Я со злобой швырнул пустой флакончик из-под зелья в морду костяной образине, которая все еще продолжала бежать на месте, намертво вцепившись рогами в стены. Флакончик лопнул и осыпал тварь разноцветными осколками.

И тут тело у меня на руках дернулось. Алиса хрипло втянула воздух ртом и заморгала. Первые несколько мгновений ее взгляд был потерянным, словно она не сразу поняла, кто она и где, а потом она сморщилась и застонала, держась за ушибленный бок.

— Болит? — удивленно спросил я.

— А ты как думаешь?

— Думаю, что ранения в игре не должны причинять физической боли. Сними кирасу.

Алиса скинула кирасу и, морщась, расстегнула комбинезон до пояса. Я торопливо отвел взгляд от красного кружевного лифчика и с ужасом уставился на громадный синяк, который расцвел на боку Алисы. Я выудил из инвентаря лечебное зелье.

— Попробуй.

Алиса с опаской принюхалась, а затем залпом опрокинула флакончик. Никакого эффекта.

— И что это значит?

— Если бы синяк был только в игре, то зелье излечило бы его, — я сглотнул, — Кажется, игра наносит урон твоему физическому телу.

— Значит, смерть здесь будет взаправду?

Я молча посмотрел на Алису. Морщась, она снова влезла в свой комбинезон, рывком застегнула молнию. Я помог ей снова надеть кирасу.

— Что это с ним? — она кивнула на неугомонную тварь, которая продолжала бежать на месте в десяти шагах от нас.

Я пожал плечами:

— Застрял в текстурах.

Алиса сжала в кулаке пустой флакончик из-под зелья, а потом с силой запустила его в морду твари, вновь осыпав ее битым стеклом.

Буквально через несколько шагов в дальнем конце хода забрезжил свет, теплый и яркий. Ход расширился, а потом оборвался, открывая нам громадную пещеру с широким проломом в потолке, сквозь который лился яркий солнечный свет. В центре пещеры было озеро с прозрачной голубой водой, и к нему спускались берега, заросшие голубоватым мхом, над озером склонились раскидистые деревья, листьев на которых не было видно за гроздьями розовых цветов, и лепестки, как снег, падали в прозрачную голубую воду. Посередине озера был небольшой островок с чем-то вроде круглой платформы.

— Красиво, — печально проронила Алиса. С нее словно бы облетела ее колючая оболочка и теперь ее серые глаза потемнели от печали.

Мы вплавь добрались до островка. После всего вода показалась приятно прохладной и освежающей. Я выбрался на берег и помог Алисе. Перед нами лежала каменная плита, состоящая из концентрических колец, которые, очевидно, надо было вращать, чтобы собрать нужную комбинацию символов.

— Снова загадка, — я помолчал несколько мгновений прикидывая, что тут требуется. Задачка была элементарная, — Что-то не пойму, как ее решать.

— Да, — неуверенно протянула Алиса, — надо передохнуть.

Мы разлеглись на мягком мхе, подставляя лица легкому ветерку, прилетавшему сверху. Над нашими головами стояло безмятежное небо.

Путь назад был отрезан той пещерой со скелетами, но я не находил в себе сил идти вперед. Если мы решим эту загадку, отовсюду вновь полезут какие-нибудь твари или еще черт знает что. И тогда… Меня кольнул страх. Тогда Алиса может погибнуть, уже навсегда. Я приподнялся на локте и посмотрел на нее. Будь на ее месте кто-то другой — боялся бы я так же сильно? Но вообразить здесь кого-то кроме нее я не мог.

— Эй, — я тронул ее за плечо, — Все будет хорошо.

— Почему тогда ты не хочешь решать эту загадку?

— А ты?

Она помолчала.

— Ты действительно последний, а, Саймон? Как такое могло получиться?

Я пожал плечами:

— Все умерли. Эпидемия или что-то вроде того. Не знаю, это давно было. Остался всего один человек. Он меня и создал, вырастил в лаборатории.

Алиса удивленно подняла брови:

— Как это? Ты что, клон?

Я пожал плечами. Алиса села и с удивлением посмотрела на меня.

— Ладно, хорош заливать. Проект с клонированием провалился.

Я покачал головой.

