— Во-первых, доброй ночи. Во-вторых, она хотела найти подработку на лето, а я предложил, — Исмаэль поставил опустевшую кружку на стол.

Фея взревела, и в следующую секунду огромное тёмное облако понеслось от неё на владельца клуба. Тот чихнул, когда его окутала тьма, а в следующее мгновение отряхивал рубашку и брюки от иссиня-чёрной пыли.

Обри Овиедо замерла, побледнев.

— Кто ты?

Исмаэль махнул рукой, и створки окна запахнулись. Фея метнулась к замочной скважине, и та оплавилась, намертво запечатав отверстие для ключа. Щели вентиляции внезапно слились с каменной стеной ещё до того, как Обри пришло в голову сбежать через неё.

— Присаживайся, — указал мужчина на стул, устало опускаясь на своё кресло. Кофе, к сожалению, закончился, а ночь предстояла длинная.

Мисс Овиедо осталась стоять.

— Т-ты не вампир.

— Какое точное наблюдение, — прикрыл глаза Исмаэль. Казалось, что он вот-вот заснёт.

— И уж тем более не оборотень, — попробовала рассуждать фея. Мужчина не пытался атаковать, и она постаралась заглушить страх размышлениями. — Ты маг, раз можешь вытворять такие штучки? Но… на магов фейские чары обычно действуют…

— А я вот такой особенный, — развёл руками в стороны Раффин.

Обри шумно сглотнула.

— А ты — нервная, агрессивная и беспокойная, — смерил взглядом свою собеседницу Исмаэль. — Могу предложить тебе что-нибудь выпить. Всё равно твои силы на меня не подействуют.

— Ты теперь убьёшь меня? — хриплым голосом проговорила фея, вонзая ногти в ладони до крови.

Мужчина тяжело вздохнул, и окно само собой распахнулось.

— Я же говорю, что ты нервная. А я — джинн, — на столе перед ним возникла бутылка с коричневой жидкостью и два стакана. В один он налил содержимое бутылки и протянул Обри.

— Оно… настоящее? — спросила потрясённая фея, глядя на Исмаэля с изумлением.

— Иллюзия. Как и весь этот мир.

Обри осторожно приняла стакан. Он ощущался вполне естественным холодным стеклом. Пить она не стала. Распахнутое окно внушало надежду.

— Джинн?..

— Ага, — растянулся в кресле Исмаэль. — Выясняю тайные, скрытые, подсознательные желания людей, предлагаю их исполнить…

— И никто не знает о тебе?

— Знаю я. Знаешь ты. И ещё один человек. Уже целая толпа. Ещё мой сын, конечно, понимает, что с его отцом не всё так просто, но не поднимает эту тему.

— Я никому не скажу, — Обри медленно опустила стакан на стол, недоверчиво и с опаской глядя на обманчиво расслабленного джинна.

— И я никому не скажу, — кивнул тот, — что глава детского дома Мунлайта проникла в офис беззащитного… человека и попыталась его атаковать.

— Гм… — выдала Обри, медленно продвигаясь к окну. — Ну так… я… пойду?

— Пожалуйста, — повёл рукой Исмаэль.

— А замок? — покосилась фея на оплавленный металл в двери, очевидно, недоумевая, как её несостоявшийся противник будет вылезать через окно второго этажа.

— Восстановлю, — беспечно покрутил он второй стакан в руке.

Когда фея дотронулась до подоконника, он позвал её:

— Обри?

Она обернулась.

— Прилетай ещё.

Ева задумчиво вертела в руке конверт из плотной кремовой бумаги с зелёной печатью. Он приземлился ей в руки сегодня, как только она вышла в сад.

Обычно такие штучки присылал Совет магов, но они скрепляли свои послания красным. А иногда и сам конверт был оттенка вина, чтобы не затеряться среди другой почты. Послания Совета всегда были особо важными. По их мнению.

Однако печать на красивой бумаге была оттенка свежей листвы и отличалась символом лилии. На лицевой стороне конверта значилось всего два слова: 'Евангелине Раффин'. Практически никто не называл её полным именем. Последний раз оно прозвучало из уст…

Далахана.

