– Сворачивай мозговой штурм, – оборвал меня Веслав, оказываясь рядом. – И без того ясно, что они не грабить нас собирались. Сама хоть идти можешь? А то такое достижение выдала – болото вывела выше елок!

Я по тону заключила, что за этим последует, и, не глядя, протянула руку за мерным стаканчиком.

– Энергетический тоник? – по шоколадному вкусу это снадобье опознавалосьсразу. – А Эдмус что?

– Отряхивается и, вроде, лучше, только летать он не сможет.

– Что?! – заорал позади нас Эдмус, который обладал вдвойне острым слухом: как спирит и как бывший придворный.

– Вот для этого было успокоительное, – хмыкнул алхимик и вернулся к нему. – Пока не сможешь. Крыло заживет – милости просим в небеса за птичками, а где блондинка-то наша, что-то ее не ви…

– Ой! – тут же обрадовались где-то в кустах. – А я вас все ищу… ищу…

Наши надежды на то, что преображение вызовет Виолу, позорно провалились. На прогалину шагнула Бо, задумчиво помахивая чьим-то оторванным рукавом, и восторженно оглядела собрание.

– Ой! – захлопала она в ладоши. – Какие красивые памятники! А кто их ставил в лесу? Только грязно тут очень, да? Эдмус, Оля, вы все такие мокрые, вы тонули? Прикольно… а я почти даже справилась с контролем сущности, даже превратилась сама, вот!

Это мы и сами увидели. Иначе на поляну явилась бы пантера, а лезть на дерево со спиритом, который только недавно оправился от ранения… дважды бр-р!

– Только там, на поляне, когда меня увидели, – все разбежались, – продолжала Бо, подходя к одному из изваяний и пытаясь поковырять у него в носу. – Ну, сначала пострелять в меня хотели, потом немного магией побить, а потом убежали все, вот!

Определенно, странные разбойники. Или это только соображалка Дружины дошла до мысли о дереве?

Я начала понемногу расслабляться. Эдмус встал на ноги, правда, мокрый и грязный, да и я сама была не лучше, но у меня даже на простую просушку не было сил. Веслав сортировал по карманам свои эликсиры, Бо тоже была в порядке, разве что задала вопрос, после которого не в порядке оказались уже мы:

– А там с Йехаром ничего не случится, пока нас нет?

Через три секунды нас на прогалине не было, а в воздухе остался висеть тройной залп ругательств: на русском, на языке спиритов и на непонятном наречии алхимиков, включающем латинские выражения и оборотцы типа: «Пижму вашу через тертый кварц!»

Видимо, мысль, что нападение было всего лишь отвлекающим маневром, пришла в голову сразу всем.

Намокшая одежда мешала бежать. Ноги подкашивались от слабости и орали от боли каждая на свой лад, но мы продирались в обратном направлении чуть ли не в два раза быстрее, чем бежали в первый раз. Эдмус не отставал и пару раз даже пытался взлететь, но только зубами скрипел и прибавлял шагу.

На опушку мы вылетели одновременно, и зрелище нам предстало несколько неожиданное. Все ожидали увидеть что-то нерадостное, но заваленный трупами лагерь побил все рекорды. Добавкой для желающих служила фигура в темном капюшоне, красноречиво склонившаяся над Йехаром.

– Осади назад! – рявкнул алхимик и на ходу сунул руку в карман.

Сверкнула вспышка, и Веслав покатился по траве, эффектно остановившись о какой-то труп.

Человек встал, отбросил капюшон и выпростал из-под черной одежины белый хрустальный скипетр.

– Милия?! – удивилась я. Эдмус опять попытался взлететь. На сегодня для него явно было слишком много стрессов.

– Что вы с ним сделали?!

Вопрос прозвучал, как выстрел из крупнокалиберной винтовки. Я оказалась под прицелом жезла светлой странницы. Неприятно как-то. Я еще помнила, что он может творить при надобности.

– Ой, здрасьте, – расцвела Бо. – А вы так вовремя, знаете, тут нам драться пришлось с вот такими же, а…вы не рады, нет?

И заметила ведь как-то. Лицо воительницы, при всей его неземной красоте, дышало неземной же суровостью. Мне почему-то представилась вращающаяся надпись вокруг ее головы, наподобие нимба: «Оставь надежду всяк сюда смотрящий».

