– Новости… и какие хорошие новости, сестрица!

Исмей удивилась. Она обернулась, одернув подобранную серую юбку, прикрывая длинные ноги, такие нескладные по сравнению с Аннетиными.

Госпожа Аппсдейла стояла в калитке. Глубокой синевой осеннего неба отсвечивали на ней юбки, а на шее позвякивало серебряное ожерелье. Тем же цветом, что ожерелье, отливала уложенная на голове корона из кос.

Всем была она хороша, если бы не тонкие губы, сложившиеся в вечной улыбке, да колючие глаза.

– Новость? – хрипло переспросила Исмей.

Так было всегда. Словно околдовывала ее Аннет, от одного лишь присутствия ее становилась Исмей такой вот неуклюжей, нескладной.

– Да… Ярмарка, сестрица! Всё как прежде. Прискакал вестник из Финдейла.

Капелька ее радости передалась Исмей. Ярмарка! Смутно помнила она последнюю ярмарку в Финдейле. А в тумане лет все и вовсе окрасилось в золотые цвета. И хотя рассудок говорил, что это неправда, так хотелось обмануться!

– Ярмарка, едем все! – Аннет, словно девчонка, захлопала в ладоши, что обычно оказывало неотразимое воздействие на мужчин.

«Мы? Значит, речь шла и о ней?» В этом Исмей сомневалась.

– Мой господин говорит, что теперь уже безопасно и с охраной замка справится горстка воинов. Исмей… Такая возможность! Поторопись, сестра, надо порыться в сундуках, чтобы не посрамить нашего господина.

«Уж я-то и так знаю, что найду в своем сундуке», – безрадостно подумала Исмей. Только, похоже, ее и впрямь берут с собой. И вспыхнула она от радости, как утром, когда вошла в сад собирать урожай.

Никогда не была Аннет ей подругой, но ни в чем не смогла бы укорить ее Исмей в оставшиеся до отъезда дни. Уж одеваться-то Аннет умела и из нескольких кусков красивой ткани, что достались Исмей от матери, сшила ей два платья, понаряднее тех, что приходилось носить девушке прежде. И когда утром, перед отъездом, глянула Исмей в полированный металлический диск, служивший ей зеркалом, то решила, что и в самом деле неплохо выглядит.

Исмей никогда не была изящной, как Аннет, и не стремилась к этому. Лицо ее сужалось от скул к острому подбородку, а рот был слишком велик для такого лица. Нос… слишком уж высока была переносица. И глаза совсем обычные, разве что иногда казались они зелеными, а иногда карими. Волосы, правда, были густые, но не золотые и не черные как смоль, а просто каштановые, а кожа, и без того смуглая, еще и покрылась загаром от постоянной работы в саду: этим летом Исмей старалась бывать там побольше. Она была слишком рослой для женщины и прекрасно знала об этом. Но зато новое платье подчеркивало ее женственность. Странным золотистым цветом отливала ткань, словно… Исмей достала шкатулку, тоже наследство от матери, и вынула из нее небольшой амулет. И правда, одинаковый оттенок был у платья и у янтарного талисмана.

Маленькая фигурка, истертая от старости, обращала на себя внимание не тонкой резьбой, а необыкновенно теплым цветом. Найдя подходящую тесемку, Исмей продела ее в ушко янтарного амулета и завязала на шее. На всякий случай заправила талисман за шнуровку нижней рубахи. Платье было сшито с раздвоенной юбкой для верховой езды, но неискушенной Исмей оно казалось чуть ли не бальным.

В дороге она все время держалась настороже, но даже соседство Аннет не тревожило ее теперь. Джирерд со своим маршалом ехал впереди, прочие домочадцы тянулись следом. Верховые сдерживали коней, пешие торопились, зная, что ярмарка стряхнет с них усталость.

Выехали они из замка на рассвете, а к полудню добрались уже до низовьев своей долины и пообедали там, не разжигая огня. Вечером они достигли пределов Финдейла и разбили шатры рядом с отрядом лорда Марчпойнта, ехавшего со своей женой, дочерью и свитой. Много было вокруг суеты, новостей и слухов.

Исмей слушала и по преимуществу помалкивала. Но одна из услышанных новостей заставила ее призадуматься. Дочь лорда, госпожа Дайрини, застенчиво поведала свои надежды Исмей: оказалось, что она мечтает встретить на ярмарке будущего мужа.

