Три глухих щелчка отбрасываемого назад затвора и наёмник уже по пояс свесился со своего лежака, в упор, разглядывая пол остекленевшими глазами. Гор выключил фонарик и приоткрыв наружную створку небольших воротец, выглянул наружу.

            - Чисто. Пошли.

            Двигаясь вдоль серой стены, мы пошли направо. Именно там мы видели за углом, торчащие ноги. Под навесом лежало четверо наёмников. Все спали и свет единственного огонька, совсем не мешал им. Потому как не попадал им на лица и светил поверх их самодельного навеса. Это место не было похоже на лежбище. Они наверно никак не ожидали, что враг может появиться без шума и с неприступных башен. Где он если и появится, дозорные тут же возвестят об этом остальных громким криком или на крайний случай, шумом боя.

            Я натянул тетиву и по первому выстрелу Гора, пустил её в крайнего из них. Он так и не встал, стрела прошла ему через горло. Последний наёмник, пробуждённый стрельбой Гора, ушёл сначала в перекат и было достал топорик, чтобы бросить в стрелка, но опередить мастера своего дела не сумел.

            Дальше всё пошло как по-накатанной. Гора уже нельзя было остановить, мы просто ходили по помещениям вихрем, оставляя после себя простреленные пулями и стрелами в грудь и головы мёртвые тела. Те что успевали выкрикрикнуть, тут же затихали, получив порцию свинца в латунной рубашке и их крик тревоги, навсегда застревал внутри толстых стен каменных помещений и глухих, заранее закрываемых нами, деревянных дверей.

            Сколько их было? Я не считал. Вот только стрелы мои самые ходовые закончились, а последнюю дюжину первоклассных северных стрел, я тратить не стал, словчившись работать мечом на коротке. Мы частично сменили тактику. Я начинал колоть спящих первым, а Гор уже следовал, после моего такого специфического кровопускающего, условного знака, заодно страхуя меня со стороны.

            Круговорот смертей овеял нас. Запах свежей крови стоял таким плотным запахом вокруг, что я удивлялся, как ещё от его амбре, не проснулись остальные любители поживы и вольной службы у того, кто платит дороже. Наверное, ни один местный охотник за головами, не мыслил смерть свою во сне. От рук и меча во сне, от такого же охотника за головами, в лице Гора и ученика шамана, занимающегося, такими непристойностями высшего порядка, по указанию своего же учителя, возможно ставшего безумным в силу новоприобретённой молодости и её сопровождающей молодецкой удали и максимализма.

            Наверно смрад смерти, стал совсем невыносим, потому что когда мы зашли в следующий домик, домиком по назначению вовсе не являющимся, но служившей прекрасной ночлежкой наёмникам, наши серые волки видимо учуяли её гнилостный душок кровавого освобождения от мирских сует. Лишь мы зашли, в меня уже хотели разрядить два самострела. Над моей головой, два болта зычно встряли в древесине. Видать спросони ни один из них толком не прицелился, потому, как мой тёмный силуэт уже давно припал к полу и гуськом пошёл в атаку. Пошёл в атаку и бравый Гор, великолепно метко отстреливая по ним, новенькую обойму, предусмотрительно вставленную загодя, ещё по окончании экзекуции в прошлом домике. Двоих оставшихся лежебок, приходящих в себя ото сна, скосил уже я, не дав им дотянуть до всегда лежащего поблизости, острого и заряженного оружия.

            В следующем домике волки не просто почувствовали запах крови собрата по оружию, а даже предусмотрели вариант неожиданного для нас сопротивления. Благо Гор оказался великим затейником на подобные каверзы и повороты со стороны полусонного сопротивления. Первым в приоткрытую мною дверь он всунул сначала один труп. Натыканный четвёркой болтов, он вытащил его и тут же всунул второй, быстро подаваемый мною ему на смену. Ещё два болта пронзили мертвяка и Гор с полной решительной отвагой в глазах, кивков велел отворять мне дверь. Я отворил. Осторожно всунув пистолет внутрь, он дострелял последние патроны, а последнего едва шевелящегося пострелёныша, уработал лежащим там мечом.

            - А ты страшный человек, Гор, – не удержался я от комментария, когда он закончил, убрал пистолет и пристроил к рукам винтовку.

            - Мы только начали, – предупредил он меня, не меняясь в выражении холодного лица.

