Веслав не был мертв. И никого не убил, как можно было подумать по звуку, который только что произвел светлый странник. Алхимик всего-навсего присел у небольшого родника (кстати, того самого, возле которого нас высадила Арка) и отправил в рот пригоршню воды.

– Плюнь немедленно!

Алхимик презрительно приподнял одну бровь и плеваться не стал. Вместо этого он немного невнятно проговорил, держа воду за щекой:

– Иначе что? Козленочном стану?

– Это же Горький Источник!

Веслав согласно скривился.

– Да уж, не чай с сахаром.

– Тот, кто выпьет этой воды, будет навеки проклят!

Алхимик неторопливо выплюнул воду и поглядел на источник и на Йехара с равным презрением.

– Его волосы в носу будут расти по метру в день? – спросил Эдмус с некоторой надеждой.

– Нет, – хмуро ответил Йехар. – Здесь проклятие иного рода…Человек, который выпьет этой воды, станет самым счастливым и самым несчастным на свете одновременно. Он полюбит достойнейшую из достойных, а она полюбит его, но они никогда не будут вместе. И в конце концов он или станет причиной смерти своей избранницы, или отречется от самого себя.

Веслав поперхнулся и закашлялся. Пару минут он старательно выплевывал остатки воды. Йехар потер подбородок и добавил раздумчиво:

– Впрочем, это не о тебе, не так ли? Насколько я знаю, алхимики не способны любить.

Веслав, который как раз полоскал горло коньяком, наградил рыцаря взглядом гадюки, которой с размаху прыгнули на хвост.

Что-то странное происходит между этими двумя представителями сильного пола…

– Откуда ты знаешь, что это не просто легенда? – спросила я минут через пять, когда мы опять углубились в тень рощи.

Было утро, а мы шли пешком. Поводырь пояснил, что мы и на лошадях вампиров не нагоним, потому что они – кочевое племя, наподобие цыган. Но кто-нибудь из кровососущей братии непременно обретается поблизости, так что, проблуждав какое-то время, мы на этого кого-нибудь наткнемся.

– Я проверил это на себе, – негромко ответил Йехар. Он шел тяжело, и с каждым шагом на его плечи словно ложился дополнительный килограмм груза. – Когда я шел ко дворцу, чтобы наняться в стражники, я заплутал в здешних местах и наткнулся на этот родник. Мне хотелось пить, я нагнулся и зачерпнул воды. Напившись, я обернулся и увидел девочку, которая стояла в нескольких шагах и смотрела на меня…

– Даллара, да?

Виола впервые подала голос. После вчерашнего приключения, когда она обнаружила себя на кухне, доедающей вторую пинту сливок (пантера все же не вполне поддавалась контролю), она был задумчива и только хмыкала поминутно.

– Позже у этого родника мы встречались с нею, – приглушенно ответил рыцарь. – Она говорила, что тогда сбежала от нянек, и ее привела туда сама судьба… а что из этого вышло – вы сами видите.

Эдмус наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую, как бы ожидая, что Йехар сейчас начнет отрекаться от самого себя. В то, что рыцарь побежит убивать свою избранницу, как-то не верилось.

Впрочем, разве он уже не отрекся? Разве не стал светлым странником, который никогда не может вернуться домой? Разве после выполнения нашей миссии – если мы ее выполним, конечно – он не будет опять светлым странником, вернется ли когда-нибудь в родной мир?

Может, он поэтому медлил и оттягивал хоть какие-нибудь действия?

За нашими спинами кто-то кашлянул. Разумеется, никто из нас не обернулся. Кашель повторился еще несколько раз, на разные лады, потом из кустов дважды чихнули, а потом Эдмус, на которого тоже напали раздумья (он любил это выражение и серьезно считал, что раз уж напали – нужно отбиваться), сообщил в пространство:

– Какие тут простуженные белочки и лисички.

– Давай избавим их от мучений, – великодушно предложила Виола, доставая свой излучатель. Арбалет ей показался слишком мелочным в качестве средства от кашля для маленькой белочки…

В кустах резво поперхнулись воздухом, а затем тягучий, слегка надменный голос предупредил:

– Не стоит таких усилий.

