Нас прервал стук в дверь. После того, как Эдмус ее распахнул, за порогом обнаружился наследный домин Стэхар.

– Йехар! – простонал он, протягивая руки.

После чего упал на колени и низко поклонился.

– Так понятнее? – тут же осведомился у Бо шут.

На таком достижении, как поклон Стэхар не остановился. Он выдал еще один – на сей раз как следует приложившись лбом о плиты пола от усердия. Глухой звук, прокатившийся по залу, слегка привел нас в чувство. Побелевший от ярости Йехар первым делом повернулся к алхимику, озадаченно созерцавшему наглядное подтверждение своих слов.

– Это не я, – заявил Веслав, пряча пузырек. На всякий случай он еще и отступил на пару шагов, потому что глаза рыцаря горели почти как его клинок.

Домиций тем временем тоненько завыл и принялся сотрясаться в рыданиях. Он разогнулся, но легче от этого не стало: теперь ему с чего-то вздумалось проковылять к Йехару и обхватить его ноги. Что он и сделал, заливаясь слезами.

– Оюшки, – выдохнула Бо. Скорее всего, она имела в виду перекошенное лицо Йехара. Странник по мирам буквально замер от омерзения, словно пожилая дама, которая обнаружила жабу в своем блюдце для варенья – и выразительно растопырил скрюченные пальцы, как будто собираясь их от чего-то отряхивать. Хотел что-то сказать, но в горле булькнуло.

– Он говорит, что его штаны всегда к вашим услугам, – немедленно помог Эдмус.

Стэхар услугами не замедлил воспользоваться. Спрятав лицо в брюках рыцаря, он принялся рыдать, по временам истерично икая и выкрикивая невпопад:

– Йехар… я знаю… ты же не оттолкнешь меня в такой час… мы же были друзьями… ну, или не были… только не отталкивай меня…

К омерзению на лице рыцаря мало-помалу начал прибавляться ужас, он окинул нас взглядом, как бы умоляя сделать хоть что-то.

– Кто бы мог подумать, что ты так… м-м… популярен, – с чувством изрек Эдмус, глядя, как наследник престола размазывает сопли по сапогам нашего странника. – Интересно, это… семейное?

– Прошу тебя! – заголосил Стэхар. – Ты должен быть милосердным, прости меня, прости, только не оттал…

Взгляд Йехара, ставший уже отчаянным, сместился на нас.

– Подлецом он мне нравился больше, – заметила я, изучая проливающего слезы парня.

– Какие нравы у этой вашей знати… – протянула блондинка.

– Веслав!! – это было что-то вроде крика души. – Сделай… что-нибудь!

Алхимик тщательно собрал лоб складочкой и закатил глаза, изображая вдохновенного мыслителя.

– «Антиамур»? – произнес он наконец.

Стэхар издал полный придушенного отчаяния звук. Йехар явственно разрывался между потребностью пристукнуть ехидного алхимика и отцепить от себя домиция, который теперь почтил пристальным вниманием колени рыцаря и что-то слезливо лопотал в них. Кажется, он даже поочередно обращался к левому и правому. Поглядев на него единожды, рыцарь мигом поднял взгляд с выражением легкой дурноты на лице. Ясно было, что прикоснуться к бывшему врагу его не заставит никакая сила.

– А ты прибей его, – посоветовала триаморфиня, пожимая плечами. – Ну, немножко тресни кулаком по голове, может быть, тебе самому легче станет? А еще ты можешь Глэрион достать – ты же помнишь, почему он горит, да?

– Я… и так… стараюсь… не вспоминать, – процедил Йехар, пытаясь отступить назад мелкими шажками. Куда там – Стэхар волочился за ним, вцепившись, точно клещ. Но извлечь меч, даже чтобы его испугать – не шутка. Едва ли тогда сам рыцарь сможет остановить свой клинок…

Алхимик наконец смилостивился (или скорее просто учел запах гари, доносящийся от ножен Глэриона и слова Йехара о нестабильности клинка), пару раз обошел вокруг Стэхара и заявил:

– Не-а, не подчинение. Может, конечно, его Зелхес приворотным напоил... – Йехар пошатнулся, – но с какой стати Зелхесу привораживать наследника к твоим, извини меня, штанам? Сдается мне, он к нам по другому вопросу, что он там бормочет? – Стэхар тем временем продолжал свой трагический рассказ, теперь адресуясь попеременно то к штанам, то к сапогам. – Ну, ну, внятнее!