– Госпожа мать моя, – выложила она окончательное доказательство, – перед войной отправилась на ярмарку в Ульмспорт… а тамошняя ярмарка куда более знаменита, чем здешняя, даже высочайшие из лордов приезжают туда. Там-то и приметил ее мой отец и, прежде чем уехать, переговорил тогда с будущим тестем. Все уладилось быстро, и в Праздник середины зимы они уже поженились.

– Желаю и тебе подобной удачи, – рассеянно ответила Исмей, занятая собственными думами. Так вот зачем Аннет и Джирерд взяли ее с собой. Но кто польстится на бесприданницу?

Найти себе пару! Половина лордов и их наследников пали в боях, и многим благородным девицам уже не найти мужей. Ну а если подвернется один из тех пришельцев, без щита, без рода и племени? В своей долине слыхали они о таких, кто, хотя не давала на это им права благородная кровь, захватывали опустевшие замки, объявляли себя властителями. И никто не дерзал оспорить их права. Только такой самозваный господин будет торговаться, выбирая жену. Конечно, ему нужно звонкое имя, но и приданое тоже. Но может быть, кому-то нужно только имя? Исмей оживилась. Что, если… произойдет неожиданное?

Она подумала об Аппсдейле, который был ее миром. Но теперь там хозяйка Аннет, и нечему удерживать ее в родном доме, даже если судьба предоставит такую возможность.

Ярмарка располагалась там же, где и раньше, близ высокой колонны из серого камня. Колонна сохранилась с прежних времен, когда люди Высшего Холлака еще не пришли в Финдейл. А прежние жители исчезли задолго до появления в этих местах народа Долин.

Но оставшиеся после них развалины обладали странной Силой, которая беспокоила жителей Долин. Боялись они высвободить то, что нелегко контролировать. Поэтому перед такими сооружениями трепетали и поклонялись им. И все прибывшие теперь в Финдейл главы родов собрались у колонны и, положив руки на серый камень, поклялись, что никто, никакая рознь, ни вражда не заставят их нарушить мир на ярмарке.

Лавки купцов широкой дугой окружали колонну. Поодаль, на поле, желтом от оставшейся стерни, разбили свои шатры и палатки гости. Туда-то и направились жители Аппсдейла, чтобы разместиться.

– Десять купцов с флагами, сестрица! – Раскрасневшаяся, сияющая Аннет хлопнула перчатками по руке. – Может быть, некоторые даже из Ульмса. Только подумай!

Действительно, давно в верхних долинах не видели купцов этой гильдии. Как и все остальные, Исмей тоже стремилась без промедления заглянуть в лавки; и пусть платить ей, собственно, было нечем, хотелось просто подивиться, полюбоваться товаром, потешить взгляд, чтобы было что вспомнить в однообразии грядущих будней. Никто и не ожидал застать на этой ярмарке купцов с флагами.

Аннет, Исмей и еще две дамы отправились по лавкам. Конечно, после долгой войны и без привоза из-за моря не слишком богат был выбор товаров, да и цены кусались.

У леди Марчпойнт был с собою серебряный диск, который собиралась она отдать за ткани. Он был предназначен, гордо шепнула Исмей госпожа Дайрини, для покупки отреза ей на венчальное платье. Тратить подобную сумму можно было лишь после долгого торга, внимательно рассмотрев товар.

Они перебрали несколько штук тяжелой шелковой ткани. Новой не было, на некоторых даже виднелись следы иглы. «Военная добыча, – подумала Исмей, – отбитая, должно быть, у неприятеля». Ей понравилась расцветка одной, но про себя она решила, что платье из такой ткани она бы носить не стала, – кто знает, что случилось с прежней владелицей.

Были там кружева, тоже ношеные. Были и подешевле, и подороже. Тонким было плетение, и цвета хороши. Узнала Исмей и некоторые краски, знакомые по собственным опытам. Захотелось ей этих кружев даже сильнее, чем тканей, над которыми все еще хлопотала леди Марчпойнт.

Жарко было в шатре, хотя стенки его были подняты. И Исмей пошла к выходу, чтобы не искушала ее больше эта недоступная роскошь.

Тогда-то и заприметила она Хилле, горделиво возглавлявшего караван всадников и вьючных лошадей; знатным лордом въезжал он на ярмарку. Хилле не был купцом, повозки с флагом в этой веренице не было, и к лавкам не стал он подъезжать, просто мановением руки указал своим людям разбить лагерь чуть в стороне от прочих.