— Царский подарок, — рассмеялся довольный Антипатр и налил полный фиал вина. — Испей, мой верный Вартан, в знак благодарности.

— Слава великому царю! — вскричал Вартан Чёрный, одним махом осушил фиал и вскочил на коня. — С твоего позволения, господин, я продолжу охоту.

— Поезжай, — милостиво отпустил его царь, улыбаясь, и принялся тормошить повизгивающих зверёнышей…

За этой картиной наблюдали две пары глаз.

Одна из них принадлежала одетому в звериные шкуры человеку, похожему на дикого горца. Он притаился чуть выше пригорка, где сидел царь. У его пояса висел короткий меч, а рядом лежал небольшой, но тугой лук, удобный для охоты в лесах. Человек с настороженностью хищного зверя всматривался в действо, развернувшееся перед его взором, и пытался понять незнакомую речь, на которой изъяснялись охотники.

Другая пара глаз сверкала неистовым зеленовато-жёлтым огнём из-подо лба громадной пятнистой кошки. Это была мать пойманных Вартаном Чёрным зверёнышей. Её красновато-жёлтая в чёрных пятнышках шкура отливала золотом, короткие уши были прижаты к голове, пасть открыта, с громадных острых клыков капала слюна. Преследуя похитителя своих детёнышей, самка проделала большой путь по горным зарослям, и теперь отдыхала, учащённо дыша и временами судорожно позёвывая. Глаза пятнистой хищницы были прикованы к Антипатру, игравшему со зверёнышами, и дикая ярость матери, потерявшей детей, изредка вырывалась наружу тихим угрожающим шипением. Но самка была матерым зверем, она не спешила броситься на врага — выжидала, и медленно, ползком, подбиралась поближе, чтобы вонзить ему в шею клыки.

Антипатр, посмеиваясь, щёлкнул пальцем по носу одного из зверёнышей, попытавшегося цапнуть царя за руку. Маленький леопард, получив удар по самому уязвимому месту, отчаянно завизжал, будто заплакал. Этого самка стерпеть не смогла. Словно огненный вихрь промчался сквозь заросли, и свирепая хищница одним могучим прыжком оказалась на спине беспечного, ничего не подозревающего Антипатра.

Царя спас высокий замшевый воротник охотничьей куртки. Зубы зверя только оцарапали шею Антипатра, от нежданного удара скатившегося кулём с пригорка. Но самка догнала его и стала рвать одежды. Помощи царю ждать было неоткуда — перепуганные носильщики с криками разбежались кто куда, телохранители ушли по дрова, а повара были вооружены только ножами.

Неожиданно из чащи выскочил человек в звериных шкурах и быстрее лани подбежал к Антипатру, свернувшемуся клубком, чтобы не дать хищнице добраться до горла. Сверкнул меч, самка с визгом отскочила в сторону, но тут же стремительным скачком упала на грудь отважного спасителя — человек в звериных шкурах, опасаясь задеть царя, только легко ранил хищницу, чтобы отвлечь её внимание.

Потрясённый Антипатр во все глаза наблюдал за поединком. Отбросив меч в сторону, человек в звериных шкурах с невероятным хладнокровием сжал железными пальцами горло зверя. Разъярённая до безумия хищница терзала когтями грудь храбреца, но он, казалось, не обращал внимания на боль и кровь, струящуюся из многочисленных ран. Наконец движения зверя стали вялыми, по цепенеющим мышцам пробежала дрожь; торжествующе улыбнувшись, человек достал нож, коротким точным ударом пронзил сердце самки и небрежно швырнул её на землю.

— О, боги… — простонал царь, пытаясь встать на ноги.

Его спаситель подошёл к нему и подал руку.

В это время раздался топот лошадиных копыт, и два всадника, горяча нагайками коней, подскакали к царю. Увидев окровавленное лицо Антипатра, один из них (это был Вартан Чёрный) с диким воплем выхватил меч и словно коршун на добычу бросился с высоты коня на неизвестного в звериных шкурах. Тот немного отступил в сторону и молниеносно схватил царского приближённого за запястья. Сам будучи человеком недюжинной силы, Вартан едва не охнул, когда железные пальцы незнакомца впились в его тело. Человек в звериных шкурах резким движением отшвырнул Вартана Чёрного и поднял свой меч, лежавший рядом с мёртвым леопардом.

