Руки задрожали, горло схватило спазмом.

— Вооот тааак, — удовлетворенно сказал Роман. И Юля выпучила глаза.

Снова послышались звуки какой-то возни.

«Одежду до конца снимают, или позу сменили», — подумала несчастная Белохвостикова.

И так ей стало горько от этой неприятной картины, так плохо. Вот действительно, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Только утром она была самой счастливой девушкой на планете, когда готовила кофе с теплыми булочками для своего любимого, улыбалась ему в ответ, как вот настигло наказание за ее безграничное счастье: измена в чистом виде.

— Ты молодец, Рома, молодец, — зашептала девушка.

Белохвостикова нахмурилась. Ну какого черта она стоит тут и слушает, немая свидетельница собственного падения? Уж лучше уйти, сохранив лицо.

Мысли зашевелились с бешеной скоростью.

Конечно, она с ним поговорит. Но по телефону. Скажет, что отпускает. И не будет при этом плакать. Волноваться. Скажет все это отстранённо и ровно. Четко без лишних телодвижений.

Тем более, без таких, которые происходили там, за стеной.

— Вот, вот, вот так, РОООМ! — громким шепотом шипела разлучница.

— Сейчас, сейчас, сейчас, — сквозь зубы отвечал ей партнер.

У Белохвостиковой перед глазами заплясали тени, черные и золотые точки, и она решила: будь что будет!

Никогда не позволит себе откладывать то, что должно произойти прямо здесь и сейчас, чтобы не мучиться потом.

Она хлопнула дверью и заставила себя сделать один шаг, потом второй, вдоль шкафа, и услышала, как двое там торопливо засуетились.

— ИИИИ даааа, — выдохнул Роман.

Юля зажмурилась и выступила в комнату, чтобы стать свидетельницей самой грязной, страшной сцены в ее жизни.

— Юля? — он удивленно смотрел на нее.

Пиджак расстегнут, галстук сбит набок, рукав неудобно закатан до локтя. Рядом — она. Инга. Его первая и главная, похоже, любовь: расстроенная, но все такая же красивая, как всегда. Ровная, подстриженная как по линейке челка, платье, натянутое, словно перчатка, на умопомрачительной фигуре. Глаза испуганные, взволнованные.

А на столе — ее собака, придавленная рукой Романа.

Почувствовав свободу, она залаяла, причем сразу на всех троих: изумленную Юлю, удивленного Романа, взволнованную Ингу. Роман вытянул руку, на которой лежал маленький мячик. Собака косилась на обслюнявленный кругляш и лаяла на него тоже.

Белохвостикова прислонилась к косяку двери. От пережитого волнения ноги ее не держали. Она улыбнулась.

— Представляешь, ветеринаром заделался. Собаку спас, — сказал он ей.

— Спасибо, Ром, — девушка рядом провела рукой по плечу мужчины, но он этого и не заметил. Подхватил собачку, одной рукой закинув мячик в пустую вазу на столе и передал животное хозяйке.

— Следи за подопечной лучше, — и тут же обернулся к Белохвостиковой. — Ну наконец-то ты пришла, а я тебя жду здесь, жду. Еще и телефон забыла в салоне. Ну нельзя же быть такой растерянной, а?

Белохвостикова подошла к Роме, не обращая внимания на девушку рядом и положила руки ему на плечи. Сильные, уверенные, которые помогут вынести все преграды, только в том случае, если она будет доверять ему.

Она приподнялась на цыпочки, что бы уж наверняка, и поцеловала его, закрыв глаза: приложилась своими губами к его. Сухим, горячим. Он отстранился на секунду, не понимающе посмотрел, но тоже чуть нагнулся и ответил на поцелуй. Открыл губами ее, провел языком по нижней губе, погладил язык своим, и вдруг жарко, страстно вобрал в себя ее нижнюю губу.

Белохвостикова мысленно улыбнулась: Роман как всегда загорелся от ее прикосновений. И сама она почувствовала, как все границы теряются, размываются, сходят на нет. И даже не услышала, как девушка с собачкой вышла за дверь, оглушительно хлопнув.

