«Даже если они могут платить совсем мало, ничего страшного. Мы все равно будем их учить».

Эта женщина улыбается мне, она говорит со мной доброжелательно и любезно, пытается помочь мне понять.

«Соседи в этом районе не хотят, чтобы мы были здесь. Мы всегда в опасности».

Еще одна женщина вступает в разговор. «Мы здесь восемь лет. Мои дети не получают образование восемь лет. У них нет будущего».

«ООН должна помочь нам. Пожалуйста, нам нужна помощь. Или мы не сможем жить здесь».

Как объяснить этим женщинам, что недостаточно средств? Внешний мир хочет помогать только в этих пределах.

Женщина хочет, чтобы я знала, что много людей приходят сюда, чтобы поговорить с ними, но они не могут получить достаточную помощь.

«Но здесь, в Пакистане, мы хотя бы живы. Хотя у нас много трудностей, мы благодарны за то, что живы».

Мы посещаем детей. Я знакомлюсь с восьмилетним мальчиком. Когда он улыбается, видно, что у него нет двух передних зубов.

Я спрашиваю его: «Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?»

– Врачом.

– Ты работаешь?

– Да, делаю ковры.

Он показывает мне большой порез на пальце.

Дети одновременно встают. Тонкими голосами говорят: «Добрый день, мисс!» и, когда я ухожу: «До свидания, мисс!»

Беженцы вынуждены учиться в разные смены, с 7.00 до 22.00. Взрослые учатся вечером.

Меня пригласили в самодеятельный театр, где дети и подростки сыграли спектакль о мальчике, который не хотел ходить в школу.

Он ходил по сцене с плеером и очень плохо себя вел. Через некоторое время другие дети убедили его, что школа – это классно. Пьеса была одновременно забавной и серьезной и очень хорошо сыгранной.

Позже был музыкальный концерт, где играли традиционную и современную афганскую музыку.

Эти культурные программы были организованы специально для беженцев.

Вся молодежь, которая играла, танцевала и пела, была в возрасте от трех до семнадцати лет.

Я поняла не только то, насколько важны для них эти представления, но и то, что в Афганистане такого не будет. Все спектакли, фильмы, телевидение, танцы и музыка запрещены – они запрещены Талибаном.

Я хочу получить список того, чему действительно учит Коран по сравнению с интерпретацией религиозных законов и священных учений Корана Талибаном. Думаю, что для нас всех важно понять и знать эту разницу.

Сейчас я в самолете, который летит в Женеву.

Я на свободе – вот на что похоже мое чувство.

Были моменты, когда я чувствовала, что убежала из ада.

Теперь меня вытянули и подняли.

Я познакомилась со множеством людей, выживающих в ужасных жизненных условиях.

Кажется, я не могу ясно мыслить.

Мне понадобится некоторое время, чтобы прийти в себя после этой поездки, и, конечно, я надеюсь, что никогда ее не забуду.

Разум хочет забыть, потому что это причиняет боль и лежит слишком тяжелым грузом на сердце и душе.

Я устала плакать и чувствовать себя такой беспомощной. Я хочу снова дышать, хотя бы недолго. Потом я сделаю все, что смогу, чтобы помочь этим людям. И как может быть по-другому, когда я познакомилась с ними, когда я видела все своими глазами.

Примерно через две недели после того, как был написан этот дневник, было 11 сентября 2001 года. Настолько шокирующий и трагический день, что это невозможно описать словами. Неудивительно, что весь мир пришел на помощь жертвам и членам их семей в Нью-Йорке.

Не забыв об афганских семьях, с которыми я познакомилась всего несколько недель назад, я громко высказалась о необходимости облегчить их жизнь и лично сделала пожертвование. В последующие дни я получила три угрозы расправы, в том числе телефонный звонок (до сих пор не знаю, как он нашел мой номер). Мужчина сказал мне, что он считает, что все афганцы должны страдать за то, что они сделали в Нью-Йорке, и он желает смерти всем членам моей семьи. Эмоции захлестывали, я понимаю это. Это было сложным временем для всех.