— Провалился, — настояла она, — наверное, твой папашка тебе наврал. Не знаю, зачем…

Я почувствовал укол раздражения:

— Не надо так говорить.

Наверное, это прозвучало довольно резко, потому что Алиса посмотрела на меня с удивлением.

— Ладно, извини, — она примирительно улыбнулась, — иногда я говорю всякую ерунду, порчу все.

От упоминания об отце мне вдруг стало почему-то очень грустно. Я снова откинулся на мягкий ковер мха и уставился в прозрачное голубое небо.

— Было бы здорово остаться так, в этом сказочном мире, — произнесла Алиса после долгого молчания.

— Мне казалось, ты считаешь все здесь глупым.

— Ну конечно оно глупое. Пик Ужаса! Пещера Пафоса! — она скорчила рожу, — Но мне нравится, — она улыбнулась мне, а потом вдруг помрачнела, — Снаружи все совсем не так красочно.

— Ты помнишь, что там, снаружи? Где ты? В каком отсеке станции? — я оживился.

Алиса покачала головой.

— Не помню. Не хочу. Там что-то плохое, что я не хочу вспоминать.

Это показалось мне ужасно глупым.

— Но как я найду тебя, если ты ничего не помнишь? Тебе все равно придется столкнуться с этим, когда ты вернешься в реальность.

Вместо ответа Алиса поднялась на ноги. Очевидно, это означало «нет». Я тоже поднялся. Мне показалось, что она злится на меня, но вдруг она прижалась ко мне и поцеловала в губы. В одной игре, в которую я играл когда-то давно, взрывался склад фейерверков — вот примерно то же происходило сейчас в моей голове. Я поцеловал ее в ответ.

— Спасибо, Саймон.

— За что?

— За то, что… ну, знаешь, за то, что ты не говнюк.

Она отстранилась от меня.

— Давай побудем здесь немного?

Я уже открыл было рот чтобы с горячностью согласиться, как вдруг поперек лица Алисы всплыла желтая надпись.

«Предупреждение! Путник, ты истощен. Выйди из игры и подкрепи свои силы».

Вот черт! Я едва не застонал от досады.

— Не получится. У нас осталось мало времени, через полчаса электронный врач отключит меня от игры. Нам надо закончить квест.

Алиса просто кивнула и мы подошли к круглым каменным плитам. Решение загадки было плевым делом, и когда плиты встали в нужное положение, из стыков между ними полилось красноватое сияние. Я схватился за меч, ожидая, что отовсюду полезут полчища каких-нибудь уродищ, но все было тихо. Только в середине платформы со скрежетом отъехала небольшая плитка, открывая красный камень, лежащий в лунке. Алиса словно бы нехотя взяла камень, который тут же засиял от ее прикосновения. В ту же секунду земля под нашими ногами задрожала, и каменные круги медленно поползли вниз, образуя лестницу, уходящую куда-то в недра земли. Камень растворился в ладонях Алисы.

— Что там было? — с интересом спросил я.

— Там было про моих родителей. И других людей. На станции полно других людей, Саймон. С чего ты взял, что ты — последний?

— Где? В каком отсеке? Аид-12? Аид — 1?

— Аид? — Алиса уставилась на меня с недоумением, — Станция называется Персефона.

В голове моей был полный кавардак. Какая еще Персефона? Станция называется Аид, и это единственное пригодное для жизни место. За пределами — отравленная пустошь или еще черт знает что, я не проверял. Может, Аид — это только часть отсеков, другие отсеки называются иначе? Их законсервировали так давно… Нет, это какой-то абсурд. Или… Я почувствовал, как меня пробирает холод. Может быть, существуют другие станции? Но тогда физическое тело Алисы считай что в другой галактике: до нее не добраться. Я никогда ее не найду. Я надеялся, что это какая-то ошибка — ведь нигде, ни в одном из документальных фильмов, ни в одной из обучающих программ не говорилось, что есть другие станции!

Алиса прервала бешенную карусель мыслей в моей голове, взяв меня за руку.

— Там еще было что-то про проект «Новый человек», — она потерла висок, — но все как-то смутно. Все сводилось к тому, что «Новый человек» — это спасение…

— От чего?

— Я не знаю.

Я вытянул из инвентаря изумрудный камень, и Алиса тут же отпустила мою руку.