— Как можно прожить двести лет, и почти не постареть?

— Совершенная медицинская система, — пожал плечами Тоби.

Я открыл первую фотографию и принялся листать их. С первых изображений на меня смотрел холодный, цепкий взгляд, у хозяина было умное, хотя и надменное лицо. Сначала изменения не бросались в глаза, но с каждой фотографией лицо хозяина неуловимо менялось — лоб становился тяжелее, щеки пухли, глаза словно бы терялись под набрякшими бровями, становились мутными, взгляд делался все бессмысленнее, лицо как-то странно деформировалось, оплывало… С последних фотографий на меня смотрел не то мистер Гиена, не то мистер Сквирелл из моего сна. Фотографии отображали весь процесс деградации. Похоже, он предпочел умереть, чем дать этому процессу завершиться. Я коротко глянул на Тоби.

— Ты помнишь, какими были люди на твоей станции?

Не отрывая взгляда от дороги, андроид кивнул.

— Взгляни.

На планшете, который я держал в руках, всплыла новая папка. Странный холодок пробежал у меня между лопатками, когда с первой фотографии на меня уставился мистер Тайгер. Воспоминания из снов всегда бывают размытыми, зыбкими, но сейчас я мог поклясться, что в своем странном сне я видел именно его. Здесь же были и мистер Гиена, и мистер Сквирелл, и несколько других. Все — с деформированными, искаженными лицами, со странными деформациями тела, болезненные и одутловатые.

Я отложил планшет.

— Ты отклонился от курса на сто пятьдесят километров, — заметил Тоби, — теперь мы не доедем до Персефоны.

— Что-нибудь придумаем.

Тоби помолчал несколько мгновений, видимо, собираясь с мыслями, и снова заговорил:

— Почему ты не последовал инструкциям?

— Ох, заткнись, Тоби! — со злостью ответил я, — Заткнись, и никогда так больше не делай. И перестань ценить свою жизнь ниже моей.

Тоби покачал головой:

— Но ведь она действительно важнее. Я просто андроид, а ты — последний человек. По крайней мере, последний из виденных мной за последнюю сотню лет. Это значит, что если с тобой что-то случится — возможно, перестанет существовать и человечество.

— А может быть, так и надо?

Тоби бросил на меня удивленный взгляд:

— Что ты имеешь в виду?

— Люди, которых я пока что видел… все они деградировали. Как будто выродились. Может, я — просто остаток того, чему пора уже исчезнуть?

— Но ты-то в порядке. И твоя подружка — она же тоже в норме?

— Конечно, она в норме! — я фыркнул, — Ну а что касается меня — то я клон. С рождением каждого из моих предшественников история вроде как отматывается назад, к исходному Стивену, или Сеймуру, или Шерману. Кстати… — в моем мозгу вдруг сверкнула неожиданная догадка.

— Что такое?

— Если Шерман погиб в Источнике на твоей станции, то кто тогда запустил процесс клонирования? Как появился следующий клон?

Тоби пожал плечами.

— Может, система сама воспроизводит клона, если никого слишком долго нет дома?

Эта мысль словно кипятком ошпарила меня. Мне вспомнились прозрачные колбы с царапинами от ногтей на внутренней стороне. Надо было разбить их! Впрочем, как бы я это сделал? А теперь, наверное, где-то в недрах Аида формируются новые зародыши — кто это будет на этот раз? Какой-нибудь Спайк или Сет? Большинство — чтобы задохнуться в колбе, так и не выбравшись наружу, один «счастливчик» — чтобы выбраться и сходить с ума в полном одиночестве. Я-то думал, что разрываю порочный круг, а оказалось…

— Саймон?

— По крайней мере, ты можешь расслабиться по поводу того, что я последний человек. Ты всегда можешь вернуться на Аид за добавкой.

Я отвернулся и уставился в окно на бесконечную серую пустыню под вечереющим небом.

Персефона приближалась, и постепенно занимала мои мысли, вытесняя все остальное. Как там Алиса? Все ли с ней в порядке? Что произошло там, на станции, что так испугало ее? Неужели я наконец ее увижу?

— Где мы зарядим лодку?

— Что? — я с недоумением уставился на Тоби, вопрос которого оторвал меня от таких захватывающих мыслей.

