— Как?! Я, что, провела в этой медитации два часа?

— Время не имеет значения, в нематериальном мире оно идёт по-другому… Вернее, оно там совсем не идёт.

Они поднялись в домик, где девушка, всё ещё приходившая в себя после пережитого, обнаружила, что жилище её наставника было хоть и маленьким, но весьма уютным.

— Ты можешь спать здесь, — Далахан отворил дверь в небольшую спальню. — Ванная тут. Я принесу тебе травяной чай с мелиссой.

Он оставил её одну в комнате и отправился на кухню. Ева открыла рюкзак, достала из него зубную щётку и любимую пижамку. Она не знала, почему взяла с собой именно её, старую и смешную. Оставив одежду для сна на кровати, фея направилась в ванную.

Далахан открыл дверь, прошёл в спальню и осторожно поставил чашку с ароматным чаем на прикроватный столик. Затем он спустился вниз, сел на неубранный плед и закрыл глаза. Настала его очередь медитировать.

Звуки стихли. Он встал и пошёл вперёд. Его шаги не отзывались скрипом хвои и шелестом травы. Окружающий мир как будто замер. Деревья сменились: теперь они уже не обладали пышной изумрудной листвой. Их голые стволы и ветки производили бы удручающее впечатление на случайного путника. Впрочем, в этом измерении случайных путников быть не могло.

— Блодейин… — выдохнул Далахан, опускаясь на колени при виде сферы, излучавшей мягкий белый свет, направлявшейся к нему.

Свет перевоплотился в прекрасную молодую женщину с сияющими белыми крыльями. Жители Мунлайта с трудом, но узнали бы в ней матриарха фей Флору Гудфеллоу.

— Не преклоняй колени передо мной, — ласковое прикосновение заставило Далахана поднять голову.

— Преклоняюсь перед светом твоим, лучезарная… Блодейин, я не успел. Почему же ты ушла так рано? — с болью в голосе проговорил он, касаясь её руки.

Серебристый смех пощекотал его.

— Рано? Я слишком долго оставалась в этом мире, мой дорогой. Неужели ты думаешь, что не справишься без меня, сын короля Неблагого двора?

— Не все… приветствовали меня здесь.

Флора вздохнула, и теперь уже в её взгляде и голосе отразились боль и тоска:

— Мой сын… Эхигерн натворил много чудовищных дел… И я не знала. И не могу вмешаться, ты же понимаешь, по эту сторону нужно сохранять нейтралитет.

— Что он сделал, Блодейин?

— Я не могу тебе сказать, Далахан… Я лишь могу предупредить тебя, — опасайся его. Он распорядился своей свободой выбора, но выбрал мир материальный.

С каждым словом её силуэт становился всё более бледным и меркнущим. Далахан из последних сил пытался удержать её, но куда ему, пусть даже и со всей его мощью, бороться с законами мироздания…

— Блодейин, не покидай меня…

— Я всегда буду рядом с тобой…

Она исчезла. Он медленно встал с колен и побрёл вперед. За старыми сухими деревьями показались надгробьями. Знакомые имена, знакомые эльфы… Он последний…

Прекрасный белый памятник, на котором вырезаны лилии. Титания и Оберон. Хотя бы человеческий драматург сохранил их имена в истории. Король и королева Благого двора. Кто посмел так жестоко расправиться с ними в той чудовищной войне?

Он последний, последний…

Далахан шёл дальше. Его взгляд скользил от одного надгробья к другому. Чёрное. Евангелина Раффин.

Он споткнулся. Не веря своим глазам, дрожащей рукой обвёл выбитые буквы. Знак перевёрнутого полумесяца. Почему?! Она ведь соткана из света, почему на её могиле символ злого и жестокого материального мира? И почему она… мертва?

Далахан очнулся на пледе. Сердце билось так, будто было готово вылететь из груди. Он уснул? Такого очень давно не случалось с ним во время медитации. Этот кошмарный сон — видение? Предупреждение?

Он взлетел по лестнице наверх. Распахнул дверь в свою спальню. Ева мирно спала в его кровати. Кружка с чаем была пуста. Далахан медленно подошёл к девушке, стараясь её не разбудить.

Даты жизни и смерти, выбитые на чёрной могиле, означали, что она должна была умереть в этом году.

Будучи существом тьмы.

