– Я думаю, что тебе стоит приложить больше усилий.

Она, возможно, желала мне добра, но я устала от людей, желавших мне добра.

– Я думаю, что тебе лучше заниматься своими делами.

Но Кит было трудно сбить с толку.

– Ты мое дело, – сказала она, пожав плечами. – Ты всегда была моим делом.

Она сделала миллион моих фотографий для своих подписчиков в Инстаграме. На них была запечатлена я, поедающая спагетти, делающая педикюр, раскрашивая ногти во все цвета радуги, загорающая в моих солнечных очках в форме сердечек. Она подновила мою стрижку и выложила фото в Инстаграм. И она заставила меня наложить на губы ретро-помаду пятидесятых годов и выложила и это фото в Инстаграм. Она даже сделала фото шрамов на моем плече и опубликовала и его.

– Кит! Никто не хочет видеть мое уродливое плечо!

– Все хотят увидеть его. Ты теперь звезда Инстаграма, леди. Просто прими это.

Но Кит не могла не давить на меня. В свой последний день, за ужином, да еще в присутствии мамы, она спросила:

– Как продвигаются твои дела с летним лагерем?

Это был сугубо личный вопрос, не предназначенный для того, чтобы задавать его за обеденным столом.

– Летний лагерь! – воскликнула мама. – Ты хочешь поехать в летний лагерь?

Кит:

– Она хочет построить летний лагерь.

Мама выпрямилась на стуле. Построить? Всегда пожалуйста!

Она стала забрасывать меня вопросами, но я быстро пресекла это.

– Я уже несколько месяцев не вспоминала об этом, – сказала я, и это было правдой.

Но в ту ночь, перед тем как заснуть, я снова начала думать об этом. Под натиском реальной жизни в реальном мире я почти совсем забыла об этой своей затее. И было так похоже на Кит напомнить мне об этом.

Всю эту ночь моя голова была полна разными идеями, и на следующее утро, даже прежде чем выпить кофе, я покатилась на кухню в пижаме, чтобы найти там лист бумаги. И я составила список всего того, что ночью пришло мне в голову:

– Что это? – спросила мама, входя в кухню и заглядывая мне через плечо.

– Мои идеи касательно летнего лагеря, – сказала я.

Она кивнула:

– Я тоже об этом думала.

– Правда?

– Если мы построим его, – продолжала мама, – может быть, вывеску с названием мы сделаем в виде мозаики. Это поможет нам как-то утилизировать все твои разбитые тарелки.

И вот так Кит заставила меня не расслабляться. Так же, как она сделала это, когда заставила меня петь. По-хитрому. Сыграв мелодию, против которой я не могла устоять. Но я должна была отдать ей должное. Или, может, я должна была отдать должное матери Яна. Потому что следующим пунктом, который я написала в этом списке, были ее знаменитые слова:

«Когда не знаешь, что сделать для себя, сделай что-нибудь для других».

Наутро Кит уехала, но я восприняла это спокойно. Я больше не испытывала той паники, которая охватила меня в прошлый раз, когда она уехала из больницы.

Теперь я была поглощена своим проектом.

Все последующие недели я была очень занята. Я полностью оккупировала обеденный стол. Я рисовала планы строений и консультировалась с архитектором. Я составила список идей, ресурсов, людей, с которыми хотела бы работать. И я искала в Интернете свободные участки земли под застройку. Участок должен был находиться достаточно далеко от центра, чтобы он не был слишком дорогим, но при этом он должен был быть и не слишком удаленным от города, чтобы до него было легко добираться. И я изучала в Интернете похожие лагеря, чтобы посмотреть, как они работают и что могут предложить. Я хотела, чтобы в моем лагере была прогулочная дорожка в парке, библиотека, студия керамики, кафе, пекарский цех и сад бабочек. И чтобы все было приспособлено для передвижения в инвалидных креслах. И я хотела, чтобы здания были светлыми и красивыми. Когда мама украшала мою палату в больнице, я лишь скептически наблюдала за ней. Но когда мы сняли все украшения, я поняла, что она была права. Атмосфера в комнате сразу изменилась. Без ее вышитых подушечек, и штор, и настольной лампы, и ярких разноцветных предметов эта палата стала самым мрачным местом на свете.

