Кое-кто из жрецов пытался достать неожиданного помощника, но этому очень сильно мешала Анкан, у которой словно второе дыхание открылось, а атаки стали еще яростнее.

Ханару последние слова заклинания давались очень тяжело. Язык еле ворочался, словно в рот ему налили вязкой смолы. Похоже, кто-то из врагов нашёл способ помешать магу. Но все равно опоздал.

Ханар воздел обе руки, отпустив мальчишку, и прокричал последнее слово заклинания, знаки на жертвеннике засветились. Твари, на уровне животного инстинкта ощутили надвигающуюся на них опасность и бросились врассыпную от сияния, что вырывалось сейчас из печати, начерченной магом. Но бежать было некуда. Со всех сторон, казалось прямо из-под земли, начали пробиваться лучи, чётко видимые даже в солнечном свете. На самом деле они шли от клочков бумаги, ещё накануне припрятанных магом и ассасином. Вся деревня стала ловушкой для созданий Хаоса.

Сияние ширилось, захватывало мечущихся в ужасе монстров, сплеталось сетью, опутывало и растворяло их в себе. Постепенно свет заполнил собой все, стал всем, и глаза Ханар не смогли перенести его, сами собой закрылись.

***

Когда сияние пошло на убыль, и появилась возможность смотреть на окружающие пространство, не боясь ослепнуть, на Месте веры остались лишь трое: едва стоящий от усталости, маг, слегка запыхавшийся наемник и, сжавшийся в комок у их ног, мальчишка.

— Ты молодец, — Ханар похлопал по плечу Соя, устало присаживаясь на жертвенный камень.

— А я значит не молодец? — изобразил обиду Крим, опускаясь на соседнюю плиту.

— И ты молодец, — не уловил сарказма чародей, — Спасибо!

Ханар огляделся. Твари хаоса, как живые, так и мертвые, исчезли. Лишь безголовый труп Хроу, который к хаосу не имел прямого отношения, остался. На месте, где стояли жрецы, валялись истрепанные плащи с капюшонами. Верховного нигде не было видно, толи растворился, как и монстры, толи, воспользовавшись суматохой, сбежал.

— А где же ваша невидимая помощница, господин Наритан? — поинтересовался Крим.

— Наверное, скоро появиться, — неуверенно предположил Ханар.

Он успел достаточно изучить характер девушки, с ее безграничным любопытством. То, что бой закончился, Лета должна была догадаться, так почему еще не бежит с расспросами.

Маг глубоко задумался, и не заметил, как рядом материализовалась Анкан. Женщина, сейчас как никогда прежде была похожая на призрака: бледная и полупрозрачная, с выцветшими глазами, которые потеряли свой небесный цвет и живой блеск.

— Уходишь? — уточнил Ханар, поднимаясь с камня.

— Да, — слабо кивнула та, — я на грани… Не хочу стать мстительным духом или безликой морак, что не помнит ни себя, ни других, лишь тянет чужую энергию, что бы продлить свое существование. Жаль только, что этот Скользкий жрец ускользнул безнаказанным.

— Не волнуйся, я сделаю все, что бы его поймали, — пообещал Ханар.

— А перед уходом, мне бы хотелось повидать дочь. Пусть в ее воспоминаниях останусь настоящая я, а не тот злобный фантом, что навещал ее последние несколько месяцев. Можно? — робкая улыбка тронула бледные губы.

— Конечно. Она в доме Мирхея.

— Только опять за барьером…

— Ну, это дело поправимое, — усмехнулся чародей, — сейчас провожу, только Лету дождусь…

— Она вот там, под деревьями на холме лежит, — махнула рукой Анкан и, заметив, как помрачнел маг, поспешила успокоить, — Спит она. Странная девушка: по ощущениям — призрак, а ближе глянешь — совсем нет.

Ханар задумался, а потом, придя к определенным выводам, проговорил:

— Ладно, пойдем, попрощаешься с дочкой. А за Летой я потом вернусь. Крим, ты не мог бы присмотреть, то есть рядом побыть?

Ассасин, ехидно хмыкнув, согласился.

— А с мальчишкой что думаете делать? — поинтересовался наемник, когда Ханар сделал несколько шагов в сторону дома Мирхея.

— А что с ним? — спросил чародей, оборачиваясь.

Сой спал, свернувшись комочком, подложив ладошку под щеку, и слегка хмурил брови.

— Возьми с собой, если не получиться разбудить, — вздохнул маг.

