"Вот бы укрепить стены чарами", – мимоходом думает Швецов, осматривая каменные блоки.

Враг не с катапультами пришел – от гаубиц и танков древние укрепления не спасут. Алексей в очередной раз дает зарок разобраться с магией. Скачки в потоках энергии дают надежду, но вместе с тем и пугают.

Швецов стучит в дверной молоток, но с той стороны никто не отзывается. А ведь приближение подполковника дворовые пропустить не могут. Вздохнув, штаб-офицер сам толкает тяжелые створки, проникая в холл. Белые стены давят мощью, а многочисленные, обвитые резью колонны будто норовят обрушить мраморный кулак на голову. Имение Малаховых встречает молчаливым укором. Никто из целого гарнизона слуг не торопиться на встречу, интересуясь пожеланиями господина подполковника. Стареющий граф явно намерен играть роль заложника.

Лишь Ольга находится одна в обширном помещении. Девушка располагается на диване с книгой в руках. Хоть чтиво и открыто по средине, судя по глазам сударыня и строчки не прочла. Памятуя неприятную беседу с хозяином замка, Швецов брякает полуразборчиво приветствие и пытается пройти мимо.

– Господин Алексей, – встрепенувшись, окликивает виконтесса.

Уже поднимающийся по лестнице Швецов останавливается.

– Полагаю ваш отец будет недоволен увидев нас вместе, – едва обернувшись, говорит подполковник.

– Я лишь хотела сказать, – Ольга, опираясь всем весом о трость, приподнимается, – что верю в вас. Вы примите верное решение.

Не смотря на боль в изувеченных ногах девушка улыбается. Швецов спускается и подходит к виконтессе. Что ни происходит с магией в Ольхово, чародейство улыбки этой девушки сильнее всего. Один лишь облик сбрасывает накопившийся груз и вдыхает жизнь в обмирающую душу.

– Спасибо, – негромко говорит Алексей, накрывая ладонь девушки своей.

В штаб он поднимается полный сил и с готовностью действовать. Большая часть офицеров уже внутри, видимо его и ждут.

– Вам бы поесть, барон, – говорит майор Максим, глядя на утратившее цвет, исхудавшее лицо Швецова.

– Успеется, – решительно пересекая комнату, подполковник подвигает стул и садится. – Начнем.

Не вдаваясь в споры, начальник штаба возвышается над картой. Он указывает на восток от Ольхово.

– Судя из данных, кольцо блокады не должно быть плотным. Готы всегда выдвигают вперед подвижные части, а это немногочисленная кавалерия и те, кого можно разместить на вездеходах. Пока пехота маршем подойдет к позициям у нас сохраняется преимущество. Еще не поздно. Соберем все силы в кулак и направим на прорыв. Столица не знает, живы ли мы, так что рассчитываем только на себя.

– Повезет, коли унэсэм хоча б стрелковое оружие и збережем лошадей, – вступает ротмистр Бульбаш, низко наклонившись к карте и чуть носом не целуя. – Гарматы придется бросить, техника сгорыть при прорыве. А ящики с боеприпасами?

– Так же кому-то придется держать коридор, – кивает, соглашаясь Максим, – но в нашей ситуации победой будет доберись мы к Екатеринграду хоть с двумя ротами.

Все оборачиваются на тихое посмеивание штаб-офицера.

– Значит драпать собрались? – он откидывается на спинку стула и поочередно осматривает подчиненных.

– Барон, – начальник штаба скрещивает руки и с подозрением смотрит на Швецова, – я вас решительно не понимаю.

– Это дорога, – ладонь Алексея проводит по обозначению железнодорожной линии, – ведет прямо к сердцу Симерии, оставаясь в городе мы перерезаем Готии важнейшую артерию. Без своевременных поставок колбасники не рискнут на немедленное наступление. У государя будет время подготовить Екатеринград к обороне.

Офицеры штаба неуверенно переглядываются.

– Хорошо, – майор Максим устало опирается двумя руками о стол, – я вас понимаю. И первый бы принес себя в жертву. Но план этот имеет смысл, дай мы царю пусть не месяц, то хотя бы пару недель. Однако мы и трех дней не протянем, войск не хватит даже на ключевые точки. Я уже молчу про полноценную круговую оборону.