Кружевное платье, поблескивая, струилось в пол, как чистая река на самой высокой горе. Белоснежный фатин облаком окружал невероятную, стройную невесту, спокойную и уверенную в себе, как само счастье. Она стояла спиной к двери, разглядывая себя в зеркале и поправляя губы, которые только что подвела женщина. Улыбка была подкреплена мейк-апом от главного визажиста города — та стояла неподалеку и убирала в свой огромный чемоданчик кисти и палетки теней.

Помощница заканчивала с приготовлениями: укрепляла на голове будущей новобрачной красивую, тонкую фату, пышную, кружевную, явно с последнего выпуска модного журнала.

Невеста повела плечом, будто бы уколовшись о кружево с фаты, и помощница тут же взметнула тонкую ткань, чтобы оно легло аккуратнее, не причиняя неудобств красавице.

Девушка быстро повернулась вокруг своей оси, и нижние юбки красиво взметнулись, продемонстрировав изящные белые туфельки на высоком каблуке. Носик каждой украшала искрящаяся кристаллами бабочка, легкая и маленькая, но дробящая брызги света на множество разноцветных огней.

Зазвонил телефон и женщины вздрогнули. Визажист хлопнула крышкой чемодана, невеста подпрыгнула от неожиданности, а помощница взяла со столика рядом аппарат и протянула невесте.

— Жених звонит, видимо, соскучился уже, — улыбаясь, сказала она.

— Да нет, наверное, в который раз хочет спросить, готова ли я, — рассыпался мелодичными нотками смех девушки в белом. — Но уже пора ответить, иначе он примчится сюда… Хотя я не верю в приметы, но показывать ему платье заранее не хочется.

Женщины понятливо заулыбались.

Невеста провела пальцем по стеклу телефона и поднесла аппарат к ушку, украшенному маленькой бриллиантовой сережкой в форме цветка — подарком будущего мужа.

— Алло! — помолчав, улыбнулась в трубку. — Я тоже уже соскучилась. Но имей терпение! Осталось-то всего несколько минут! Все возьму, не переживай. Но и ты кольца не забудь, пожалуйста! Да знаю, знаю, что этого могла бы и не говорить! Но ничего не могу с собой поделать!

Она хихикнула и послала воздушный поцелуй собеседнику.

— Ну все, кажется, я готова, — сказала она, повернувшись, наконец.

Помощница напоследок поправила платье позади и в комнату открылась дверь.

Белохвостикова замерла, не сделав шага.

— Кааатька… какая же ты красиваяя… — восторженно прошелестела она. — Никогда не видела более красивой невесты!

И снова в комнате все засмеялись.

Юля развела рука в стороны, как будто хотела подбежать и со всего разбега обнять невесту.

Катерина улыбнулась смущенно.

— Я рада, что тебе нравится.

- Ну как же иначе! Такое платье, такая умопомрачительная невеста!

— Невеста у нас и правда красивее всех, — поддакнула помощница.

— Юля, и ты такая красивая сегодня!

Белохвостикова махнула рукой: мол, не переключай свое внимание на меня! Хотя и правда тоже была чудо как хороша: красивое зеленое платье оттенка первой весенней травки подчеркивало удивительной синевы глаза, смотревшие ровно, спокойно, уверенно.

Юбка платья облегала ровные, красивые загорелые ножки — девушка явно недавно вернулась с отдыха, а не мерзла дома среди снегов. Лиф платья облеплял изумительную фигуру — ничего лишнего: округлые бедра, тонкую талию, перетянутую серебристым ремешком в цвет босоножек и квадратное декольте, в меру открытое, только чтобы продемонстрировать идеальные, ровные полукружия груди.

Белохвостикова подошла к невесте, осторожно коснулась щеки щекой — целовать красавицу было страшновато — не дай бог оставишь малейший след от помады на тщательно накрашенной щеке.

— Мне безумно нравятся твои туфли, — сказала она на ушко Кате.

— Еще бы, ведь их выбирала для меня ты, — рассмеялась легко и искренне подруга.

— Но все-таки я взяла запасную пару обуви, на каблуке поменьше. Ты будешь довольна мной и моими организаторскими талантами.

Дверь снова отворилась и в проеме показался обеспокоенный Роман.

— Ну девушки, ну что же вы! Вас там все уже ждут!

— Ничего-ничего, подождут! — сразу наперебой захихикали все, кто был в комнате невесты.