— Старая тварь, — проворчал Скотт. — До того, как она двинула кони, я видел ее всего раза два, да и то потому что мы где-то случайно пересекались. Маленький город, сам понимаешь. В первый раз Хизер подошла и поздоровалась с ней таким испуганным тоненьким голоском, какого я от нее никогда раньше не слышал. — Его губы презрительно дернулись. — А старая кошелка в ответ отвернулась от нас и сказала: «Я не разговариваю с грешницами и их ублюдками».

Райлану стало плохо. Он больше не мог сдерживать жалость, которая нахлынула на него, и теперь отчаянно пытался не показать ее на лице.

— Какая гадкая тварь, — выдавил он сквозь огромный ком в горле. — Представляю, как больно было это услышать.

— Я спросил у нее, кто эта дама, и Хизер сказала «никто». Тогда я спросил, что значит «ублюдок», и она заорала, чтобы я нахер заткнулся. Это был первый и единственный раз, когда мне довелось пообщаться со своей любящей бабкой. — В голосе Скотта звучала издевка. — Когда мы столкнулись с ней в следующий раз, то сделали вид, что не знаем друг друга.

Райлан покачал головой.

— Это так грустно.

— Угу. Короче, когда она умерла, какому-то гребаному кузену или еще не знаю кому пришла в голову светлая мысль подарить Хизер «на память о папе» его пистолет.

— Который вместо того, чтобы напоминать ей о чем-то хорошем, напоминал, что отдавшись любимому человеку, она его «подвела». — Тошнота, которую чувствовал Райлан, усилилась, обостренная почти осязаемыми волнами боли, которые исходили от Скотта.

— Именно. Конечно, ничего этого я в то время не понимал, — хрипло проговорил Скотт. — Я только видел, что у мамы в руках пистолет. Который она вдруг направила на меня.

В ужасе вскрикнув, Райлан схватил его за предплечье.

— О господи… На тебя?

Мышцы Скотта у него под рукой были натянуты, как кожа на барабане.

— Да, но всего на секунду. Потом она приставила его к своему лбу.

Райлан закрыл глаза и, отчаянно сопереживая ему, закружил по его запястью кончиком пальца — как недавно поглаживал его Скотт.

— Ты, наверное, до ужаса перепугался.

Скотт судорожно кивнул, и Райлан спросил:

— Что ты сделал потом?

— Что-то залепетал, как сопляк, которым и был, и она перевела взгляд на меня. Ее глаза… были такими мертвыми, такими пустыми, что я понял: она не в себе. — Помолчав, он через силу сглотнул и продолжил: — Я смог сделать только одно. Начал шептать, повторять снова и снова: «Все будет хорошо, мамочка. Все будет хорошо».

Он поднялся, отнес обе их кружки в раковину и вылил остатки остывшего кофе. Райлан ждал. Вымыв кружки и положив их на сушилку, Скотт развернулся. Небольшой всплеск активности, похоже, успокоил его.

— В конце концов она вся обмякла, и пистолет упал к ней на колени. А я испытал такое сильное облегчение, что у меня вырвался какой-то… звук или всхлип, и она спросила: «Ради чего мне стоит жить, малыш? Назови хоть что-нибудь, ради чего я должна жить». — Он пробежался рукой по волосам и стиснул затылок. — «Ради меня, мамочка», — ответил ей я. — «Я люблю тебя».

Взгляд его зеленых глаз был застывшим.

— И тогда она сказала… сказала… — Его голос затих, затем вновь набрал силу. — Сказала: «Как скажешь». Бросила пистолет на кровать и ушла.

Райлан, не думая, встал, подошел к Скотту и положил руку ему на плечо, а тот неожиданно не оттолкнул его, а притянул ближе. Райлан обнял его за талию и прислонился к нему, слушая его прерывистое дыхание и чувствуя под щекой грохочущее биение сердца. Они простояли так очень долго.

— Я взял тот гребаный пистолет и выбросил его в самое глубокое место ручья, — наконец прошептал в его волосы Скотт. — Хизер ни разу не спрашивала, куда он пропал. И ни разу не заговаривала о том, что случилось той ночью.