            - Наши мертвы! – начали слышаться с улицы тревожные голоса.

            - Не видел я… – слышалась грязная брань. – Не знаю…

            - А сколько их?

            - В щит!

            - Поднимай лежебок! Нас штурмуют!

            Все их короткие перекрикивания и незатейливые приказы часто сопровождались длинными ругательствами, как в адрес нас, так и в адрес друг друга. Но особенно досталось всем покойным дозорным, за то, что никто из них не отзывался и вообще в целом подвёл их дружную команду, не предупредив о явной опасности, вылившейся по халатности оных, в настоящий штурм с подавлением численности противника. На нашей стороне были по-прежнему внезапность и полная неопределённость серых, о том кто мы, сколько нас, откуда атакуем и самое ценное, где мы. Долго с такими регалиями не навоюешь, но практика всегда показывает, что выгаданные мгновения внезапности, стоят дороже целых, предусмотренных заранее стратегических решений.

            - Глаза прикрой, – вынул меня из тяжёлых дум войны Гор.   

            - Ага.

            Гор выбросил за дверь гранату точно в тот момент, когда мимо нас неровным маршем бежал небольшой отряд. Рвануло. Когда я открыл глаза, Гор уже был на улице. Я выбежал следом. Короткими очередями по три, он технично раздавал порции пуль, всем кто держался за лицо рукой или двумя, крича, на чём свет стоит. Детей войны, с обожжёнными глазами на другой стороне улочки, срезал я. Они ещё не успели понять, в чём дело и неловко пытались держать оружие, надолго прикрывая лица свободной рукой и нашейными платками. В общей суматохе часть выстрелов из арбалетов досталась своим.

            Последнего беднягу я оставил без головы очень вовремя, потому что на нас обрушился град болтов. Пришлось нырнуть в арку и крикнуть Гору ничего более умного как: «Берегись!». Гор уберегся заранее, просчитав этот поворот и вбегая по лестнице вверх, по одно выкашивая всех, кто пытался достать нас сверху. Как ни крути,  не чета стрелковое средневековое оружие по скорости атаки, ультрасовременному. Да ещё в руках профессионала экстра класса, направленному в оные несусветные дали, что даже КерукЭде, не всегда точно может изобразить точно, на каком расстоянии и каких ветвях именно на Великом Пробуждающем Древе, находятся в отношении друг друга наши миры.

            Стоило Гору скрыться на верху, как его винтовка перестала доносить до меня своё тихое тарахтение «Фррр». Не видя смысла следовать за ним, я пошёл дальше, обходя против часовой все строения, чтобы появится нагадано, со спины, ничего не ожидающего противника, явно думающего, что теперь-то мы будем сражаться в открытую. Как бы ни так. Следующих двоих я зарубил практически со спины. Они слишком увлеклись созерцанием падающих сверху тел. А увлекаться в этой жизни чем-то слишком нельзя. Это даже КерукЭде говорил. Стоит тебе чем-то по настоящему глубоко увлечься, как это может привести тебя к смерти, быстрее, чем ты успеешь заметить, как она подкралась к тебе даже не со спины, как это сделал я только что, а вообще подойдёт открыто и будет поздно, давать задний ход.

            Я вновь ввернул в подворотню. Оказывать прямое противодействие, как-то не хотелось. Стрел мало. Шариков к рогатке и подавно. Подворотенки тесные довольно таки. Отмахиваться луком, неудобно, знаете ли. К тому же и арбалетные болты, вполне материально летают. Да к тому же очень быстро. Если прозевал момент выстрела, тут и останешься.

            Подкараулив из тени, ещё четвёрку бегущих на помощь, я пропустил двоих вперёд, а двоим, выдал хороший затяжной удар. Без доспехов, оттяжной удар в бок, не смог пережить ни один из них. Двое впереди остановились не так вовремя, за что один получил прямой укол ещё в спину. А вот с четвёртым завязался бой. У него при себе имелся небольшой круглый щит, которым он уверенно отражал все мои скользящие удары. Скользящие, потому что его боевой топорик, обладал отличным заусенцем-когтем с другой стороны. Им он без труда бы смог зацепить мой меч, чтобы добраться потом до меня ребром своего острого по краям щита. Я почти уловил промежуток между последующей атакой, чтобы просунуть в него свой вострый меч, как мой напарник, словно берегущий меня дух сверху, успел дать ему очередь в спину.