— Гляди, кто к нам пожаловал! Ну, ты проходи, да полог опусти! Не то шатер нам выстудишь! Тут и так не жарко.

Жилята и Лавр посмотрели в ту сторону. У входа стоял Лютобор — двенадцатилетний сын Мечеслава. По возрасту меч ему не полагался и отрок был опоясан боевым ножом прямо поверх простого, но доброго кожуха. Сняв свою шапку из волчьего меха и учтиво поздоровавшись с каждым из воинов, отрок прошел к середине шатра. Тут в свете огня лучин и жаровни, Жилята увидел в его глазах слезы. В груди похолодело от плохого предчувствия. Как старший в шатре обратился к вошедшему.

— Что привело тебя к нам отрок?

— Боярин Путислав велел лекарю Лавру бежать скорей к нему! — Держался Лютобор с достоинством положенным бояричу. — Изяславик плох совсем. Всю ночь в жару метался, а ныне едва дышит. — На последних словах его голос дрогнул, а пальцы сцепились, комкая шапку. — Чернец намеревается его соборовать.

Лавр еще миг оставался на месте. Потом подскочив, направился к выходу.

— Идем скорей боярич! Нам еще надо ко мне забежать. Забрать кое-что!

Лютобор, забыв попрощаться, рванул из шатра за вышедшим лекарем.

Векша глянул на Жиляту и тоже поднялся.

— Я пойду с ними! Вдруг чем пособлю!

Жилята проводив его взглядом, остался один с тяжелыми думами.

Ровное место между шатрами, было утоптано так, что снег под сапогами здесь не скрипел. Торопливые шаги стучали по нему как по мерзлой земле. Услышав их, из одного из шатров вышли два молодых воина. В кольчугах и шлемах и с мечами на поясе. Увидели бегущих, почтительно поприветствовали Лавра, и скрылись. Больше на пути никто не попался. Дружинников, вместе с Авдеем и княжичем, нигде видно не было. Стан суздальцев, обычно многолюдный и шумный, сейчас был пустынен и тих. У своего шатра Лавр задержался. Лютобор подумал, что им сюда и тоже остановился. Лекарь тревожно глянул по сторонам и на самого Лютобора. Не говоря ни слова, продолжил свой бег по утоптанной тропке вниз к речному берегу. Лютобор решил, что Лавр для чего-то бежит к табуну и удивился — пешими они добрались бы быстрее.

«Куда же это он? Мы зря тратим время! Нам надо к Изяславу!» — От страшной досады во рту стало кисло. Он уже собирался окликнуть лекаря, но тот вдруг свернул, скользнув между двумя обозными телегами. Последовав за ним, Лютобор оказался среди палаток, шалашей и еще каких-то убогих и временных жилищ. Ничего подобного он раньше здесь не видел. Даже не предполагал, что в строгой красоте воинского стана, можно отыскать и такое место. Зато здесь были люди. Глядя на мужичков в засаленной, прокопченной и местами прожженной одежде, он сообразил, где находится.

«Мы в обозе. Это челядь, что прислуживает воинам в походе». — Кое-кого он даже узнал, а когда не молодые мужики, кланяясь до земли, стали его приветствовать:

— Здрав буде господине!

Хотел было ответить, но услышав величание, тотчас спохватился, принял достойный боярича вид и более не удостаивал челядь вниманием. Тут перед ним снова появился Лавр и сунул Лютобору свою суму.

— На вот! — Сам он бережно, обеими руками, прижимал к груди сверток из кожи. Более ничего не сказав, торопливо зашагал, но не обратно к проходу между телегами, а куда-то вглубь обоза. Лютобор, теперь уже совсем ничего не понимая, замешкался. Будто бы увидев это, Лавр обернулся.

— Поспешай боярич! — И скрылся за ближайшей палаткой. Лютобор чтобы не отстать, припустил следом. Стоянку суздальского обоза, проскочили в мгновение ока. Лавр прекрасно знал дорогу. Попадавшиеся холопы, едва завидев их, торопились убраться с пути. Так выскочили на широкую улицу за которой начинался обоз владимирцев. Далее пути не было, так как десятка полтора воинов стояли плотной группой, мешая пройти. Их кони, ища тепло, жались друг к другу. Во вздыбившейся шерсти виднелись крупинки прилипшего грязного снега. Лютобор понял, что воины только что с дороги и дорога эта была не близкой. Пара услышанных слов о скором и долгожданном отдыхе в тепле, подкрепили его уверенность. Стояли они к ним спиной, чего-то ожидая и видеть их, не могли. Лютобор хотел было их окликнуть, но Лавр неожиданно обернувшись, сказал.