Ева, похолодев, положила загадочный конверт подальше от себя практически на другой конец скамейки в саду. Таинственный эльф продолжал неотступно, хоть и ненавязчиво преследовать её. От него не ощущалось никакой угрозы, несмотря на все слегка истеричные предупреждения Пипа… или Эхигерна, как Ева начала называть его про себя. Ей казалось, что в обществе фей вскрылось двойное дно, и туда было страшновато заглядывать.

Она последовала совету Далахана и отправилась в библиотеку, принадлежащую Хранилищу старины. Разумеется, дочь альфы и внучку главного алхимика города пропустили туда без проблем. Каменные коридоры, освещаемые магическим огнём, стеллажи, чей верх терялся где-то у потолка, и отсутствие посетителей произвели неизгладимое впечатление на девушку. Как и прочитанное в книгах.

Она пересмотрела множество литературы, от старых записей основателей города до человеческих легенд и кельтских мифов. Казалось, что они противоречили друг другу. Ван Голды и Вульфы в своих дневниках утверждали, что феи оказали неоценимую помощь городу, сотрудничая с магами и создав не только кровавые плоды для вампиров, но и защитный купол для города. Редкая популяция крылатых обрела в Мунлайте свой дом и всегда отличалась миролюбивостью и заботой о природе.

Мифы говорили о племени Туата де Дананн, прекрасных, статных, владевших диковинным оружием существах, сражавшихся с древними обитателями некоторых земель Старого Света. В какой-то момент они просто покинули этот мир, исчезнув в неизвестности.

Человеческие легенды описывали фейри совсем уж пёстро и разнообразно. Они могли быть красивыми волшебниками, помогавшими людям. Или коварной нечистью, заманивавшей путников в свой мир, в котором время шло совсем иначе, чем в этом. Или чудовищами, подбрасывавшими своих отродий в колыбельку.

О Благом и Неблагом дворах тоже говорилось в разной литературе, в том числе современной, которую Ева решительно отбросила. Всё совпадало с рассказом Пипа. Новым для девушки было упоминание о нежити, служившей Неблагому двору.

Благих фейри художники изображали восхитительно красивыми и светлыми, неблагих же — чуть ли не монстрами. Ева вспомнила Далахана и была вынуждена признать, что скорее бы приняла его за представителя 'хорошей стороны'.

С другой стороны, говорили книги, фейри известны своим коварством и умением отводить глаза…

Из Хранилища Ева вышла с гудящей головой и на этом решила завязать с теорией.

'Пора переходить к практике', - мрачно подумала она, возвращаясь мысленно из старинной библиотеки в сад у дома с оранжевой крышей. — 'Это всего лишь письмо'.

Фея протянула руку к конверту и сломала печать.

'Вы приглашены на открытие таверны 'Семь лилий' первого числа июня сего года по адресу Поворот подковы, 72. Форма одежды — стиль средневековья и Ренессанса. По случаю открытия заведения организуется торжественно-развлекательный вечер с культурно-увеселительной программой.

Будем чрезвычайно рады видеть Вас в 'Семи лилиях'.

Ева отложила послание и задумалась. Надо же, в загадочном конверте, слегка напугавшем её, содержалось приглашение. Подписи не обнаружилось, но она была совершенно уверена, что автор письма — Далахан. Открыть таверну в городе, в котором его совершенно не рады видеть? Еве вспомнилось поведение Пипа у заправочной станции, и воображение тут же нарисовало ей картинку, как фей украдкой обливает здание 'Семи лилий' бензином и поджигает его. Предварительно заперев так ненавистного ему Далахана в самой таверне.

Девушка тряхнула головой, чтобы прогнать дурацкие мысли, и фыркнула. Прочитанная в библиотеке литература позволила ей сделать вывод, что кем бы ни был загадочный эльф, он не станет устраивать ничего вопиющего в городе. Сейчас совершенно не те времена, да и один неблагий против огромного количества сверхъестественных существ точно не устоит. А вот поговорить с ним и выяснить, наконец, в чём его цель, и как именно он, по словам Пипа, собирается захватить власть, стоило. Особенно Еву интересовали подробности того, каким образом она сама связана со всем этим.

Решение было принято, дело оставалось за малым, — подобрать платье. Это дало фее повод взять вместе с собой свою лучшую подругу.