— Хватит! — закричала в трубку Кайли. — Ты меня достал! Как я живу с тобой всё это время? Уму непостижимо! Говори, зачем звонишь?

— Я соскучился по тебе, любимая, — слабо улыбнулся Форт, не испытывая ни малейших угрызений совести из-за того, что в очередной раз вывел из себя Кайли.

— Так я и поверила, — ворчливо отозвалась Кайли, но по голосу было ясно, что поверила.

В отличие от Лекси, она не была такой уж наивной, но для неё было само собой разумеющимся, что Форт скучает по ней. А как же иначе?.. Она и представить себе не могла, что Форт не испытывает к ней тёплых чувств.

Форт нахмурился оттого, что снова сравнил её с Лекси. Странно, что всё ещё любя свою жену, живя с ней и не собираясь разводиться, он отчётливо понимал, что Лекси на порядок выше Кайли. Во всём.

— Ладно уж, раз ты спешишь, дай трубку Дэйву, — прекратил он бессмысленный разговор с ней.

Ведь звонил он первоочерёдно для того, чтобы услышать голос своего сына. Вот по кому он соскучился до невозможности… Он нервно стал мерить шагами пространство возле проводного телефона, с надеждой и страхом ожидая того, когда послышится голос Дэйва.

— Сейчас, — ответила Кайли, и он услышал, как она ласково обращается к Дэйву: — Ну же, это па-па, — говорила она. — Давай же, скажи что-нибудь папе. Он соскучился по тебе, малыш.

Форт услышал дыхание мальчика на другом конце провода, но тот не желал ничего говорить. Форт отдал бы сейчас всё на свете, чтобы увидеть его, а ещё лучше, чтобы узнать, какие мысли крутятся в этот самый момент в головке Дэйва. Почему он молчит? Не мог же он забыть его так быстро…

— Дэйв, парень, — хриплым голосом сказал он. — Как у тебя дела?

Молчание. Молчание, которое давило ему на нервы гораздо сильнее, чем когда его организм испытывал недостаток в героине. От этого сравнения Форт почувствовал тошноту. Не хотелось, чтобы даже в мыслях его сын был где-то рядом с героином.

— Разве ты не узнаёшь голос папы? — ласково спрашивала Кайли. Её слова заглушало громкое дыхание Дэйва, который, несмотря на попытки Кайли уговорить его сказать хоть что-нибудь, упрямо молчал, разрывая тем самым сердце Форту.

«Давай же, малыш, скажи что-нибудь мне», — вторил он Кайли, повторяя эти слова про себя, как молитву. Было невыразимо важно — он не смог бы объяснить почему — услышать его голос именно сейчас. Как будто это был какой-то переломный момент в его судьбе, и вся дальнейшая жизнь зависела лишь от того, скажет ему сейчас Дэйв хоть что-нибудь или нет.

— Ха-ла-со.

Этот невнятный голос сына, который ещё плохо выговаривал слова, да и вообще говорить начал недавно — был для Форта бесценным. И он ещё несколько секунд не мог сказать хоть что-нибудь, потому что слишком много эмоций всколыхнули в нём слова сына. Слишком дорог был для него этот голос.

— Хорошо! — счастливо рассмеялся он наконец. — Очень рад этому, парень! — И дальше начал говорить уже то, что Дэйв, даже если бы захотел, не сумел понять. — А у папки твоего далеко не так хорошо, как хотелось бы. И знаешь, — почему? Потому что тебя рядом нет. Но если отбросить мою смертельную тоску по тебе, то дела идут неплохо: я получил новый заказ и сорву за него много-много деньжат. По крайней мере, так меня уверяет мой начальник. А ещё… — Он вовремя замолчал, вспомнив, что весь их разговор слышит Кайли. Хотя, в сущности, какой ему резон скрывать это от Кайли? Он не боялся её ревности, да ему и вообще было плевать на то, что она подумает на этот счёт; поверит ему или нет, если он расскажет о том, как появилась у него в доме Лекси и почему осталась до сих пор.

И, возможно, он бы сказал сейчас о Лекси, однако Кайли, бывшей где-то поблизости, надоело ждать и слушать его разглагольствования. В трубке послышался её слегка раздражённый голос: видимо, она уже сильно опаздывала.