Я хотела, чтобы мой лагерь был наполнен солнечным светом. Чтобы он дарил надежду. Чтобы он был теплым, ярким, полным жизни. Я хотела, чтобы люди, попадая туда, чувствовали некую магию.

– Ты можешь назвать его «Счастье на Колесах», – предложила Китти как-то за ужином.

– «Счастье» звучит несколько самонадеянно.

– А как тебе нравится «Мир магии»? – спросила мама.

Я пожала плечами:

– Это больше похоже на академию для юных иллюзионистов.

– Это неплохая идея, – уточнила мама.

Я посмотрела на нее:

– Да. Мы должны будем предлагать людям магию.

Потом я снова вернулась к вопросу о том, как назвать наш будущий лагерь:

– Нужно, чтобы название было достаточно забавным, чтобы понравиться детям, но при этом достаточно серьезным для взрослых.

Мама улыбнулась:

– Значит, «Центр Маргарет Якобсен по восстановлению функционирования позвоночника» явно не подойдет.

Я угрюмо взглянула на нее:

– Это слишком вычурно.

– А что, если назвать его «Лагерь надежды?» – спросила мама.

Мы решили обдумать этот вариант, а тем временем стали рисовать эскизы фирменных футболок со слоганом: «ОСТАВИТЬ ВСЁ ПОЗАДИ».

То, что моя мама была подрядчиком, было и хорошо, и плохо.

Это означало, что она была знакома с миллионом рабочих и сантехников, электриков и топографов, риелторов и каменщиков, маляров, дистрибьюторов, поставщиков и экспертов по сносу зданий. Они знали подноготную всех занятых в этом бизнесе и всегда заключали сделки на самых выгодных условиях. Так что это можно было вписать в графу «хорошо».

А в графе «плохо» я написала, что, если возьмусь за это дело, мне придется постоянно проводить время с мамой.

И было похоже на то, что я справлюсь-таки со своей задачей. Во-первых, я не могла думать ни о чем другом. Не могу выразить словами, какое огромное удовольствие доставляла мне возможность снова поработать головой. Использовать мою профессиональную подготовку, мои умения, чувство стиля, творческий подход. Этот проект сочетал в себе почти все, что я любила делать.

Более того, из-за него я стала выходить из дому.

На каком-то этапе мне стало нужно встречаться с разными людьми, обговаривать с ними различные идеи и стратегии, а иногда устраивать обеды для потенциальных спонсоров и партнеров.

Идея выйти из дома только ради того, чтобы выйти из дома, никогда не импонировала мне. Но выйти из дома, чтобы получить пожертвование в размере пяти тысяч долларов? Разумеется, я могла сделать это.

Я стряхнула пыль с моего старого брючного костюма и с моих жемчужных сережек, привела себя в порядок и отправилась на обед.

Кит даже заставила меня начать кампанию на Кикстартере, а потом поместила информацию об этом в Инстаграме для своих уже шестидесяти шести тысяч подписчиков. Пожертвования потекли рекой. Деньги уже скопились немалые. И мне стало казаться, что моя затея, возможно, осуществится.

– Они обожают тебя! – сказала мне Кит по телефону. – Пришли мне свою фотографию, ту, на которой ты изображена в полосатом костюме от Энн Тейлор!

Стала ли внезапно моя жизнь налаженной и счастливой? Нет. Смотрели ли на меня в ресторанах с жалостью? Постоянно. Случались ли у меня по-прежнему тяжелые моменты, часы или дни, когда я испытывала беспомощность, злобу, горечь, разочарование, отчаяние, ненависть к себе и страдание. Безусловно. А в один прекрасный день я столкнулась с Нейлом Путманом из отдела кадров компании «Симтекс» – с тем самым парнем, который нанял-меня-но-еще-не-официально на работу, о которой я всегда мечтала. А потом, после катастрофы, сразу же отказался от меня. И он даже не узнал меня. А когда я сказала ему, кто я такая, он всего лишь сказал, что я изменила прическу.