– Что вы с ним сделали?

– Его меч перерубили, - ответила я, и мне как-то не захотелось вдаваться в подробности вроде «Белоснежки». Веслав и так еще не мог подняться. – Не мы перерубили, стойте! – последняя фраза спасла мне жизнь. – Мы не знаем, кто. Может быть, вот эти же…

Странница поглядела недоверчиво, но жезл слегка опустила.

– Я появилась вовремя, – сказала она, – они уже подошли достаточно близко. Да. Это тяжкая утрата для Ордена и для Дружины…

– И для мира этого, да и вообще, – язвительно продолжил Веслав и подхромал ближе. – Да живой он пока, не тратьтесь на веночки. Но со временем помрет непременно, если, конечно, не откуем меч.

На лице Милии немедленно изобразилось глубочайшее презрение. Они с Веславом еще с прошлой встречи прониклись друг к другу в высшей степени взаимными чувствами – и переплюнули по показателям даже вечные стычки алхимика с Йехаром.

– Не откуем меч? – мне не было дела до их взаимных чувств, меня интересовал только Йехар. – Пять минут назад ты говорил…

– Пять минут назад нас было четверо.

Презрение на лице Милии стало глубже. Светлая странница со значением перекинула жезл из одной руки в другую.

– Может статься, ты решил, что я буду помогать вам? Меня сюда позвала моя светоносная миссия, и…

– Это значит, что вы не будете? – вставила Бо.

Разговор, а вместе с ним и планы по спасению Йехара, начали заходить в тупик. Впрочем, это было привычно: как только где-то появлялась Милия – в тупик становились автоматически все…

На сей раз спасительной нитью, выводящей из маразма, стало появление в лагере массивной фигуры Нгур.

– Как ни быстро я шла, довелось опоздать, – задыхаясь, проговорила кормилица. Она выступила из темноты, с которой почти сливалась. – Кто клинок разрубил?

– Отвечать, вашу мать! – в манере Веслава дорифмовал спирит. Кормилица поощрила его задумчивым кивком головы.

Прежде чем отвечать, пришлось озаботиться безопасностью Нгур, на которую уже начала с профессиональным интересом поглядывать Милия. Особенно странницу заинтересовали ритуальные татуировки на щеках.

– Призыв демонов? – осведомилась она почти с надеждой. И мы опять оказались в тупике, поскольку были твердо уверены, что Милия ударит без предупреждения.

Из груди Бо сам собой исторгся полный вселенской печали вздох. Тут было все: и грусть по утраченному Поводырю, и предвкушение того, что ночь придется провести в объяснениях. Но больше всего там было твердого убеждения в том, что теперь наша блондинка до конца жизни будет бояться «безопасных стоянок на открытом воздухе».

** *

Нгур почувствовала, что с ее воспитанником что-то не то. Это было неудивительно.

Она вообще была настроена оплакивать мертвого Йехара, так что алхимия Веслава в очередной раз совершила невозможное, а оплакивать наполовину мертвеца Нгур отказывалась начисто.

– Я гадала на камне, и – страшно смотреть, он окрасился красным, кровавым, как смерть… – повторяла она в четвертый или пятый раз. Я была бы благодарна ей, если бы каждый раз на последних словах она не поднимала на меня глаза.

Вот и сейчас пришлось срочно нагибаться, чтобы подбросить топлива в костер.

Кровавым, как смерть… Слова намертво впечатались в мозг и прокручивались там даже когда кормилица замолкала. Если Веслав солгал тогда насчет совместимости?

Если его пораженное выражение лица при алом цвете зелья обозначало, что кто-то из нас станет убийцей, а кто-то – жертвой?

Причем, жертвой станет он. Если минут через пять не примет окончательное решение. И уж как минимум не перестанет молчать, глядя в огонь.

– Я никуда не пойду!

Милия побила рекорд Нгур по повторению заезженных истин. Она выдала это в восьмой раз.

– Не думаю, что моя миссия…

– Заключается в том, чтобы искать кузнеца, - перебил ее Эдмус. – Мы устали… мы расстроены… но это мы поняли! Так ведь разве ж его искать нужно? Нгур говорит, что у нас будет проводник.