— Дэйву очень интересно, конечно, что ты рассказываешь, — с нотками сарказма выговорила она, — но позвони позже. У меня нет сейчас времени разговаривать. И Дэйв уже рвётся на улицу. Целую.

Тут же раздались противные гудки, и Форт отбросил от себя уже ненужную трубку, чувствуя нарастающую в душе злость. Чёртова стерва! Спешит на свидание со своим любовником, обрывая их с сыном разговор. Он мог бы позвонить ещё раз, однако, если Кайли всё ещё была где-то рядом, то она не возьмёт трубку, если же Кайли уже ушла, то к телефону подойдёт её мамаша, с которой у Форта отношения с самого начала не сложились и которая просто из принципа не даст ему договорить с сыном.

— Позвоню позже, — прошипел он, словно отвечая Кайли, и пошёл наверх, попутно пнув так и валяющуюся на полу трубку. Поднимать не стал — даже лучше: если кто вздумает позвонить, не придётся отвечать.

Он повернул голову направо и наткнулся взглядом на застывшую посреди коридора Лекси.

— Прости! — тут же поспешила она с оправданиями. — Я ничего не слышала, честно! Просто ты так отбросил телефон, и я всего лишь пришла на шум… Вдруг это Палитра что уронила? Я не знала…

— Заткнись, Лекси, — сквозь зубы выговорил он, отворачиваясь и продолжая свой путь к лестнице.

Он знал, что она ничего не успела услышать, и даже, если бы и была такая возможность, то не воспользовалась бы ею. Он иронически хмыкнул себе под нос, поднимаясь на второй этаж. И с чего вдруг такое доверие? Во всех женщинах природой заложено нездоровое любопытство, и он уже давно понял, что в Лекси этого любопытства даже в избытке. Может, он и не прав в некоторых своих суждениях о ней… Однако не об этом ему хотелось сейчас думать. Совсем не об этом…

Глава 11

Всё свободное время, коего у него было не мало, он занимался рисованием. Обычное, несерьёзное рисование. Ни картины, полные смысла, ни что-то ещё, что можно смело выставлять на всеобщее обозрение. Всего лишь лист А4 и карандаш. А что касается содержания таких рисунков… Оно было сугубо личным. Либо его не было вообще: иногда получалось что-то совершенно бессмысленное, однако это бессмысленное создавалось в тот период, когда он был полностью погружён в себя. И такие рисунки уже по одной этой причине значили для Форта много.

Такие рисунки он создавал здесь, в своей комнате. Картины на заказ — исключительно в специально оборудованной для этого студии. Однако иногда случались и исключения, как, например, совсем недавно: Кайли с Дэйвом уехали, и у него не было никакого желания уходить из дома. Ведь главной причиной покупки студии были ни какие-то его тараканы и даже не то, что каждый уважающий себя художник должен таковую иметь. Главной причиной было то, что Кайли ревновала его к искусству. По этой же причине он и завёл для себя отдельную комнату, оставив их общую в полное распоряжение жены.

Но Кайли это не останавливало: только увидев, что он уединился здесь, она стучала в дверь, требуя открыть её или вовсе грозя выломать. Зная взрывной характер своей женушки, Форт нисколько не сомневался в том, что, будь у неё достаточно физических сил, именно это она бы и сделала — выломала дверь. А так как этих самых сил она не имела, Форт смело игнорировал все её крики под его дверью.

Сознание услужливо подало ему образ неистовствующей за дверью жены вместе со всеми звуками, что она при этом издавала, и Форт поморщился от ощутимой боли в голове. И досталось же ему счастье в лице неуравновешенной бабёнки…

Форт удобно развалился в кресле. Карандаш легко порхал по листу бумаги. Обычно он никогда не задумывался, что нарисовать в тот или иной раз. Только сделав несколько штрихов, он понимал, что именно рисует.

Вот и сейчас, он понял: на бумаге рождается его совесть, оказавшаяся Лекси. Он задумчиво посмотрел на очертания её фигуры. Тогда всё было в пьяном бреду. А теперь, почему он рисует её теперь? Да ещё так…

Лекси лежит в кровати. Волосы растрёпаны, улыбка на лице. Одеяло прикрывает её фигуру, но позволяет увидеть очертания её тела. Из-под одеяла чуть виднеется красивый изгиб ноги. Создаётся впечатление, будто она зовёт его…