В глубине зарослей мелькнуло неведомое мне бледно-желтое существо со множеством тонких длинных ног. Я заметила его лишь краем глаза, но даже этого было достаточно, чтобы ощутить сильнейшую злобу, исходившую от этой неведомой мне формы жизни. Я обогнула то место, где оно скрылось, и пошла дальше, внимательно глядя под ноги.
Тем временем моих преследователей стало больше – к первой твари присоединились ее чудовищные собратья, однако они по-прежнему держались на расстоянии.
«Гиллан?»
Она снова ответила – и на сей раз совсем близко. Я поспешила на ее голос, огибая деревья-башни, стеной встающие на моем пути. Среди пепельных стеблей папоротника то тут, то там начали попадаться гребни гнили, испускавшие желтоватое свечение. Постепенно их становилось все больше, они росли не только на земле, но и торчали из стволов деревьев, распространяя зловоние, и пробираться среди них мне было все труднее.
«Гиллан?»
Она совсем близко! Я прошла еще немного вперед, как вдруг коридор из гребней, уже доходивших мне до плеч, оборвался, и я очутилась на берегу водоема, наполненного вовсе не водой, а черной маслянистой жижей, поверхность которой в одном месте вздулась пузырем. Пузырь лопнул – и меня обдало столь нестерпимой вонью, что я пошатнулась и закашлялась.
«Гиллан?..»
Тишина. Где же она? Я огляделась по сторонам, но среди черных стволов деревьев и желтых гребней не было ни единой живой души. Неужели я угодила в ловушку? Я напрягла слух – не тот слух, которым пользуется человек в реальности, а некое иное чувство, служившее слухом в этом мире кошмаров и пепла: твари, охотившиеся за мной, были рядом, но сейчас затаились, выжидая.
Смрадное болото снова вспучилось, только теперь на его поверхности появились два совершенно одинаковых пузыря. Через мгновение мне стало ясно, что это вовсе не пузыри – это глаза. Они пристально смотрели на меня, парализуя волю. «Ко мне, иди ко мне, здесь ты найдешь покой…»
Нет! Не для того я прошла долгий путь, чтобы сгинуть в смердящем болоте на радость какой-то твари! Мне нужна Гиллан – и я ее найду! Едва эта мысль вспыхнула в моем мозгу, как оцепенение спало. Я отвернулась от твари и пошла вдоль берега. Она продолжала следить за мной, звать меня, приказывая заглянуть ей в глаза, повиноваться ей. Ноги отяжелели, словно налитые свинцом, каждый шаг давался мне с неимоверным трудом, и все же, пусть и вечность спустя, я добрела до противоположного берега и снова углубилась в лес.
Неужели все это время на мой зов отвечало чудовище из смрадного болота?
«Гиллан?..»
«Сюда!»
«Вдруг еще одна ловушка?» – проносится в голове. И все же я вновь иду на голос, продираясь через гребни, источающие гнилостную вонь, а за мною крадутся те, кто устроил на меня охоту.
«Гиллан?»
«Сюда!»
Деревья стали заметно ниже и тоньше, вместо гребней под ними снова белели заросли папоротника, – видимо, я прошла лес насквозь. Вдруг прямо передо мной приземлилось какое-то существо. Птица? Вероятно, хотя между милыми пташками, порхающими в нашем мире, и этим сморщенным голым уродцем не было ничего общего. Три четверти его головы, покрытой кожаными наростами, составлял огромный клюв. Я подошла ближе, но маленькое чудовище даже не шелохнулось. Сначала, поворачивая голову из стороны в сторону, оно смотрело на меня попеременно то одним, то другим глазом, а потом захлопало крыльями и вперевалочку побежало мне навстречу. Я в испуге спряталась за дерево, и птица остановилась, словно мое поведение ее озадачило. Так мы и стояли, глядя друг на друга, пока в моем сознании не раздалось:
«Гиллан!»
Птица снова побежала ко мне, перебирая костлявыми лапками. Меня сковал ужас. Еще один монстр, еще одна ловушка. Этот лес попросту издевается надо мной – нет в нем никакой Гиллан! И, позабыв об опасности, крадущейся за мной по пятам, я кинулась бежать.
Птица, однако, и не думала оставить меня в покое. Она летела над моей головой, иногда опережала меня, садилась на землю и каждый раз посылала в мой кружащийся разум свой ложный зов:
«Гиллан!»
