— Нам надо многое обсудить. Пока же вы найдёте убежище в этом монастыре. — Её взгляд облетел всю нашу группу и остановился на лице Сомерсета. Как и я, он улыбнулся, ведь прошло всего два месяца с тех пор, как он держал в объятиях эту ненасытную красавицу.

Однако и на него она посмотрела холодно.

   — Что до вас, милорд Сомерсет, то вы не заслуживаете никакого приветствия. У вас слишком длинный язык.

Я была глубоко встревожена столь высокомерным обращением, но сразу же поняла, что всё это неспроста. Едва королева удалилась в свои покои, я тотчас же послала за Генри Сомерсетом.

   — Происходит нечто такое, чего я не понимаю, — сказала я ему, — но это может нанести ущерб нашему делу. Вы оскорбили королеву шотландцев. Каким образом? В последний раз вы виделись с ней тогда же, когда и я.

Он был сильно сконфужен.

   — Ваша светлость, должно быть, я слишком возгордился своим успехом.

Она сказала, что у него слишком длинный язык.

   — Боже мой! — воскликнула я. — Вы хвастались, что спали с шотландской королевой?

   — Возможно. Навеселе.

   — Вы глупец и подлец, — вскинулась я. — Вполне вероятно, вы погубили наше дело. — И тут меня осенило: — А вы никогда не хвастались, что обладали мной?

   — Нет, нет, ваша светлость, — заверил он. — Вы моя королева.

Я сверкнула на него глазами, не зная, правду он говорит или нет. Но в тот момент меня больше всего беспокоил вред, который он мог нанести моим отношениям с Марией. Я послала служанку с просьбой об аудиенции, но удостоилась её лишь через двадцать четыре часа. Всё это трудное для меня время король Генрих был совершенно счастлив. Он находился в монастыре, и его интересовали только молитвы и духовенство; он тут же снискал большую популярность среди монахинь.

К моему облегчению, Мария приняла меня одна, полностью одетая, стоя у камина, причём не в своей спальне, а в примыкающей к ней комнате, откуда через открытую дверь я могла видеть спальню. Это было неподходящее время для утончённого выяснения отношений.

   — Мария, — сказала я, — глупый юноша признался в своём преступлении. Я ужасно сожалею.

   — Вы можете отослать его куда-нибудь из Шотландии, — проворчала она в ответ.

   — Так я и сделаю, обещаю, — заверила я. — Но, Мария... — Я подошла ближе. — Мне не хотелось верить, что неразумие неосторожного юноши способно положить конец нашей дружбе.

Мария села и пригласила меня последовать её примеру.

   — Ваш любовник погубил мою репутацию.

Я сильно усомнилась в её утверждении, столь ненасытно чувственная женщина наверняка погубила свою репутацию уже давно.

   — Я всё ещё люблю вас, — рискнула я произнести. Конечно, я никогда её не любила, как бы она меня ни возбуждала. Но теперь я должна была пользоваться всеми средствами, какие только имелись в моём распоряжении.

   — В самом деле, Мег? — спросила она, и её лицо смягчилось. — Если бы я могла вам поверить!

   — Прошу вас, поверьте мне, — умоляющим тоном произнесла я, опускаясь перед ней на колени.

Она поцеловала меня в губы, но её тело оставалось бесчувственным.

   — Мои вельможи говорят, что вы приехали ко мне лишь потому, что находитесь в отчаянном положении.

   — Не буду отрицать, мы действительно в отчаянном положении, — призналась я. — Но... если бы только в этом заключалось всё дело, я поехала бы во Францию и попросила о помощи короля Карла и моего папа.

   — Возможно, это был бы наилучший выход, — пробормотала Мария.

Я начинала тревожиться.

   — Вы хотите сказать, что откажете мне в помощи?

Она вскочила так резко, что её юбки вихрем взметнулись, и от неожиданности я села.

   — Это не такое лёгкое дело. Знаете ли вы, что я кузина герцога Бургундского?

   — В самом деле? Я тоже его кузина.

   — Граф Уорик уговорил герцога Филиппа поддержать дело йоркистов.

«Ах, гадюка», — подумала я, но продолжала улыбаться.

   — Мне трудно в это поверить, милая Мария. — Пол был твёрдым и холодным, и я тоже поднялась. — В январе, когда я находилась здесь, вы не упоминали об этом.