— Погоди! — Жестом подозвал мёрзшего у телег холопа. Приказал ему взять у Лютобора лекарскую сумку и нести следом. Тот жалостливо затряс клочковатой седой бородой, запричитав о том, что ему велено караулить въезд на стоянку, но встретившись с взглядом Лавра, быстро-быстро закивав, с поклоном принял у боярича его ношу и покорно поплелся следом за лекарем. Тот окрикнул преградивших путь конников.

— Эй, православные, дайте пройти! — Несколько воинов с недовольными лицами обернулись. Отметив у приближавшихся добротную одежду и наличие оружия, нехотя сдвинулись. По узкому проходу между ними и обозными телегами пришлось идти гуськом. Лютобор вышагивал с гордо поднятой головой, проклиная досадные помехи на пути к страдающему Изяславу. Все же проходя мимо конных, он по привычке обратил внимание на их броню и оружие. Заметил, что воинская справа этих воинов уступает той, что носили суздальцы Путислава.

«Так кто же это?» — Подумал и тут же увидел их предводителя.

Могучий воин, ростом не уступавший Авдею, блестя чешуйчатой броней, сидел на огромном жеребце. Глядя в другую сторону, Лютобора он не видел. Впрочем, тот узнал соперника своего дяди даже со спины. Боярин Жирослав увлеченно беседовал с каким-то монахом. Тот стоял и держал своего коня за уздечку. Его лицо с крупными и жесткими очертаниями, было обращено к земле под ногами. Голосом полным смирения, монах что-то растолковывал собеседнику. Заметив спешащих мимо суздальцев, он обратил на них внимание, и Лютобор совершенно неожиданно для себя, столкнулся с его тяжелым, оценивающим взглядом. Стало не по себе. С трудом заставив себя выдержать этот взгляд, Лютобор даже не заметил, как ускорил шаг, едва снова не перейдя на бег, и чуть не столкнулся с тем самым мордвином, что привез раненого Изяслава и дурные вести об отце. Тот учтиво уступив дорогу, направился прямо в сторону Жирослава. Лютобору это показалось интересным. Поднимаясь по косогору, он несколько раз оглядывался и увидел, как от группы воинов отделился один. Поравнявшись с Мирятой, он спешился, и они радостно и очень тепло друг друга приветствовали. Отметив их внешнее сходство, Лютобор догадался, что перед ним отец с сыном. Спохватившись, рванул было дальше и чуть не налетел теперь уже на Лавра. Тот стоял, прижимая к груди сверток и хмуря лохматые брови, смотрел туда же, куда только что смотрел он сам. Заметив удивление во взгляде Лютобора, Лавр то ли обращаясь к нему, то ли, отвечая собственным мыслям, кивнул поверх голов боярина и его воинов.

— Жирослав не с пустыми руками вернулся. — Лютобор почувствовав, что речь о чем-то очень важном, обернулся, прослеживая его взгляд.

Под самым берегом, иногда скрываясь за его неровностями, иногда едва проглядывая через заросли густого, но по-зимнему голого ивняка, растянулась вереница поставленных на полозья телег. Влекомые лошадьми, они скользили по льду в сторону стана. Передние уже втягивались в улицу с трудом преодолевая подъём по косогору. Лютобор видел, что возы тяжко нагружены и неказистые лошадки тянут их с трудом. Им помогали шедшие рядом люди. Дружно навалившись, они толкали возы в гору. Ехавший чуть в стороне воин, придержал коня, обращаясь к ним. Лютобор подумал, что он хочет помочь им советом, или просто приободрить. Воин взял в руку притороченное к седлу копьё и кончиком его древка ткнул одного из толкавших сани людей. Тот упал, но тут же вскочил. Широко расставив руки, пошел на обидчика и снова упал от удара копейным древком по голове. Остальные, глядя на происходящее, бросили работу и лошадь встала. Воин замахнулся на них копьем и рявкнул так, что даже Лютобор со своего места услышал, хотя и не разобрал слов. Сани быстрее прежнего поползли в гору. Воин, убирая копье, сказал что-то людям, толкавшим следующий воз. Двое из них подбежав, помогли упавшему подняться и улечься на сани поверх поклажи.