спросила:

— А что случилось с кланом Найриис?

— Тяжёлый День, вот что случилось. Они решили, что это воплощение их богини Алех спустилось на землю, и отправились её поприветствовать. Тяжёлый День, конечно же, ничего не знал ни о какой богине… то, что осталось от клана, хранится в братской… урне, если можно так выразиться. Вы увидите.

— А богиня Алех? У неё ещё есть власть, или она исчезла вместе с кланом Найриис?

— Я довольно давно не слышал, чтобы кто-то пытался добиться её расположения преданным служением. Но многие люди соблюдают традиции, привнесённые кланом Найриис, и завещают, чтобы их тела были сожжены после смерти. Я мало знаю об Алех, но, думаю, что раз уж мы спускаемся на её территорию, чтобы навести порядок, могущества у неё не так много, как надеются её последние защитники.

Наконец они остановились на площадке, от которой отходил довольно широкий коридор. Лестница продолжалась, но Пагрин прошёл по коридору и обернулся к своим подопечным.

— Мы на глубине почти трехсот футов, — сказал он. — Ну что, как дышится?

По мнению Норы воздух был приятно-прохладным, она прислушалась к давешнему совету Пагрина и оделась потеплее. Гвеон выглядел спокойным, а Коуин дышал так, словно он только что не спускался по лестнице, а поднимался. Звук его дыхания эхом отражался от каменных стен, и в повисшей тишине звучал слишком отчетливо.

— Порядок? — серьёзно спросил Пагрин.

— Полнейший, — кивнул Коуин.

— Ниже есть ещё галерея? — спросила Нора.

— Да, но она почти не используется и нас сегодня не интересует. В заявке Кайда указал, что на этом уровне завелся провальщик. Идём.

Коридор постепенно расширялся, превращаясь в просторный зал, в центре которого располагался широкий алтарь — но ни статуи, ни другого воплощения богини Алех не было. Из зала в разные стороны расходилось семь коридоров: один назад, к лестнице, остальные — вглубь катакомб. Пагрин повел их в первый коридор слева, который футов через двадцать тоже разветвлялся. В скале были выдолблены ниши, а в них стояли урны разных форм и размеров.

— А разве сожжение тела не гарантирует, что призрак не появится? — удивленно спросил Коуин, присматриваясь к причудливому узору на боку одной из ближайших урн.

— Вообще-то да, — сказал Пагрин. — Пламя разрывает случайно образовавшиеся связи в аномальном фоне. Так что у нас тут два варианта: либо кто-то из мертвецов наверху перепутал направление и вместо того, чтобы подняться на поверхность спустился вниз, либо это не провальщик, а что-то другое. Но Кайда редко ошибается — он всех этих тварей знает наперечёт. — Пагрин ещё раз пригляделся к их лицам, подсвечивая «хвостом саламандры», будто проверяя их готовность к работе. — Так, кто из вас уже сталкивался с провальщиком? — спросил он. Все трое подняли руки. — Отлично. Значит, вы знаете правила. Ни к чему не прикасаться. Внимательно смотреть, куда ступаете. Если сомневаетесь — ткните его серебром. Мы разделимся. Коуин, ты изучишь этот сектор, — Пагрин указал на ближайший проход. — Тут, насколько я помню, одиннадцать помещений, развилок нет, везде тупики, так что не потеряешься. Я пойду туда, — он указал на правый проход на развилке чуть поодаль. — Там коридоров и залов больше, так что когда вы все закончите — ждите меня здесь, терпеливо и преданно. Вы двое, пойдёте туда, — он обратился к Норе и Гвеону, указывая на левый проход развилки. — Там тоже две ветки, делите их между собой как хотите. Главное правило — не забредать в места, где нет урн. Заблудиться здесь практически невозможно, но если это случится — просто оставайтесь на месте. Если вы будете в зоне захоронений — я вас найду. Если вы попрётесь на неиспользуемые участки — никаких гарантий. Это ясно?

Все кивнули, и Пагрин велел расходиться. Нора не слишком переживала насчет «заблудиться», у неё был особый опыт ориентирования в пещерах. Когда-то давно, когда она только-только нашла убежище в высокой горе в пустыне, она заблудилась в лабиринте пещер, и несколько дней провела в отчаянных и мучительных поисках выхода. После этого она научилась примечать и запоминать малейшие детали и была почти уверена, что не потеряется.

— Не боишься? — спросил Гвеон, когда они ушли от остальных достаточно далеко, чтобы их не услышали. — Если хочешь, можем проверить всё вместе.

Нора поглядела на него озадаченно и покачала головой.

— Всё в порядке, правда. Я в своей стихии.

Гвеон понимающе кивнул, но выглядел он немного разочарованным.

— Ладно, тогда… я направо?

— А я налево, — согласилась Нора, и, выставив хвост саламандры перед собой и тщательно вглядываясь в окружающее пространство, пошла вперёд.

Подземные залы были разных размеров и форм, так же как и урны, и ниши, в которых они стояли. Бывали узкие — только для одной урны, бывали широкие и даже многоуровневые, над которыми висели таблички с именем семьи. Рядом с некоторыми были засохшие цветы, простые украшения и сувениры. Иногда можно было увидеть мемориальную дощечку, на которой описывалась заслуги человека, его жизненное кредо или просто завет. Нора старалась не задерживаться, но в то же время рассмотреть все как можно лучше — в подобном месте она была впервые.

Она просунула в проход между залами «хвост», а потом осторожно заглянула внутрь и огляделась. Никаких подозрительных теней, никаких искажений. Все было тихо, спокойно и благополучно.

Закончив с выделенным ей участком, Нора вернулась к точке сбора. По дороге она встретила Гвеона, который тоже как раз справился с работой, а на первой развилке их уже ждал Коуин. Вместе они стали ждать Пагрина, делясь впечатлениями. Коуин был молчалив, сообщил только, что уже бывал здесь. Гвеон же стал рассуждать о том, не стать ли ему адептом Алех — её владения пришлись ему по вкусу.

Вскоре вернулся Пагрин, и они перешли в следующий сектор. Здесь разветвление коридоров было более запутанным, и наставник строго-настрого велел им держаться одного коридора, никуда не сворачивая, а лишь заглядывая в прилегающие залы. Они опять разделились, и снова самый долгий маршрут Пагрин оставил себе.

Нора почувствовала, что начинает уставать. Пагрин, конечно, дал им днём время, чтобы они отдохнули перед ночной сменой, но перестроить суточный ритм оказалось не так просто. Кроме того, то, что поначалу казалось Норе лёгким для запоминания и ориентации, теперь слилось в сплошное полотно каменных стен и керамических сосудов, отчаянно пытавшихся выделиться хоть чем-то, но особо не преуспевающих. Однако Нора не расслаблялась, а выполняла инструкцию в точности, соблюдая осторожность, хотя теперь стала действовать медленнее.

Вдруг откуда-то справа раздался короткий вскрик и тут же затих. Нора помнила, что с той стороны от неё проверял коридор Гвеон. Что могло случиться? Не сглупил же он, вступив в тень провальщика? Нора не знала, что делать. Звук донесся из коридора справа, значит, если она побежит по нему, то может оказаться рядом с Гвеоном довольно быстро. Но Пагрин сказал, никуда не сворачивать…