Один раз она бросилась мне под ноги, намереваясь меня остановить, но я вовремя отпрыгнула в сторону.
Лес между тем все больше редел, пространство между деревьями занимали островки жесткой, колючей травы. Снова начал сгущаться туман, застилая от моего взора все, что лежало и передо мной, и позади меня.
Пусть я и выбежала из леса, от птицы мне избавиться не удалось. Она больше не пыталась помешать мне, а лишь кружила над головой, и я поняла, что уже не боюсь так, как раньше.
Эта птица постоянно говорит: «Гиллан»… А кто такая – эта Гиллан?..
Постойте… Это же я! Я – Гиллан!
Я встала как вкопанная посреди неподвижного моря травы. Я ищу Гиллан, но ведь я сама – Гиллан!.. Кажется, я кое-что вспомнила… Сначала была одна Гиллан, потом их стало две, и теперь мне во что бы то ни стало необходимо отыскать ту, вторую, чтобы мы вновь могли соединиться. Это ко мне обращается птица, меня называет по имени! А значит, это не враг – она пытается мне помочь.
«Кто ты?»
Птица живо захлопала крыльями, кружа надо мной еще быстрее.
«Идем! Идем!»
Теперь при взгляде на нее я не испытывала тревоги. В конце концов, в одиночку отсюда мне все равно не выбраться…
Птица, словно прочтя мои мысли, полетела вперед и исчезла в тумане. Я поспешила вслед за ней. Каждый раз, как я замедляла шаг, не зная, куда мне идти, птица возвращалась и вновь летела передо мной, указывая дорогу. Равнина, через которую она вела меня, казалась бесконечной.
Я несколько раз посылала зов той, что была частью меня, но ответа не было. Я знала, что твари, начавшие на меня охоту, идут по следу: они с неохотой покинули лес, свое обиталище, и вышли на открытую местность, но голод, гнавший их за мной, был сильнее осторожности.
«Спеши! Спеши!»
Туман обступал меня со всех сторон, но пространство вокруг себя я видела четко – словно я находилась в невидимом пузыре. Видела я и часть тропы перед собой, а птица то скрывалась в тумане, то вновь возвращалась и летела рядом со мной.
Вскоре мне показалось, что я спускаюсь по склону. Трава редела, все чаще встречались обширные, расквашенные в грязь проплешины земли. Птица приземлилась на краю одной из таких и, когда я собиралась было пройти по ней, запрыгала передо мной взад-вперед, преграждая мне путь.
«Почему?»
«Опасность!»
Пристроившись слева от меня, она неуклюже заковыляла вперед. Птица перепрыгивала с одной травяной кочки на другую, старательно избегая идеально гладких участков земли между ними. Вскоре я поняла почему: когда моя нога соскользнула с кочки, клок травы упал на эту гладкую поверхность и тут же исчез под нею, словно его поглотила чья-то невидимая пасть.
Мы продвигались еле-еле, тогда как мои преследователи неумолимо приближались, жаждая поскорее настигнуть добычу и вернуться в свое логово.
«Они совсем близко!» – мысленно крикнула я своей проводнице. Она торопливо захлопала крыльями, подпрыгнула и перелетела через последнее препятствие – гладкую полосу земли, настолько широкую, что я оторопела: как мне, созданию без крыльев, ее преодолеть?
И тут позади себя я услышала звук, напоминающий сопение зверя, – единственный реальный звук в этом призрачном мире. Придется прыгать, другого выхода все равно нет. Птица носилась надо мной, и в моей голове беспрестанно звенело: «Ты должна! Должна!»
Но как прикажете мне исполнить невозможное?
Нужно лишь пожелать! Сосредоточить на желании всю свою волю – и тогда появятся силы. Я напряглась, превратившись в пружину. Больше не было второй Гиллан, не было вообще ничего – лишь клок травы по ту сторону пропасти. Я прыгнула.
Руки вцепились в сухие стебли, но одну ногу, выше ступни, пронзила чудовищная боль, словно вокруг нее сомкнулись чьи-то острые зубы. Я дернула ногу на себя, прикладывая скорее волю, чем физическое усилие, и нечто с неохотой выпустило свою добычу. Я посмотрела на лодыжку: вокруг нее едва виднелось тонкое бледное кольцо, но ступня словно обледенела, стала серой и влажной на ощупь. Я поднялась и, хромая, побрела за птицей.
