Бренда и еще одна девушка обступили ее с обеих сторон, и Лиза, не потрудившись понизить голос, хвастливо сообщила:

— Огромный. Но…

— Но что? Говори! Детали, подружка, детали!

Лиза пожала плечом.

— Вообще, с таким красавчиком могло быть и лучше. Он… даже не знаю. Двигается иногда словно на автомате, как будто ему самому все равно. Но у него такое тело, такое лицо… Уф. — Она помахала на себя пальцами. — Когда он голый, я готова смотреть на него дни напролет.

— С парнями вроде него никакое будущее невозможно, — заметила Бренда. — Его мать — тихий ужас. Только представь ее на вашей с ним свадьбе. Как она напивается в хлам и трахается с парнями подружек невесты.

Всю компанию опять передернуло, и Лиза сказала:

— Он адски красив, и все девчонки завидуют мне, потому что я его трахаю, но ты совершенно права. Помимо этого, он больше ни на что не годится.

Больше не в силах слушать их отвратительный разговор, Райлан развернулся, чтобы уйти, и врезался прямиком в стоящего позади Скотта. Можно было не спрашивать, много ли он услышал: на его скулах горели красные пятна, а в глазах сверкала ненависть, смешанная со стыдом.

Остальные, увлеченные болтовней и едой, его не заметили, так что Райлан взял Скотта за локоть и отвел в сторону.

— Эй, — прошептал он, — забей на этих придурков, угу?

Скотт стряхнул с себя его руку.

— Засунь свою жалость знаешь, куда? – огрызнулся он. — Я знаю, что они обо мне думают. Знал всегда. Так думают все. Я же тебе говорил, мы городское посмещище.

Райлан вытаращил глаза.

— Тогда зачем ты с ними общаешься? Зачем притворяешься, будто они тебе нравятся, и спишь с той маленькой сучкой?

Скотт с горечью рассмеялся.

— Все очень просто. Она красивая и богатая. Когда я с ней, люди не видят во мне трейлерное отребье.

Райлан был потрясен.

— Скотт… — Не зная, что сказать дальше, он замолчал.

Скотт вздохнул и сел на ближайшую лавку.

— Райлан, послушай. Кроме вот этого, — он обвел жестом свое лицо и тело, — у меня ничего больше нет. — Райлан открыл было рот, чтобы заспорить, но Скотт взмахом руки остановил его. — Я не питаю иллюзий, — снова заговорил он. — Даже если у меня каким-то мистическим образом получится кончить школу, то что меня ждет? Какая-нибудь тупиковая работа на стройке, которая высосет из меня жизнь, после чего я превращусь в алкаша вроде мамы и буду заливать свои печали спиртным?

Он встал.

— Ну уж нет. Черта с два я стану таким. — Он издевательски простер руки в стороны. — У отца Лизы спортзал, и поскольку я ее парень, мне разрешают там заниматься. Бесплатно, сколько я захочу. Раз уж мне досталось такое тело, я буду работать над ним, и, вот увидишь, однажды оно вытащит меня из гребаной Пенсаколы.

Скотт зашагал прочь, и Райлан, бросив еще один взгляд на ничего не подозревающую компанию у прилавка с хот-догами, поспешил за ним следом.

— Постой! — окликнул он Скотта. Тот развернулся, и Райлан невольно испытал новое потрясение при виде его абсолютной физической красоты и идеальной симметрии черт лица. И как только все это сошлось в одном человеке? Непостижимо. Во рту у него пересохло, и чтобы заговорить, ему пришлось не один раз сглотнуть. — Отец п-просил передать, что если ты что-нибудь хочешь, то он купит тебе.

Он вздрогнул, увидев, что Скотт, вместо того чтобы обрадоваться, надменно скривился.

— Твоему папаше необязательно меня подкупать, чтобы подлизнуть Хизер. На случай, если ты не заметил, она ненавидит меня.

Райлан мотнул головой.

— Скотт, он не пытается подкупить тебя или использовать. Это его добрый жест. Вот и все. Подарок в честь нашей новой семьи, и маленьким он тоже что-нибудь купит. Он предложил от чистого сердца, поверь.

Скотт закатил глаза, но его взгляд сам собой метнулся к магазину, где продавалась спортивная обувь, а на лице промелькнула тоска. Райлан украдкой покосился на его поношенные ботинки, наверняка тоже найденные в секонд-хенде. Неужели ему никогда не покупали новые вещи?