— Если она была настолько пьяна, то, наверное, ничего и не помнила. От горя в сочетании с виски…

— Случается помутнение, — задумчиво проговорил Скотт. От наплыва эмоций его голос немного охрип. — Я понимал это, да. Но все равно это показало мне, до какой степени она меня ненавидит. — Он пожал плечами. — После того случая я перестал добиваться ее материнской любви и старался пореже попадаться ей на глаза. Так было безопаснее.

Прежде чем Райлан успел что-то сказать, Скотт отпустил его и вернулся за стол.

— Поверить не могу, что рассказал тебе все это дерьмо, — скованно пробормотал он. — Я никогда… — Он откашлялся. — Никогда никому об этом не говорил.

— Ну, мы оба поделились сегодня довольно тяжелыми тайнами. — Райлан прислонился к краю стола и обхватил плечи руками. Но воссоздать то теплое, уютное ощущение, которое дарили ему объятия Скотта, не удалось. — Ты ведь знаешь, как говорят? Если рассказать, что тебя тяготит, на душе станет легче.

Скотт не ответил, и Райлан продолжил:

— Мне кажется, это правда. — Его голос немного дрожал. — Во всяком случае, для меня. Я столько лет держал это в себе и старался не думать о том, что стало с мамой… но вот сейчас поделился с тем, кому доверяю, и мне стало легче.

Когда Скотт посмотрел на него, в его взгляде стояла рвущая душу печаль.

— Это хорошо, — сказал он понуро. — Я твоего доверия не заслуживаю, но я рад.

— Скотт, ты совершенно…

— Ладно, — прервал его Скотт и резко отодвинулся от стола. Ножки стула пронзительно скрипнули, и момент был разрушен. — Я приехал еще и затем, чтобы ты снова помог мне с подводкой… — Он достал из кармана маленький тюбик и усмехнулся. Правда, до его глаз усмешка не поднялась. — Но нам пора в клуб. Попрошу потом Тину.

Райлан подошел к нему.

— Я буду счастлив помочь, и это займет всего пару секунд. — Он потянулся к тюбику, но Скотт сунул его обратно в карман.

— Не. — Он пошел к двери. — Это… неважно, забей.

Сердце Райлана вновь защемило, когда он почувствовал, что Скотт возвел вокруг себя стены, но он только кивнул, подобрал с пола рюкзак и забросил его на плечо.

Они в молчании дошли до машины. Сели внутрь. Скотт достал телефон, взглянул на него и небрежно швырнул на панель. На экране светились иконки новых уведомлений, и перед тем, как он снова погас, Райлан мельком увидел несколько смс, где Скотта называли «скотиной» и «тварью». Черт. Должно быть, на него ополчились приятели Лэнса. Райлана прошил стыд. Скотт пережил болезненное расставание и приехал к нему за моральной поддержкой, а он по какой-то причине решил, что будет неплохо загрузить его лишним дерьмом.

Тупой идиот, мысленно обругал себя Райлан. Хороший же из тебя друг.

Райлан заметил то, как на щеке Скотт дергалась мышца, как крепко он сжимал губы, как стискивал руль. Ему и так было больно, а Райлан только подлил масла в огонь.

Прости, подумал Райлан несчастно, но вслух ничего не сказал, чтобы Скотт не расценил это, как жалость.

Всю дорогу до клуба они промолчали.

Глава 16

С тем, кому доверяю. Я поделился с тем, кому доверяю, и мне стало легче.

Эти слова снова и снова стучали у Скотта в мозгу, перекрывая грохочущий «хаус», играющий на сотне оглушительных децибел. Рев толпы, звенящий в крови алкоголь — все это меркло перед ощущением бесценного груза доверия Райлана, лежавшего у него на плечах.

Оно до смерти пугало его.

Скотт прогуливался по главному залу. Народу сегодня было больше обычного, и причина столпотворения находилась в противоположном углу, где в окружении большой группы друзей стоял Лэнс. Скотт закатил глаза, будучи в курсе, что все его обсуждают. Главные клубные сплетники слетелись на запах скандала и теперь, предвкушая развитие драмы, в открытую пялились на него.

— Лэнс выложился по-полной, да? — услышал он около уха и обернулся. Рядом с ним была Тина. Он обнял ее за талию и с улыбкой отклонился назад, чтобы полюбоваться ее огромным розовым париком, похожим на ком сахарной ваты, безукоризненным макияжем и маленькими кристаллами, сверкающими в уголках ее глаз.