Как там говорил Данте? "Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу"? И типа это про ад написано? Всё верно, нет слов. Место, где я в данный момент находился, судя по всему, и было тем самым "лесом", который, кажется, являлся вроде как преддверием настоящего ада, в девятый круг которого однажды неосторожно заглянул Смит, мой "товарищ по несчастью", войдя в разноцветный огонь на границе двух реальностей.

Если подумать, то ад - везде, только кое-где кто-то чуть менее несчастлив, вот и всё. Я не верил, что когда-нибудь окажусь в раю, поэтому просто хотел прожить подольше. Пока что это получалось - и хорошо.

Я вытер меч об траву и подошёл к скорчившейся под деревом Элле. Спросил, напуская на себя грозный вид:

- Ты почему здесь? Разве я не говорил тебе не ходить за мной, а?!

- Говорил, - со вздохом признала она, поднимаясь на ноги. - Отчасти поэтому я за тобой и увязалась. К тому же, мне было интересно; я же из деревни почти и не выходила!

- Тебе выходить и не стоит: видишь, какие опасности тебя здесь подстерегают?!

- Тебя тоже! Зачем вообще ты сюда попёрся? Тебя могли убить!

- И убили бы, отвлекись я на тебя чуть подольше! Я оставил тебя дома, чтоб ты под ногами не путалась!..

- О... Ты ранен! - в страхе прошептала она, глядя на расползающееся по моей одежде кровавое пятно. Как только выйдем к озеру, надо будет застирать...

- Ничего серьёзного. Через несколько дней заживёт, - ответил я, прижимая ладонь к ране, а сам тем временем втайне от Эллы ощупывал рёбра.

Боль в груди немного отступила. Значит, переломов точно нет, иначе я бы закричал. Значит, на самом деле ничего серьёзного.

- Пошли, - буркнул я своей подружке и, не дожидаясь ответа, потопал по еловому "коридору" к порталу-пещере.

По пути мы с Эллой не разговаривали и даже почти не смотрели друг на друга. Кажется, всё, что нужно, мы уже сказали - там, в лесу.

Так мы и дошли до деревни в угрюмом молчании: она - с растрёпанными волосами и надувшись; я же - нахмурившись, в мокром пиджаке и рубашке в еле видимых изжелта-красных разводах.

Небо над нашими головами стало ещё серее. Когда за нами закрылась дверь дома, хлынул дождь.

Вот и погуляли, называется.

Весь день мы с Эллой сердились друг на друга: я на неё, потому что не надо лезть не в своё дело; она на меня - за то, что накричал.

Рана меня не сильно беспокоила: хорошо, что наконечник стрелы лишь скользнул по коже, а не ушёл вглубь, иначе я бы в том лесу и остался. Рёбра сами по себе не болели; но по груди расплылся огромный синяк, так что я не мог лежать на животе или на боку, не ощущая последствий боя с монстрами.

К вечеру наша с Эллой неприязнь друг к другу поутихла, сменившись гнетущим, тоскливым безразличием. Я сидел на полу перед открытой дверью и смотрел на дождь, вдыхая шедший с крыльца запах мокрого камня и слушая шелест воды, низвергающейся на землю; Элла чем-то шуршала у меня за спиной - кажется, разрезала на отдельные листы высушенный после замачивания в реке теперь уже бумажный коврик.

Когда начало темнеть, дождь прекратился. Я понял, что устал, и лёг спать. Вскоре ко мне присоединилась Элла, и мы - неожиданно для самих себя - помирились.

В эту ночь мы больше не ссорились.

С утра Элла попросила меня продолжить рассказ о моих приключениях: мол, бумага теперь есть, а чернила всё равно скоро засохнут, так что надо их поскорее использовать...

Остатков хватило ненадолго: я только-только закончил описывать наш памятный вечер у озера, готовясь перейти к главе о нашествии ведьм, как вдруг Элла отшвырнула опустевшую ручку, с досадой поглядела на недописанную страницу и сказала, что дальнейшее творческое сотрудничество откладывается по техническим причинам.

Я лишь плечами пожал да отправился работать в шахту. Авось ещё пауки попадутся, чтобы чернила сделать...

Под землёй я рассказал Броннику про "нижний мир": как там, что, какие руды встречаются. Он удивился и заинтересовался, но всё же заявил, что оставляет добычу красной "взрывчатки" и синего "накопителя электричества" мне одному.

Золото и алмазы мы не искали: вероятность успеха была слишком мала, да и не хотелось нам в темноте отходить далеко от главной площадки. Скелеты на нас в тот день не нападали: поняли, видно, что убить меня смогут лишь всей толпой, и то - с большим трудом. Короче, отработали мы свои шесть часов без происшествий. Бронник полез по верёвочной лестнице наверх, а я остался внизу: у меня были свои дела.

Ещё через час в карманах моих брюк (о чистоте одежды я уже почти не заботился) лежали полтора килограмма красной руды и чуть больше полкило - синей. В "нижнем мире", кроме меня, опять никого не оказалось. Очевидно, про это место больше никто не знал.

Пауков я не встретил; видать, придётся тебе, Элла, подождать с моими мемуарами как минимум до завтра.

Вечером я вновь принялся за чтение "посмертной биографии" Смита: после того как он уплыл с затонувшего океанского лайнера на необитаемый остров, его наверняка объявили погибшим. И меня - после крушения самолёта - возможно, тоже.

Ну, куда ты ещё ходил гулять, американец, кроме как в "ад" и "сумеречный лес"?..

Я ради шутки предположил про себя, что следующим пунктом его исследований будет рай, - и, к своему удивлению, не ошибся.

"...День двести пятьдесят девятый.

Посещение "сумеречного леса" ободрило меня и вселило надежду на то, что мои походы могут принести пользу, а та история с "адом" - просто досадное недоразумение. На каждый враждебный мир должно приходиться по два дружественных! Один я уже нашёл. Может, и второй отыщется?.."

(Это "сумеречный лес" дружественный? Да полно врать-то! Я там был подольше, чем Смит, и впечатления от той прогулки у меня остались не самые приятные. Вроде климат подходящий, и пейзаж умиротворяющий, но тот факт, что это - рассадник монстров, перевешивает всё. К тому же, откуда информация, что и на востоке всё пройдёт нормально?)

"...Переговорив с Эммой минувшим вечером, я понял, что поход в восточном направлении мне совершить необходимо, - чтобы, так сказать, закончить свою исследовательскую миссию.

И поздним утром, после хорошего завтрака и кое-каких приятных занятий, я надел кепку, сконструированную для меня моей "гражданской женой", взял тетрадку с ручкой (эх, чернил не очень много осталось, надо будет у Библиотекаря выпросить); а также свой верный каменный меч - и отправился туда, откуда так стремительно убегало солнце.

Предел дальности я установил в двадцать две с половиной тысячи шагов - что-то около пятнадцати километров, - так что вернусь к вечеру. Но это всего лишь один день - такой же, как вчера или завтра, и будет ещё таких великое множество. По крайней мере, несколько тысяч уж точно.

Хоть в основном мой путь пролегал по равнине, я почти постоянно натыкался взглядом на деревья, а иногда и проходил мимо них. Да, здесь явно есть где спрятаться. Прислониться к стволу, скрывшись в густой листве, - и никто не найдёт. Ну, если только специально каждое дерево осматривать не будут.

Где-то на четырнадцатой тысяче шагов путь мне преградила большая роща - метров сто в поперечнике. Я, естественно, пошёл напрямик: мне не хотелось сбиваться с курса и терять счёт шагам. Но мне и не пришлось: дальше той рощи я в тот день всё равно не прошёл.