   — Тем не менее переговоры в то время уже шли. Начались они ещё при покойном герцоге Йоркском. — Вы хотите сказать, что между Бургундией и Йоркским Домом существует официальный союз? — Я пришла в ужас. — И вы знаете условия договора?

   — Не все. Но я знаю, что граф Шароле помолвлен с дочерью Йорка, которая сейчас является сестрой короля Англии de facto.

   — Самозваного короля, Мария, — поправила я. — Ни одна страна не может иметь двоих королей. И ни один человек не может быть коронован, пока жив истинный помазанник, если только он не отрёкся. А Генрих никогда этого не делал.

   — Однако ходят разговоры об изначальной узурпации... — Она вздохнула. — Герцог Филипп настаивает, чтобы я не помогала вам. Сейчас здесь находится его посланник, граф Грэтьюз, он буквально осаждает меня своими просьбами. — Последовал ещё один вздох.

Я обвила её руками и шумно задышала ей в грудь. Что было делать? Ещё никогда в жизни я не была в таком отчаянии.

   — Если и вы оставите меня, Дражайшая Мария, я погибла.

   — Я знаю, вам поможет король Карл, — сказала она, в свой черёд стискивая меня в объятиях и постепенно увлекая в спальню.

   — Боюсь, что если я покину этот остров, то я уже никогда больше сюда не вернусь. — Я всхлипнула. — Я даже не знаю, кому могу доверять, милая Мария, за исключением вас. Есть ли какая-нибудь уверенность, что даже Карл не станет вести переговоры с этим молодым выскочкой? Что до дофина...

   — Я скажу вам, почему ваш дядя не станет вести переговоры с Йорком, — сказала Мария, опрокидывая меня на кровать и начиная раздеваться. — Дело в том, что дофин взбунтовался против него и бежал в Бургундию, поэтому Карл поддержит любую сторону, враждебную Бургундии, даже если эта сторона и не будет выступать под знамёнами его любимой племянницы.

Она вся пылала страстью, поэтому продолжение разговора пришлось отложить на час, но, едва удовлетворив пыл, она, по своему обыкновению, вернулась к прежней теме.

   — Стало быть, вы поедете во Францию?

   — Я напишу письмо Карлу с просьбой о помощи, — согласилась я, садясь на постели и расчёсывая спутавшиеся волосы. — Но невзирая на ваши уверения, я не решаюсь поехать к нему без соответствующих гарантий безопасности. Мария, вы должны позволить мне остаться в Шотландии до тех пор, пока я не получу от него ответа.

Она поднялась с кровати и стала ходить взад и вперёд по комнате — зрелище поистине неотразимое.

   — Моя знать потребует какой-нибудь компенсации, — сказала она. — Никто из них отнюдь не жаждет скрестить мечи с Эдуардом Йоркским.

   — Готова отдать всё, что у меня есть, — заверила я. — И конечно же, вы хотели сказать — с Эдуардом Марчским.

Она остановилась; её груди высоко вздымались; подождав, пока волосы осядут на плечи, она проронила одно-единственное слово:

   — Берик!

Я сглотнула.

   — Мы договорились о передаче этого города после того, как в Англии будет восстановлена моя власть.

   — Передача должна состояться сейчас, дражайшая Мег, или я не смогу вам помочь.

Эта ненасытная сука была столь же вероломной, сколь и все те, с кем я имела несчастье встречаться в своей жизни. Ну что ж, у меня не оставалось выбора, и всё же я хотела получить свою долю от этой сделки.

   — Этот город ваш, если вы дадите разрешение набирать армию из вашей знати.

Всячески кривя губы, она смотрела на меня несколько секунд. Затем кивнула.

   — Не вижу никаких причин, почему вы не могли бы это делать, милая Мег.

Так мне удалось преодолеть одну немалую трудность. В скором времени меня стали осаждать другие. Я тотчас же отправила Сомерсета во Францию — своим посланцем к дяде Шарли. Откровенно сказать, я была рада отделаться от него. Как военачальник он оказался не более удачливым, чем его отец, как любовник навлёк на мою голову большие неприятности. Но, прощаясь с ним, я нежно его поцеловала. Ибо нуждалась в каждом верном мне человеке.