И на наше обозрение явилось некое существо условно мужского пола и условно же юного возраста. Парень был одет в черный бархат, а длинные темные волосы классически ниспадали по плечам. На лице лежала печать уныния актера, которому раз за разом приходится играть в пьесе одну и ту же роль рокового мерзавца.

И ни малейших признаков искренности у него на лице не было.

Он немного подождал, пока мы поразимся его появлению. Но Дружина, которая еще в первый призыв познакомилась с богом смерти, уже давно привыкла к готичным юношам.

– Моя госпожа, чей лагерь здесь, неподалеку, хочет побеседовать с вами, – заговорил он, посчитав, видно, представления или приветствия излишними мелочами.

– Сейчас идем, – откликнулся Веслав, который чутко относился к проявлениям вежливости (которой сам не обладал вовсе). – Только шнурки поутюжим.

Незнакомец несколько опешил.

– Вы должны пойти!

– Поспорим? – хмыкнула Виола, поигрывая бластером. Йехар послал ей предупредительный взгляд.

– Зачем?

– Чтобы поговорить с моей госпожой. Вы Дружина?

– Нет, мы грибы собираем, – отреагировал на сей раз Эдмус. – С мечом, арбалетом и с… алхимиком.

Йехару пришлось перенести свой взгляд теперь на спирита.

– Кто ваша госпожа?

В ответ посланец сладко улыбнулся.

Во рту притягательно блеснули два небольших клыка.

Не знаю, наверное, это должно было произвести на нас впечатление. По законам жанра мы все должны были тут же завизжать от ужаса и спрятаться друг за друга. Или томно простонать «Вампи-ир!» – и плюхнуться в обморок. Но рекруты Дружины за предыдущие две миссии успели навидаться такого, что небольшой дефект прикуса этого молодого человека не шел ни в какое сравнение.

– Весьма приятно, – вежливо сказал Йехар, чем моментально ошеломил пришельца. – Эдмус, а ну-ка… соблюди нормы вежливости!

– Да запросто! – и спирит от всей души оскалился в стоматологически опасной улыбке. Клыки у него были выдающиеся, раза в три побольше, чем у вампира, а остальные зубы, кроме резцов – почти такие же заостренные, как и клыки. Словом, пасть настоящего живоглота, и ее вид оказал на вампирьего посланца незамедлительный эффект.

Издав томное «А-ах!» вампир эффектно брякнулся к ногам Эдмуса. Спирит задумчиво поковырял в клыках когтем.

– Это он так… преклоняется? – с сомнением поинтересовался он.

– Да нет, - ответила Виола, приподнимая руку нежити. Рука вяло плюхнулась обратно. – Просто ты малость переборщил с улыбкой. Нижний ряд открывать все-таки не стоило.

В результате в лагерь «госпожи», который был «здесь, неподалеку» мы добирались в довольно необычной компании. Ее составлял нам молодой вампир, висящий через плечо Йехара. Кровососущий так и остался без чувств, хотя мы честно попытались привести его в себя. Без проводника поиски лагеря могли бы затянуться, если бы Эдмус не слетал на разведку и не сообщил нам точный маршрут.

– И чем это я его так удивил? – спирит, приземлившись, махнул рукой, указывая направление. Одновременно он с любопытством поглядывал на пассажира Йехара.

– Может, принял тебя за какой-то новый подвид своих собратьев, - предположила я. – Ну, там, эволюции, мутации…

Шут понял с пятого на десятое, но сделал вид, что обиделся.

Лагерь, куда мы попали, был небольшим. И даже вряд ли был лагерем – скорее уж, стоянка туристическая. Три-четыре палатки, вокруг них вампиров двадцать – видимо, большее количество спало под открытым небом. Что характерно, палатки были оформлены в соответствии с самими вампирами: в черное с серебром. В одной я заметила приоткрытый гроб, ужаснулась, но вяло, и тут же подумала, что даже в гробу по плохой погоде холодно ночью без одеяла.

К «госпоже» нас пропустили сразу и без вопросов. Взглянули на тушку посланника, переброшенную через широкое плечо рыцаря – и не только пропустили, еще и дорогу показали. Сами вампиры – все словно на одно лицо, бледные и тонкие, с лицами неудавшихся трагиков, поглядывали издалека из тени деревьев и приближаться к нам не осмеливались.