— Такое возможно только в сказке, — решительно говорила она, глядя в глаза Романа. — Мы вытащили счастливый билет, Роман Игоревич, спасибо вам, — неустанно повторяла, отмечая все мелочи, из чего складывался уют.

Катя отметила все — и новые комплекты белья, и подушки, и матрасы. Она заглянула в каждый угол, и делала пометки, что еще нужно будет изменить, ведь теперь-то им есть куда стремиться, есть до чего расти!

Роман смеялся вместе с ней и думал, что двое бессонных суток в компании строителей и запаха краски стоят того, чтобы сейчас, прямо здесь и сейчас увидеть перерождение спокойной, сдержанной, не очень эмоциональной девушки в счастливую девчонку, которая открыла для себя сундучок с волшебством.

— Посмотри, здесь красным треугольником на стене я выделил пространство для ваших фотографий, — подвел он ее к пустой стене. — Повесите с хозяйкой все, что пожелаете.

— Роман Игоревич, позвольте, я повешу здесь ваше фото, — вдруг смутилась она.

— Надеюсь, не в овальной рамке, — неловко пошутил он.

Она достала телефон и навела объектив на него.

— Улыбнитесь!

— Нет, мы сделаем не так, — он достал свой смартфон и приблизился к Кате. — Будет одно общее фото на память.

Развернул экран и впился глазами в ее лицо. Она снова покраснела, от его близости, от испытанных переживаний, от волнения, — он не понимал.

Самого Романа словно трясло внутри. Нажав на кнопку на экране, он едва не уронил телефон, и тут же приобнял девушку. Прижал ее к себе, погладил по волосам, и они легли в его ладони мягким облаком, теплой водой после мороза.

Роман приблизился к ней, заглянул в глаза, и поразился — так она еще на него не смотрела. Так никто еще не смотрел на него за всю его жизнь. Проникновенно, словно в самую глубь души, будто бы увидев его настоящую человеческую суть. Они замерли в этом мгновении, не в силах прервать безмолвие, в котором оказались.

Юля

Белохвостикова открыла глаза и довольно потянулась. Все тело приятно ныло, как после долгой тренировки, когда все позади: и первое, и второе дыхание, и можно насладиться покоем. Особенно, почему-то, ныла правая рука. Юля пошевелила пальцами, не открывая глаз. Очень странно — пальцы словно придавило тяжелым грузом.

«Это что еще за черт? — удивилась Белохвостикова и распахнула глаза. Тут же зажмурилась — ее словно полоснуло солнечным ножом по сетчатке. — Что такое? Уже день?».

Юля выдернула руку из-под странной тяжелой горы, и, не открывая глаз, пошарила под подушкой. Искомый предмет нашелся быстро — сотовый телефон всегда лежал рядом, как верный пес. Она разблокировала экран и глянула сквозь прищуренные веки на время.

Экран выдал те цифры, которых Юля заранее боялась. Она проспала время встречи с Всеволодом.

«Надо что-то придумать, иначе этот дятел меня снова заклюет», — выдало подсознание доброго орнитолога.

Во время третьего захода по открываю глаз веки поддались уже легче. Юля героически отыскала контакт Кузнецова и нажала на звонок.

«Скажу ему, что всю ночь сидела и читала правила гостиничного дела», — лениво думала она, позевывая.

Гудок, второй. Вдруг рядом зазвонил сотовый.

Юля повертела головой туда-сюда, и не увидела, откуда шел звук.

«Может быть, за дверью?» — решила она и продолжала слушать гудки в трубке.

Телефон продолжал выдавать привычную всякому владельцу айфона мелодию. Юля занервничала. Похмелье не располагало к бесполезной трате времени. Хотелось пить и лежать, а не придумывать запропастившемуся Всеволоду отговорки.

Вдруг постель Белохвостиковой пришла в движение. Юля испуганно распахнула глаза и схватилась свободной рукой за край матраса.

Кровать дрогнула, еще, и еще раз, и вдруг, как лава из вулкана, из постельного белья, скомканного в огромный ком, вынырнула голова мужчины.

Он сел спиной к девушке, обнажив ровную, красивую спину с тугими лопатками и взлохматил волосы. Потом случилась еще одна странность, которая надолго лишила Белохвостикову дыхания.