— Я этого не допущу, — прошептал Далахан, осторожно касаясь лица безмятежно спящей феи в бирюзовой пижаме.

Помню, что спалось мне в ту ночь в крошечной хижине эльфа просто замечательно. Окно было распахнуто до утра, но ни мотыльки, ни комары не рискнули залететь в комнату. Травяной чай с мелиссой успокоил меня, находившуюся в эйфорическом состоянии после первой в жизни медитации, и вскоре я спала сладким сном без сновидений, вольготно раскинувшись на кровати Далахана, двуспальной, кстати, но прекрасно поместившейся в, казалось бы, крохотной комнатке. Может, это эльфийская магия?

Как бы то ни было, просыпаться я начала, когда солнце старательно освещало каждый уголок спаленки сквозь открытое окно. Однако не яркий свет стал причиной моего окончательного пробуждения, а голоса, раздававшиеся откуда-то снизу, с улицы. Однако улиц рядом с домом господина Брэдена не было, лишь густой лес окружал его жилище. Тогда… получается, у него гости?

Остатки сна слетели с меня окончательно, когда сквозь утреннюю дремоту пробились узнаваемые голоса.

Я вскочила с постели и бросилась к окну. Так и знала: снизу на меня взирали все представители нашей семейной стаи — дед, отец и братик, довольно нюхавший воздух.

— Доброе утро, спящая красавица, — мрачно поприветствовал теревшую глаза внучку в бирюзовой пижаме Аргус. — Спускайся. И ничего не бойся: дракона мы убили, и его шкура пойдет тебе на сумочку.

— Что?! — опешила Ева. — У тебя с возрастом совсем чувство юмора озверело, дед?

— Солнышко, а кто тут шутит? — развёл руками бывший альфа. — Ты же всё проспала. Продрались мы сквозь лес дремучий, глядим, — а на крыше-то змей крылатый восседает, а дым из ноздрей так и валит. На нас глядит свирепо да вещает: не отдам, дескать, пленную принцессу…

— Да ну вас, — махнула рукой Ева и скрылась в доме.

— Дедушка, а дальше? — повернулся к Аргусу заслушавшийся Кристофер.

— А дальше прямой эфир, — потрепал его по голове довольный оборотень.

— Господа, — раздался сверху голос Далахана. — К сожалению, пятеро в этом доме не поместятся, я спущу стол и стулья вниз. Кто какой чай предпочитает?

— Увы, мы не останемся на завтрак, — мирно проговорил Алан. — Нам придётся забрать Еву и ехать: только что вернулся из поездки Пип Гудфеллоу и незамедлительно потребовал встречи с ней.

Далахан нахмурился.

— Он знает, что Ева общается со мной?

— С кем моя внучка проводит ночь, — не его дело, — рыкнул Аргус.

— Эй! — раздался возмущённый возглас обиженной феи. — Мы только медитировали!

— Ах, это так сейчас называется, — издевательски прокомментировал Аргус, помогая ей спуститься по лестнице на землю.

***

Красивый, наполненный светом дом Гудфеллоу сегодня вызывал у Евы смешанные чувства. Кабинет с изящной резной мебелью, стены, обитые приятной на ощупь тканью с причудливым растительным орнаментом, множество старинных книг в слегка потрепанных обложках, — в первый свой визит она с интересом разглядывала всё это. Сейчас же, сидя на удобном мягком стуле, фея молча взирала на расхаживающего по комнате Пипа. Судя по выражению его красивого лица, разговор обещал быть не из приятных.

— Я уехал на несколько дней, — спокойным голосом проговорил Глава Совета фей, продолжая двигаться, как тигр в клетке. — Я смел надеяться, что чётко и ясно объяснил тебе ситуацию. Что ты поняла, что знакомство с Далаханом Брэденом сулит тебе лишь неприятности. Что в твоей прекрасной головке отложилось на полочку, что нужно держаться от него минимум за милю. — Он остановился. — И что же? По возвращению я узнаю, что ты провела с ним ночь.

Пип пнул свободный стул так, что тот улетел и ударился о стену. Его крылья сияли невыносимо ослепительным белым светом. Ева вздрогнула и отвернулась.

В дверь раздался стук. Обеспокоенная Далия робко спросила у мужа, не случилось ли что-то.

— Всё в порядке, дорогая, — уже более ровным тоном ответил он ей. Прошёл к стене и поднял ни в чём не виноватый предмет мебели.