– Секунду, дружище! Я немного занят, – тут же весело отзывается Тони. Будто бы я вовсе не помешал ему. – Давай, детка, заставь меня кончить, – хрипло прорычал он своей спутнице, пока я, переминаясь с ноги на ногу, подпирал стенку напротив.

Спустя минуту Тони выходит, накинув на себя одни лишь джинсы.

– Кто та брюнетка с длинными волосами, которая была сегодня в черном платье? Фелисити, – вскакивая на ноги и не ходя вокруг да около, решаю во что бы то ни стало выяснить хоть что-нибудь о девушке, с которой познакомился всего полчаса назад.

– Решил изменить Эшли? – Он усмехается и скептически выгибает бровь. – Никакой Фелисити я не знаю. Уверен, что ее так зовут?

– Тогда с кем она могла прийти?

Из-за спины Тони выглядывает та самая блондинка, с которой я видел его в последний раз. Натянув на себя простынь, она пытается приобнять Тони за талию, но тот мягко подталкивает ее обратно.

– Наберись терпения, – Тони одаривает ее своей коронной улыбкой, от которой все девицы в радиусе километра тут же сбрасывают с себя трусики, и уже почти захлопывает за ней дверь, когда я, игнорируя его удивленный взгляд, резко распахиваю ее вновь.

– Слушай, ты не знаешь Фелисити? Темные волосы, черное платье, – пытаюсь в очередной раз испытать удачу и обращаюсь к его спутнице. – Она танцевала минут пятнадцать назад около стола с напитками.

Коротко объяснил ей, кого ищу. Описал внешность и все приметы, которые только мог вспомнить. К счастью, я вспомнил и то, что видел эту блондинку, когда она несколько раз подходила за бокалами с шампанским, которые были расставлены на том столике, возле которого танцевала Фелисити. Хоть народ преимущественно и был пьян, большинство старалось не околачиваться возле выстроенной из бокалов шампанского пирамиды – я очень надеялся, что эта девчонка заметила гостью, которая так отчаянно отплясывала возле нее, не боясь опрокинуть хлипкую алкогольную конструкцию на дорогущий паркет.

– О, там никого не было, – блондинка садится на диван и закидывает ногу на ногу, обнажая передо мной свои голые бедра, – или я никого не видела. – Улыбнувшись мне слащавой улыбочкой, переводит взгляд на Тони. У меня внутри все упало, но виду я не подаю. – Малыш, мне не терпится продолжить, – без тени застенчивости обращается она к Тони, непонимающе наблюдающему за развернувшейся перед ним картиной.

Тони показывает своей подружке знак, что намек понят и, выталкивая меня за пределы комнаты, сообщает ей, что вернется через минуту.

– Ну, так с кем она могла быть? – Нахмурившись, обращаюсь к своему другу, явно желающему оказаться сейчас не со мной, а в своем любимом месте – между ног той девицы. Впрочем, поправочка: любой девицы с подтянутой задницей и тонкой талией.

– Не знаю. Может, с Логаном? – Тони морщит лоб и потирает шею. – Кажется, у него появилась постоянная девушка, но я ее еще не видел.

– Нет, не она. – Я тут же отметаю эту идею, поскольку видел, как Логан почти все время, что я здесь пробыл, не отлипал от одной рыжеволосой девицы, которая, судя по всему, и была его новой пассией.

– Тогда не знаю, дружище. Слушай, а чем она тебя так заинтересовала?

– Да, собственно, ничего важного, – не заботясь о том, слышит ли он меня, бубню себе под нос и решаю удалиться, – прости, что прервал твой вечер.

– Об этом можешь не волноваться, – Тони расплывается в наглой улыбке, – эта готова продолжить в любую минуту.

Я смеюсь. Но больше ради приличия. У меня нет желания раскрывать перед ним душу. Главным достоинством нашей дружбы всегда было то, что никто из нас никогда не пытался залезть в мысли другого глубже, чем ему позволялось. Думаю, и он ценил во мне это качество.

Спустившись вниз, я подошел к столу, стоявшему в центре гостиной, и, присоединившись к игре в пиво-понг, напился до полусознательного состояния, после чего в какой-то миг отключился.

Наутро мой привычный сценарий прошедших двух дней повторился.