Мужчина вытащил откуда-то из-под кровати сотовый телефон и принял звонок.

— Алло? Да? — раздалось одновременно и в комнате, ставшей свидетельницей ночного Юлиного позора, и в прижатой где-то в районе щеки телефонной трубке.

Белохвостикова еле слышно всхлипнула, отключила прием звонка и тихо накрыла себя концом пышного одеяла.

— Странно, — сказал вулкан и кровать снова зашевелилась. Та сторона постели стала ощутимо легче — видимо, мужчина встал.

«Что за черт? — прошептала потерянно потрескавшимися губами Юля. — Как я могла?».

Пока Юля изображала мысленный фейс-палм, Всеволод, судя по звукам, бросил свой телефон обратно на подушку, и прошлепал в душ. Из-за открытой двери донеслось журчание воды и тихое покашливание, — видимо, алкогольные возлияния тоже не прошли даром для Кузнецова.

Дождавшись, когда Всеволод окажется в душе под струями воды, Юля вскочила, будто не лежала только что придавленная собственным отчаянием и безволием, убрала с лица всклокоченные волосы, сбившиеся в один колтун за ночь, и натянула на себя платье. Застегивать молнию уже не хватало времени, и она схватила под мышку босоножки, другой рукой подхватила телефон и вынырнула из номера.

До лифта она ковыляла уже медленнее. Каждый шаг отдавался болью в голове, а шум усиливался стократно. Белохвостиковой казалось, что даже стены краснели от испанского стыда за нее. Это же надо так опростоволоситься — оказаться в постели с собственным врагом? Да вообще, как это могло произойти?

Юля остановилась и усилием воли прекратила воспоминаниям литься в проснувшийся разум. Все — потом. Сначала нужно решить насущные вопросы.

Она застегнула босоножки и спустилась на рецепшен.

— Мне нужен ключ от свободного номера, — сказала она девушке, которую еще не видела прежде. Девушка приподняла бровь, и Юля сделала независимое лицо.

Она постаралась придать своей позе независимый вид. «Да, знаете ли, это мода такая — ходить в помятом платье с растрепанной головой» — думала она, надеясь, что такая мантра отразится на внешности.

Судя по скептическому выражению лица девушки с рецепции, этого не произошло.

Белохвостикова мысленно плюнула, сгребла ключ со стойки и стерла покровительственную улыбочку с помятого лица. Послала убийственный взгляд сотруднице отеля и гордо удалилась искать номер.

Оказавшись за пределами видимости, она снова стянула босоножки и едва ли не бегом бросилась к спасительным дверям нового номера. На ходу стянула платье и сразу же нырнула под струи душа, подставив иссушенный рот под струи. Напившись воды, отерла лицо, после тщательно намылила волосы, вспенила мыло и старательно растерла его по каждому сантиметру своего предательского тела, смывая следы ночного грехопадения.

«Это же надо!» — колотилось в мозгу, продираясь сквозь тысячи разных мыслей.

Перед закрытыми глазами вставали картины, которые видеть совсем не хотелось: Сева склоняется над ней, и смотрит своими глазами, потемневшими, серьезными, вдумчивыми, будто видит ее насквозь. Сева нежно целует ее, и от этого прикосновения его вкусных губ, приправленных терпким алкоголем, ее внутренности закручиваются в узел. Сева проводит губами по ее ключице, а потом легко дует на это нежное местечко, и у нее от этого несоответствия теплого дыхания с охлаждающим внешним воздухом подгибаются пальцы на ногах.

Юля помотала головой, разбрызгивая вокруг себя воду с шампунем и прогоняя проклятые видения.

Все это — в прошлом. Такое бывает, даже королевы ошибаются, оступаются.

Сейчас главное — не показать, что она помнит о том, что происходило.

И, пока волосы сохли под струями теплого воздуха, разгоняемого феном, Белохвостикова все увереннее смотрела на свое отражение в зеркале, забрызганном мыльной водой. Конечно, она имеет право на небольшое приключение. Скоро она уедет отсюда, и, конечно, больше они и не встретятся.

«Мы разные люди, у нас разные пути. До этого мы же ни разу не пересекались, вот и после этого не увидимся. Мир большой, а наши города и того больше», — уверила она сама себя.