– Он… он ручной…
Я произнес эти слова, сам не зная, то ли это вопрос, то ли утверждение. Ведь зверь этот пришел не с ней. Он жил здесь, в долине. Как же ей удалось покорить его за считаные минуты?
– Нет, он не ручной. – Она покачала головой. – Ведь это означало бы, что воля его сломана человеком. А для его племени это оскорбление. Он понял, что я не хочу ему зла, что я – искатель. Возможно, в давние времена предки его встречали других искателей и они были друзьями. Земля эта очень богата… – Она слегка развела руки, будто хотела забрать то, что было желанием всей ее жизни. В ее глазах я прочел волнение и страстную мечту, радость, дикую и свободную. – Если мы будем вести себя осторожно, нам за это трижды воздастся. Только… – Теперь глаза ее сверкнули яростно, как у кота. – Кажется, мужчины употребляют свои силы и волю совсем не там, где это необходимо.
– А что ты сделала с птицами?
Я не хотел вступать с нею в спор. К тому же до сих пор не мог простить ей того, что она не видела греха в подчинении меня своей воле, хотя на словах и была противницей усмирения животных. Я видел, как быстро она отразила атаку. Я так легко отступать был не намерен.
– Я… Нет, этого говорить нельзя, Элрон из дома Гарна. Скажем так: те, кто живет в мире со всеми живыми существами и не пытается обуздать их, обратить в своих рабов и слуг, получает в ответ уважение, которым может при необходимости воспользоваться.
– Но птицы-то уж никак не слуги! – возразил я.
– Нам они точно не слуги. Я думаю, они слуги древнему злу. Возможно, когда-то они были надсмотрщиками. В долине Тагнеса тоже есть стая таких птиц. Забина хочет докопаться, куда они летают и почему следят за нами.
Раньше все это показалось бы мне бредом. Разве можно выучить птиц шпионить, да так, чтобы они еще и сообщали об увиденном? Ладно, допустим, так оно и есть. Кому же они тогда приносят сведения? Надо ли об этом предупредить Гарна? Я представил себе, как бы он при этом на меня посмотрел.
– Если твоя Мудрая все выяснит, – спросил я, – она расскажет об этом?
– Если это пойдет всем на пользу, конечно, – кивнула Гафия. – Мы давно наблюдаем за ними, но до сих пор они еще ни разу не пытались атаковать человека. Чем ты их так разозлил?
Я почувствовал раздражение, оттого что она немедленно приняла меня за виновника инцидента.
– Ничем. Просто стоял и смотрел на стаю, летящую на запад. Обычно они сидят целыми днями в лесу и шпионят за нами, а потом кричат и улетают.
– То же самое они делают и в долине Тагнеса. Возможно, теперь они решили испытать свои силы. Я бы на твоем месте предупредила людей, чтобы они поостереглись. Они вполне могут замучить до смерти не только овец, но и коров. Глаз выколоть человеку… Посмотри-ка, что они тебе сделали.
Она указала на руку, которой я защищал себя от первой атаки. Кожа была порвана.
Не успел я ответить, как она легко спрыгнула вниз со скалы. Задремавший было кот поднялся. Голова его достигала уровня ее плеча. Она запустила руку в его густую шерсть.
– Ты одна пойдешь? Тебе может повстречаться кто-нибудь пострашнее птиц…
Я знал даже в тот момент, когда произносил это, что слова мои звучали не так твердо, как я надеялся. Мое слабое предупреждение она наверняка встретит с той же усмешкой, что и Гарн, когда я расскажу ему историю о птицах.
– Я в поисках того, что обладает Силой, ибо мы в ней нуждаемся, – ответила она уклончиво. – Забина провела ритуал, но наткнулась на препятствия. Тут надо быть осторожным, лучше не будить то, что следует оставить в покое. Эта земля – во многих отношениях ловушка. Мы пришли сюда, потому что у нас не было выбора, но действовать здесь следует как на фронте между двумя армиями, каждая из которых – наш враг.
Сам того не желая, я взволновался. Мы не помнили, что заставило нас пройти через Ворота (должно быть, это был страх – какое-то несчастье, которое не оставляло нам другого выбора). Теперь же, несмотря на уверения Братьев по Мечу, я понял, что на земле этой могут быть, по ее выражению, ловушки, на которые даже воины и разведчики не успели наткнуться.