— Ты говорил, что мы что-нибудь придумаем на счет батареи. Самое время придумать. Заряда осталось всего километров на триста.

Мысли о предстоящем спасении Алисы настолько заслонили все на свете, что я совсем забыл про батарею. И где же нам искать подзарядку? Опять шарить вслепую в поисках какой-нибудь станции? Эта идея не показалась мне слишком перспективной. На всякий случай я проверил свой планшет — поиск сигналов все еще работал, но ловить ему было нечего — в эфире стояла мертвая тишина. Заряд батареи таял процент за процентом, но ни сигналов в эфире, ни гениальных идей в моей голове не появлялось. Наконец, Тоби остановил лодку.

— Остался один процент. Не стоит сажать ее до нуля, — Тоби повернулся ко мне.

— Значит, придется идти пешком. — я перелез назад и принялся доставать те запасы, которые могли бы пригодиться нам в таком путешествии.

Тоби с сомнением посмотрел вперед, сквозь лобовое стекло, а затем на меня. Я развел руками:

— Расстояние где-то сто с небольшим километров. Если двигаться быстро, то можно успеть добраться за световой день.

Тоби ответил мне еще один взглядом, полным сомнения:

— Я хочу уточнить — ты представляешь себе, что такое для твоего человеческого тела — пробежать сто с лишним километров?

— Ну да, — я развел руками, — и потом, деваться нам все равно некуда.

Тоби лишь покачал головой в ответ. Через несколько минут вода и небольшое количество еды было упаковано. Мы тронулись в путь бодрой рысцой.

Следующие пару часов меня вели вперед энтузиазм и волнение. Ноги мои ныли и горели, непривычные к таким нагрузкам, сам я очень быстро выдыхался, но мысль о том, что впереди, совсем рядом — Алиса, двигала меня вперед. Но очень скоро я начал сомневаться в том, что все рассчитал верно. За спиной было чуть меньше сорока километров, когда я почувствовал себя совершенно выжатым.

— Если ты совсем устанешь, я могу тебя понести, — участливо предложил Тоби, глядя, как я, сидя на земле, пью воду и отдуваюсь.

В ответ я только фыркнул и отмахнулся.

Конечно же, я не представлял, что такое пробежать сто километров, даже близко не представлял. Игры худо-бедно подготовили меня к нагрузкам, но не к таким. Следующие часы превратились в сущий ад, так что я с ностальгией вспоминал время, проведенное в раскаленном Источнике на станции Тоби. Тамошние мучения, по крайней мере, были короткими.

— Давай я тебя понесу, — еще раз предложил Тоби.

Я посмотрел на него снизу вверх. Андроид был, конечно, так же свеж и бодр, как и на старте, так что я испытал жгучую зависть, потому что мое человеческое тело уже порядком измучило меня.

— Нет.

К концу дистанции меня заставляла шевелиться только мысль об Алисе. Я и не подозревал, что смогу когда-либо дойти до такой степени истощения. Ноги уже плохо слушались меня, в прямом смысле подгибаясь. Наконец, я упал на колени прямо на ходу. Вокруг уже начали расползаться тусклые ранние сумерки.

— Не будь идиотом. Давай я донесу тебя до места. Ты уже не можешь идти, — Тоби присел рядом со мной на корточки.

— Нет.

— Уже начинает темнеть. А если на Персефоне придется драться? На что ты будешь годен?

— Просто помоги мне немного.

Последние несколько километров я проковылял, опираясь на плечо Тоби. К моменту, когда мы добрались до Персефоны, сумерки сгустились до предела, и Тоби пару раз уже вскидывал винтовку на какие-то шуршащие звуки.

— И где же здесь вход?

— Я не знаю, — растерянно сказал я, оглядываясь по сторонам. Вокруг была только комковатая, уходящая в темноту серая земля.

Я совсем не подумал о том, что вход на станцию, скорее всего, замаскирован. Но ведь что-то же должно быть? Как-то мы должны попасть на станцию? Я стоял прямо посередине точки на карте, которую отметил компьютер. Всю дорогу мне казалось, что достаточно просто добраться до места — и дело в шляпе. Едва держась на ногах, я растерянно оглядывался по сторонам.