Два года спустя Нью-Йорк восстанавливает то место, где когда-то стояли Башни-близнецы. УВКБ помогло вернуться в Афганистан 1,9 миллиона человек. Но понадобится долгое время и значительная планомерная поддержка со стороны международных организаций для восстановления страны.

В Колумбии, определенно, самая серьезная гуманитарная катастрофа в Западном полушарии и самые тяжелые проблемы с внутренним перемещением в мире. По официальной правительственной статистике, количество внутренне перемещенных лиц – 720 000 человек с 1995 года, в то время как неправительственные организации оценивают их количество почти в два миллиона. По данным Национальной ассоциации финансовых институтов, в прошлом году страну покинули 158 000 колумбийцев. Тысячи из них подали прошения о предоставлении статуса беженцев в других латиноамериканских странах, Северной Америке, Европе и других частях мира. Хотя сфера полномочий УВКБ – защита беженцев по всему миру, оно с 1999 года работает с ВПЛ в Колумбии по приглашению колумбийского правительства.

После краха процесса мирного урегулирования в феврале 2002 года столкновения между «левыми» партизанами и «правыми» вооруженными формированиями усилились, что вызвало еще большее перемещение и доставило невыразимые страдания гражданскому населению. 2 мая, во время происшествия, которое потрясло весь мир, 119 человек, в том числе 48 детей, погибли в северо-западном районе Бохайи, когда самодельная бомба ударила в церковь, заполненную мирными жителями, скрывавшимися от обстрела. 26 мая 53 процента колумбийских избирателей проголосовали за Альваро Урибе Велеса как за нового президента. Г-н Урибе, который вступит в должность в августе, пообещал принять жесткие меры против Революционных вооруженных сил Колумбии – Армии народа (ФАРК) и других нерегулярных вооруженных формирований и положить конец длящемуся сорок лет конфликту.

Сидя в аэропорту Лос-Анджелеса, осознаю, что прошло восемь месяцев с тех пор, как я выезжала в «поле». Я приезжала на отдельные дни и тогда, когда могла, но было что-то эгоистичное в том, что я пропускала. Удалиться от этого материального мира и быть полностью окруженной упорной, целенаправленной жизнью. Каждый сосредоточен на своем выживании или на выживании другого. Простое выживание и борьба за защиту семьи, страны, свободы.

Это будет моя первая ночь вдали от моего сына Мэддокса. Я впервые уезжаю с тех пор, как три месяца назад мы стали жить вместе. Удивительно, какие чувства я испытывала, целуя его на прощание, оставляя его с моими мамой и братом. Семья очень важна.

И друзья – те, которые как семья.

Бывают редкие случаи, когда незнакомцы становятся семьей, как те гуманитарные работники, с которыми я вот-вот познакомлюсь. Все, с кем я познакомлюсь. Они не семья. Они сделали своим приоритетом посторонних людей. Ты можешь понять, почему можно быстро стать друзьями.

Эквадор – одна из самых маленьких стран Южной Америки. Он немного меньше штата Невада, его территория – 276 840 квадратных километров. Он граничит всего с двумя странами – Перу на юге и юго-востоке и Колумбией на севере. Самая высокая точка – Чимборасо, 6267 метров. Эквадорская гора Котопахи в Андах – высочайший действующий вулкан в мире. Население Эквадора – 13 184 000 человек, 65 процентов из них метисы (индейские и испанские), четверть индейцы, 7 процентов испанцы и 3 процента черные. В Эквадоре 22 провинции, а независимость от Испании он получил в 1822 году.

Когда я сошла с самолета, меня тепло приветствовали сотрудники ACNUR (Alto Comisionado de las Naciones Unidas para los refugiados: УВКБ по-испански). Сотрудники УВКБ говорили мне правду: «Ты будешь чувствовать, что у тебя семья во всем мире». Привлеченные в одинаковые места, с одинаковыми целями для одних и тех же людей, по одним и тем же причинам. Уверена, что если я спрошу, почему, они все ответят: потому что беженцы или перемещенные лица являются, вероятно, самыми незащищенными людьми в мире. А если ты познакомился с ними, то понимаешь, что они также одни из самых сильных, самых красивых, самых способных людей в мире. Удивительные выжившие люди.