Стэхар на секунду оторвал свое заплаканное лицо от грубой ткани.

– Она преследует меня! – выкрикнул он и снова жадно присосался к штанам рыцаря.

Бо почесала бровь.

– А ты говорил, что они эталоны мужества? – переспросила она.

У Стэхара хватило сил, чтобы пояснить:

– Она преследует меня своей любовью! Ик! – и его лицо опять скрылось в коленях рыцаря. Тот тут же окаменел.

– Она? – переспросил он опасно тихо. – Далла…

– Нет! – протестующе вытянул руки Эдмус. – Тихо! Или ты напридумываешь себе такого, что сам побежишь рыдать в пальто Веслава, вот зрелище будет! Сделай милость, ты уж перестань всюду видеть тень своей Дамы, или кроме нее во дворце одни мужчины?

Действуя не по-своему четко и последовательно, он отцепил рыдающего наследника от Йехара и подпихнул под него пуф.

– Оставь Йехара и его сапоги в покое, будь добр… Спасибо, Ольга, – он поймал в воздухе мой носовой платок и прижал его к лицу Стэхара с такой силой, будто хотел задушить наследничка. – Веслав, успокоительное!

Алхимик явственно заколебался, поглядывая то на Стэхара под носовым платком, то на странника, который с неподражаемым выражением на лице созерцал свои штаны, хранившие четкий мокрый отпечаток лица недруга.

– Обоим! – разрешила я сомнения Веслава.

Странник свою дозу проглотил как автомат. В Стэхара успокоительное вливал шут, который эту процедуру проделал с акробатической ловкостью. Вскоре всхлипывания стали на порядок реже, а еще через полминуты наследник смог говорить.

– Тилкида, – выдохнул он для начала. – Это всё она…

Мы переглянулись. Та самая веселая подружка принцессы? Ну… а что в ней такого? Кроме, конечно, плохого вкуса, раз уж она выбрала своим суженным Стэхара.

– Недавно она заявила мне, что влюблена, – опасливо косясь на дверь, докладывал тем временем наследный домин, – и собирается стать моей женой…

И он уставился на нас, как бы приглашая разделить с ним ужас. Но мы опять-таки не видели здесь ничего страшного. Может быть, кроме излишне завышенных амбиций. Но ведь Стэхар даже не первый наследник…

– Ну… – с натугой и как бы через силу выдавил Йехар. – Она ведь знатного рода…

– Рода?! – взвизгнул домиций и попытался подскочить, но его удержала нежная рука блондинки. – Я… я женился бы на последней крестьянке, но это… это не женщина, это бешеная самка дракона!!

При всем моем воображении, мне показалось, что такое сравнение несколько притянуто за уши.

– Стоит мне взглянуть при ней на другую девушку, – домиций опять начал заикаться, – как она уже тут как тут, катается по полу, визжит, ломает себе руки и кричит, что сейчас пойдет к Зелхесу за ядом…

– Для себя? – с профессиональным интересом вставил вопрос алхимик.

– И для меня, и для любой девушки… – размазывая по лицу слезы (и не только), сообщил местный сердцеед. – Но не это страшнее всего! Она не дает мне ни мига побыть одному, все время где-то поблизости, а недавно… – тут голос его начал опять становиться невнятным, – недавно я узнал, что она уговорила отца на наш брак! И придворные согласились с его решением, и теперь… теперь она преследует меня, говоря, что пора назначить день помолвки, а все с этим согласны, и все мои друзья… Йехар, умоляю, помоги…

Тут он сделал попытку сползти опять на пол и еще немного полобызать сапоги рыцаря, но тот с завидным проворством отпрыгнул.

– Нервные они тут какие-то, – отметил алхимик, задумчиво глядя на домиция.

Уж кто бы говорил, честное слово…

Стэхар опять принялся рыдать, твердя, что больше ему пойти не к кому, и вообще, он просит прощения за все и сделает что угодно тоже, и будет хорошим, только бы его не подвергали этой мучительной пытке – женитьбе. Йехар опять разрывался надвое. Как у рыцаря Йехара, который по здешним меркам всего два года назад упал с проткнутой грудью, у него ответ уже был готов соскочить с губ. Как светлый странник, он не имел права отказывать тому, кто напрямик просил его помощи.