Ну раз уж мы оказались здесь, обратного пути для нас не было. Мы должны принять действительность такой, какая она есть, а если надо, то и с оружием. А может, нам помогут советы и заклинания Мудрой и ее служанки?
Она шла вперед, и так как путь ее совпадал с моим служебным маршрутом, я спешил позади. Кот, ступая мягкими лапами, возглавлял процессию. Он то и дело останавливался и обнюхивал скалы, хотя я не мог понять причины такого интереса.
– В вашей долине есть поселения людей Древней расы?
Она шла, отвернувшись от меня, и смотрела то вперед, то направо. Иногда останавливалась. Ноздри ее расширялись, как у кота, словно то, что она искала, ей нужно было сначала обонять.
– Нет, и потом, это не наша долина, – ответила она резко. Я решил, что ей не понравилось мое любопытство, желание узнать от нее и о ней больше чем нужно. – Мы не относимся к роду лорда Тагнеса, да и к любому другому. – Она нахмурилась. – Мы пошли с ними, потому что возникла такая необходимость. Останемся ли мы с ними, – она пожала плечами, – покажет будущее. А…
Она стремглав бросилась вперед, обегая громоздящиеся камни, и помчалась по открытым пространствам со скоростью серого оленя, которого наш приход вынудил покинуть долину. Впереди нее несся серебристый кот, перепрыгивающий препятствия, которые ей приходилось обегать. Я торопливо бежал сзади, так как мне не терпелось выяснить, что послало ее вперед. Но я безнадежно отстал, не в силах сравниться с ней в скорости. К тому же мне мешало оружие и кольчуга.
Потом я догадался, в каком направлении она двигалась. Она бежала к Лунному святилищу. Помня наказ Гарна, я прибавил скорости. Никто не должен входить туда, предупредил он. Мы не имели права исследовать то, что было сделано давно ушедшими. У меня, однако, была слишком слабая надежда удержать Гафию.
Я дважды окликнул ее. Казалось, и она, и кот совершенно оглохли – никто из них не повернул головы и не сбросил скорость. Когда я подошел к краю потаенного места, девушка стояла между двумя деревьями возле площадки. Руки ее были крепко прижаты к груди, глаза устремлены на площадку, будто она представляла собой великое чудо, предназначенное только ей одной.
За ней припал к земле кот. Глаза его на этот раз не жмурились, напротив, они были внимательны, будто ожидали чего-то.
Гафия сделала шаг вперед.
– Нет! – Я возвысил голос и попытался спрыгнуть, чтобы удержать ее.
Я ринулся вниз, но вместо этого завалился назад, как мешок, арбалет мой отлетел в сторону, а я дергал ногами, как жук, перевернувшийся на спину.
Встав на колени, я протянул вперед руку. Кулак мой будто в стену уткнулся. Передо мной встал невидимый барьер, преодолеть который было невозможно. Кончиками пальцев я ощупывал его и, поднимаясь все выше, встал на ноги. Обе руки мои упирались во что-то, и это «что-то» мешало мне выйти, а Гафии, наоборот, помогло пройти, куда ей было надо.
Посмотрев вниз, я увидел, что она стоит на краю площадки. Справа от нее на колонне находился черный диск, слева – один из блестящих синих. Губы ее опять что-то беззвучно шептали, глаза уставились на что-то.
Она медленно опустилась на колени, голова выдвинулась вперед, как будто она отдавала почести Великому господину. Лепестки летали по-прежнему, несколько упало ей на голову.
Руки ее задвигались, она осторожно собрала с каменной площадки несколько лепестков и зажала в правой ладони. Голова поднялась, и я увидел ее лицо. Глаза были закрыты, она будто прислушивалась к каким-то словам, которые необходимо было запомнить и передать другому.
Еще раз поклонившись, она прижала к сердцу ладонь с лепестками. Затем поднялась с земли и тут же отвернулась, словно считала, что выполнила задание. И в тот же момент барьер, в который упирались мои руки, исчез.
Прыгать вниз, как намеревался ранее, я уже не стал. Такой поступок нельзя было бы назвать невежливостью, это стало бы оскорблением. Я тряхнул головой, стараясь избавиться от таких фантазий. Но в душе я знал, что никакие это не фантазии, – все, что я думал, было правдой. Я не осмелился прыгнуть в Лунное святилище, хотя от него не исходило угрозы, оттого что место это не для меня. Спрыгнув вниз, я нарушил бы красоту, ценность которой выходила за пределы моего воображения.