Льюис

Сейчас. День первый

«Внимание! Из-за обильного снегопада движение на дорогах города крайне затруднено, в связи с чем администрация города Чикаго убедительно просит всех горожан воздержаться от использования личного автотранспорта и рекомендует не выходить на улицу без крайней необходимости. Также, в связи с неблагоприятными условиями, все рейсы в международных аэропортах „О’Хара“ и „Чикаго Мидуэй“ отменены до полудня завтрашнего дня».

Вещавщий из моей автомагнитолы голос ведущего шоу «Веселый вечер с Тони Скоттом» на местной радиостанции повторял эту фразу как заведенный. Готов поклясться, что за последние пятьдесят минут, которые провел на заваленных снегом дорогах этого чертового города, я услышал его не меньше пяти раз – мой друг отчаянно отрабатывал свой гонорар, делая громогласное шоу даже из скучного сообщения сотрудников гидрометцентра.

К тому же, плохая погода в Чикаго в Канун Рождества была главной темой его сегодняшнего эфира. Стоявшие в бесконечных пробках чикагцы, раздражая меня своим плаксивым нытьем, не переставали дозваниваться в студию Тони и делиться своими переживаниями по поводу того, что не могли попасть к своей семье на праздничный ужин. Многие передавали приветы своим вторым половинкам, родителям, друзьям и просили прощения за вынужденное отсутствие. «Трогательные» речи периодически прерывались рождественскими песнями Фрэнка Синатры и Мэрайи Кэри. И еще каких-то певцов, имена и голоса которых были для меня сродни «белому шуму» – у меня уши вянут и мозг растекается лужицей от той попсы, что Тони включает в перерывах между собственной болтовней. Кто, скажите, мне это слушает? Ах да, миллионы жителей штата Иллинойс, если верить отчетам, опубликованным в Сети.

Я же, в отличие от всех этих слегка умалишенных и ноющих радиослушателей, не спешил сегодня никуда и, битый час пребывая в пробке на Уэст-Мэдисон-стрит, мечтал лишь поскорее добраться до своей новой маленькой арендованной квартирки в центре, чтобы отметить праздничный вечер подаренной коллегами бутылкой коньяка и отличным сном в гордом одиночестве. А вот все эти семейные заварушки были больше не про меня.

Еще неделю назад я планировал провести весь этот день со своей девушкой. Эшли. Эшли, которая теперь носила статус «Бывшая Льюиса». То есть меня, придурка, которому она ближайшие полгода старательно наставляла рога с каким-то козлом по имени Брайан, а к Рождеству решила преподнести прекрасную новость, цитирую: «Ты мешаешь мне двигаться вперед, делаешь мою жизнь серой». Серой! Да я, мать вашу, жизнь на нее положил!

Ударив по рулю, откинулся на спинку сиденья и убавил громкость игравшей из динамиков музыки на несколько пунктов. Опустив солнцезащитный козырек над лобовым стеклом, со вздохом посмотрел на прикрепленное там фото Эшли: светлые волосы кудрями струились вдоль ее груди, накрывая собой тонкие лямки оранжевого платья, которое она одела на наш последний Осенний бал. Это было наше официальное фото, сделанное ее матерью перед нашим отъездом на вечеринку. На нем мы еще были счастливы: наши взгляды были безмятежны и полны ожидания чего-то особенного… В том возрасте все казалось особенным.

Оторвав фото, прикрепленное скотчем к черной коже, быстро смял его и, опустив боковое стекло, без сожаления вышвырнул под колеса соседних машин. Плевать! Я продолжу делать вид, что в груди не защемило, что я, глядя пустым взглядом на стоявшую впереди «Ауди», не перестал дышать и не желал всем сердцем выскочить из машины, схватить скомканный кусок бумаги и взяться его сушить и распрямлять.

Брайан. Не знаю, как он выглядит, но постарался представить перед собой его лицо: размытое, незнакомое, но ухмыляющееся мне наглой кривой улыбкой. Сегодня утром она должна была улететь с ним во Флориду к его семье.

– Плевать, – прошептал я в пустоту, горько рассмеявшись.

И примерно через час, когда я напьюсь, именно так и будет. У меня есть повод напиться.