Он бы и сам не отказался прямо сейчас лечь, закрыть глаза и не открывать их дня три, но незаконченные дела превращали сон в несбыточную мечту.

— Я гляжу, вы все больше садитесь мне на шею, господин Наритан. Опять я в няньках! Хорошо хоть наниматель не поскупился на гонорар, а то бы с Вас доплату потребовал!

Ханар, проигнорировав шпильку, ушел.

Взгляд мага, всю дорогу до дома деда Мирхея, цеплялся за свидетельства паники, охватившей людей: обрывки одежды, потерянный башмак, лента, выпавшая из волос, стекляшки бус. Анкан плыла рядом, изредка исчезая на несколько секунд.

— У тебя не так много времени осталось, — проговорил Ханар, когда они прошли где-то половину пути, — около двух часов.

— А с проклятьем что? — спросила женщина. — Смогу я забрать дар у дочери?

— Нет, — твердо ответил маг, — не успеешь, да и сил не хватит. Но я постараюсь сделать так, что бы возможностями Кан больше никто не воспользовался. И Соя тоже. Проклятье мальчишка частично разрядил, когда качал для меня силу, так что взрыв отменяется. А дальше я справлюсь. Можешь спокойно прощаться с дочкой и уходить.

Они как раз подошли к дому деда Мирхея, который был окружен слегка переливавшимся голубым куполом. Ханар щелкнул пальцами, снимая барьер и шагнул на крыльцо, седом вплыла Анкан.

На кухне за столом сидели все дети, кроме Канамэ, и завтракали. Мальчишки радостно щебетали, умудряясь уминать кашу, не прекращая ни на минуту говорить. Младший расположился на коленях у девушки, с интересом размазывал по столу молочную жижу, которую туда только что выплюнул. Иста выглядела поживее, чем ночью, даже слегка улыбалась. Мирхей пытался внести порядок в ряды разбушевавшихся мальчишек, но у него не особо получалось.

Все вскинулись на скрип двери. Дети, увидав Ханара, присмирели, Иста побледнела, спрятала глаза. Старик скользнул взволнованным взглядом за спину мага, и не найдя там, кого на самом деле ждал, выжидающе уставился на чародея.

— С Соем все хорошо, — успокоил Ханар деда, — позже будет. Где Кан?

— Спит, — хозяин дома кивнул на занавеску.

— Это даже хорошо. Анкан, ты же умеешь приходить во сны?

Призрак кивнула.

— Иди. Я думаю, так твоей дочери будет проще.

Женщина проплыла по кухне, растворилась в занавеске, даже не потревожив ее.

— Уважаемый Мирхей, — обратился маг к старику, — Там остальные дети в магическом сне пробудут около суток. Они под защитным куполом. Если кто-то из родителей придут в себя, пусть забирают своих — барьер пропустит. Остальным придется подождать. За сутки влияние Хаоса развеется окончательно. Ну, а если к кому-то никто не придет… Я думаю, тут Вы, уважаемый, и без меня разберетесь.

Старик тяжело вздохнул, кивнул соглашаясь.

— И еще, — Ханар достал и подвесил над столом пишущий шар, перешел на официальный тон, — Властью данной мне советом магов, я Высший темный маг Ханар Наритан, назначаю Мирхея на должность старосты деревни Малая кость. Делаю это осознанно, не под заклятиями, в чем клянусь Столпами печати.

Щелкнул пальцами, шар упал в подставленную ладонь.

— Поздравляю, — протянул шар ошарашенному старику. — Отдадите это белым магам, которые, наверняка, скоро появятся. Бумаги оформлю, как только прибуду в Регорн, что бы уже наверняка, никто не смог оспорить.

— Да, как же это? — Мирхей отшатнулся, словно ему живую гадюку протянули. — Я разве могу?…

— А Вы видите здесь кого-то еще? — поймав руку старика и насильно всунув шар. — Кто-то должен разбираться в сложившейся ситуации, следить за расследованием. Так что, поздравляю.

— Но ведь…

Ханар не слушая возражений, пересек кухню, откинул занавеску и скрылся в соседней комнате. На кровати сидели Анкан, нежно гадила дочь по волосам и тихо напевала колыбельную. Канамэ счастливо улыбалась во сне. Женщина, не прерывая пения, взглянула на вошедшего мага. В глазах ее смешалась грусть, боль, желание остаться и немой вопрос: «Неужели уже пора?»