– Вы ошибаетесь, – медленно поднимаясь, возражает Швецов, – в Ольхово более чем достаточно солдат. Просто вы их не видите.

Симерийское царство. Ольхово. Замок Малахова

27 июня 1853 г. Ок. 6-00 (7 день войны)

С трудом подавляя выворачивающую челюсть зевоту, Швецов спускается со второго этажа. Он появляется не озаботившись утренним туалетом, щеголяя в одном тельнике и штанах-голифе со спущенными подтяжками. Выспаться как всегда не получается, здоровый крепкий сон вообще переходит к области мифотворчества. Несколько раз за ночь приходилось подниматься по тревоге. Обитателям Ольхово не верилось, что готы хотя бы к утру успокоятся. Даже сейчас тишина кажется обманчивой.

"Если ничего не получиться с чарами для замковой стены, — с сожалением думает Алексей, пересекая коридор, – придется оставить донжон и спуститься под землю"

Батальону хоть бы одного толкового колдуна. С детьми да самоучками, как разобраться со всеми магическими странностями? Вроде бы вот она – Сила, будто ожившая с древних манускриптов, а протянешь руку, попадешь в темную комнату. Повезет-не-повезет.

Имение, используя любую паузу в перерывах войны, забывается сновидением. За время шествия подполковник не встречает ни одной живой души. Минуя, даже не заглянув, роскошный зал графской столовой, он заворачивает в пристройку для слуг.

С небольшой кухонной каморки приятно тянет теплом, стена отражает игру света от горящего очага.

– С утром, – благоразумно пропустив про "доброе", говорит штаб-офицер, просовываясь внутрь.

И без того небольшая комнатушка плотно заставлена мебелью, включающую шкафы с банками-склянками и навесные полки. Кухни едва хватает для маневров нескольких человек. Внутри ощутимо щекочет нос аромат хлеба и ветчины, не смотря на недосып и ранее время возбуждая аппетит.

Начальник штаба находится тут же, сидя в углу за маленьким столиком, поразительно быстро чертя что-то в записной книжке. На приветствие Алексея Максим лишь поднимает глаза поверх очков.

— Бред какой-то, – дернув лицом, майор нервными движениями вырывает лист и, скомкав, швыряет в очаг, – ничего не сходится.

Входя, подполковник кратко бросает взгляд на молодую русоволосую служанку. Девушка только-только заканчивает растапливать пламя, укладывая в весело подпрыгивающие огонь крупные поленья.

"Беженка наверное", – предполагает Швецов, глядя на одежду.

Белый с рюшками фартук перехватывает серое, явно домотканое платье крестьянки. По всей вероятности граф пристраивает иждивенцев к полезному делу. Это правильно. Ольхово и так переполнено согнанными войной людьми и город еще не осознал опасность объятой паникой толпы.

— Барон, — устало привлекает внимание начальник штаба, беспомощно распластавшись на столе, – вы хотите невозможного, – он закрывает лицо руками и гундосит. – Вы хоть сами это осознаете?

Швецов собирается ответить, как тут раздается громкий стук. Девушка пытается достать кофе с верхней полки, но от чего-то пальцы теряют силы и жестяная банка, срикошетив о косяк столешницы, падает на пол. Ноги несчастной подкашиваются и она оседает прямо на рассыпанные зерна, разразившись рыданиями.

– Не переживай ты так из-за этого кофе, — Алексей подходит к безутешной с легкой улыбкой, приобнимая за вздрагивающие плечи, — обещаю ничего не скажу хозяину.

-- Мама, – доносится сквозь частые всхлипывания, – папа... Все убиты. Я во дворе была, взрыва даже не слышала, только толчок в спину. А мама с папой...

Дальше она говорить просто не в силах, заливаясь слезами и упав Швецову на плечо. Плотный армейский тельник быстро пропитывается влагой. Подполковник хочет утешить сироту, но открыв рот, закрывает, не зная, что сказать. Любые слова выглядят сейчас фальшиво.

– Тебе лучше отдохнуть, – он аккуратно касается головы девушки, погладив по волосам. – Постарайся хоть немного поспать.