Стараясь говорить как можно небрежнее, Райлан сказал:

— Ладно, я по-быстрому загляну в тот магазин. Идем со мной, если хочешь, ну или подожди в ресторанном дворике. Я на пару минут. — Он двинулся к обувному и возликовал, когда Скотт пошел следом.

— Мальчики!

Райлан оглянулся — к ним, широко улыбаясь, бежал Боб.

— Пап, я знаю, тебе ужасно хочется кофе, но мне ужасно хочется посмотреть, нет ли у них одних классных кроссовок, и я беру Скотта с собой. Можно, мы забежим туда на секунду, а потом пойдем есть? Пожалуйста.

— Не вопрос.

Через сорок минут они вышли из обувного, и Боб повел их в ювелирный неподалеку. Когда он заговорил о каких-то симпатичных сережках, которые идеально подойдут Хизер, Скотт бросил на него сомневающийся взгляд.

— Лучше не надо, — с ноткой осторожности проговорил он. — Она… не носит украшения.

Но Боб только фыркнул.

— Скотт, запомни о женщинах одну вещь: они обожают красивые вещи. — Его тон был таким покровительственным, что поморщился даже Райлан. Скотт просто пожал плечом и вместе с Райланом пошел за ним следом.

— Она заложит их, а деньги спустит на виски, — напрямик сказал он. — Твой отец думает, будто он знаток женщин, да только он не знает Хизер, как знаю я. Зря он меня не послушал.

— Я поговорю с ним, — пообещал Райлан, но Скотт покачал головой.

— Не утруждайся. Мне насрать на их брак, а ему явно не нужна моя помощь. Ну и пускай.

Он держал пакет, где лежали его новые «найки», так крепко, словно боялся, что они могут исчезнуть, и Райлан на инстинктивном уровне понял: только что Скотт поблагодарил Боба за них самым значимым для себя способом — попытался предостеречь его насчет женщины, которую знал лучше всех.

Сердце Райлана сжалось от боли, но что он мог сделать в данный момент? Ничего. Только ждать.

Глава 2

Скотт с каким-то близким к благоговению чувством поставил новые кроссовки рядом с кроватью и с трудом удержался, чтобы не погладить их еще раз. Они были ярко-синими, с белоснежной шнуровкой, слишком красивыми, чтобы носить. Он оглянулся. Райлан возился с какими-то своими вещами, и тогда Скотт опять приласкал ярко-синюю ткань. Когда Боб купил их, этот неприкрытый жест благотворительности ранил его, но в итоге боль перевесил восторг.

— Они тебе нравятся?

Скотт вздрогнул и отдернул пальцы, словно обжегшись.

— Ну да, — проговорил он, чувствуя себя идиотом. — Вроде нормальные.

Он заставил себя оставить кроссовки в покое и сел рядом с Райланом на матрас.

— А тебе нравится твоя новая камера?

Тот с нескрываемым энтузиазмом погладил ее.

— Очень. Она цифровая, и к ней, конечно, придется привыкнуть, но мне не терпится поскорее начать. — Он махнул на коробку с фотографиями, стоящую у комода. — Больше никакой пленки и поисков мест, где ее проявлять. Теперь я смогу играть с вспышкой, с настройками, с фильтрами. — Он в буквальном смысле обнял свой новый фотоаппарат, и Скотт закатил глаза.

— Ну круто. Прикольное у тебя хобби.

Он украдкой бросил очередной взгляд на кроссовки и, повернувшись обратно, увидел, что за ним наблюдают голубые глаза.

— Знаешь, это нормально — радоваться новым вещам, — мягко проговорил Райлан.

Скотт с иронией фыркнул.

— Откуда мне это знать? Я не помню, когда мне в последний раз доставалось что-то, кроме обносков или пожертвованного старья. — Он крепко сжал губы, шокированный своим внезапным словесным поносом. Его дела никого не касались.

Райлан неотрывно смотрел на него — глазами, в которых несмотря на все, что он узнал и услышал о нем, не было осуждения. Скотт впился в его лицо пристальным взглядом, но увидел лишь искренность и бесхитростный интерес, отчего у него возникло желание дать нормальный ответ.

— Хизер получает неплохое пособие, — само собой вырвалось у него, — плюс иногда подрабатывает в каком-нибудь баре. Но практически все она пропивает или спускает на курево и наркоту. На нас мало что остается.