— Остановись! — вскричал царь, заслоняя собой незнакомца от неистового Вартана. — Это мой спаситель!

Второй всадник, юный Тигран, несмотря на возраст, более спокойный и рассудительный, нежели приближённый повелителя арменийцев, спрыгнул с коня и придержал потерявшего способность трезво соображать Вартана — царевич вовремя заметил мёртвую хищницу и всё понял.

Тяжело дыша, Вартан Чёрный опустил меч и тряхнул головой, чтобы прийти в себя. С признательной улыбкой потрепав любимца по щеке, царь обернулся к человеку в звериных шкурах, с мрачным вызовом наблюдавшим за происходящим.

— Как тебя зовут, мой незнакомый друг? — спросил по-арменийски Антипатр.

— Не понимаю, — ответил на каппадокийском незнакомец.

Озадаченный царь посмотрел на Тиграна, словно ища поддержки. Но юноша только развёл руками — каппадокийского он, как и Антипатр, не знал.

— Кто вы? — неожиданно обратился к царю на чистом эллинском языке незнакомец.

— Хвала Зевсу и всем богам олимпийским! — воскликнул обрадованный царь. — Мы твои друзья, и моя благодарность к тебе безгранична. Я повелитель Малой Армении, а это, — Антипатр указал перстом на своего приближённого и царевича, — сын царя Великой Армении Тигран и Вартан Чёрный, начальник царской хилии. Но кто ты?

— Я благодарю судьбу за эту встречу, — с уважительным поклоном произнёс незнакомец. — Приветствую великого и мудрого царя арменийцев Антипатра. Да будут боги благосклонны к твоему очагу и пусть твой дом всегда будет полной чашей. Хайре! — ещё раз склонил он голову.

— С этого мгновения ты мой гость, — торжественно провозгласил царь, весьма польщённый грамотным и связным приветствием своего спасителя, что выдавало в этом лесном бродяге человека просвещённого и незаурядного. — Мой дом — твой дом… — Антипатр хотел добавить ещё что-то, но тут набежала толпа слуг и телохранителей и бестолково засуетилась вокруг господина, снимая изорванные одежды и накладывая повязки на уже подсохшие царапины от когтей леопарда.

Предоставленный самому себе, незнакомец спокойно отошёл в сторону, сбросил превратившиеся в лохмотья звериные шкуры, оставшись в одной набедренной повязке, и принялся врачевать свои раны. Впрочем, врачеванием его действия можно было назвать с большой натяжкой — он просто омыл всё ещё кровоточащие раны вином из кувшина царя и отёр тело куском чистой холстины, извлечённой из охотничьей сумки. Внимательно наблюдавший за ним Тигран едва не ахнул — незнакомец оказался прекрасно сложенным юношей примерно одного возраста с царевичем. Его могучий торс, больше подходивший зрелому мужу, поражал рельефом внушительных мышц; кое-где на теле незнакомца виднелись шрамы от заживших ран, указывавших на непростые перипетии судьбы лесного скитальца.

Освободившись наконец от назойливых слуг, пытающихся показным рвением вымолить прощение у господина за свою трусость и нерасторопность, переодетый Антипатр подошёл к своему спасителю. Поражённый его видом он некоторое время с восхищением рассматривал невозмутимого юношу, а затем обратился к нему с такими словами:

— Видно, мне сами боги послали тебя на выручку. В знак благодарности я сегодня принесу им богатые жертвы. Ты же ничего не бойся, можешь открыться мне смело, без колебаний. Кто бы ты ни был, я принимаю тебя с распростёртыми объятиями, как сына. Мой меч и царское слово тому порукой.

Юный незнакомец некоторое время колебался, исподлобья поглядывая на окружавших их арменийцев. Затем сказал:

— Великий и мудрый царь, я тебе верю. Но позволь мне поговорить с тобой наедине.

Антипатр про себя восхитился мудростью совсем ещё молодого человека. Прожитые годы и бремя царской короны научили царя осторожности. Он доверял своим приближённым и слугам, но кто может поручиться за человека, ослеплённого сиянием золотых монет? И кто может порицать подобную слабость человеческой натуры, в особенности слуги, всегда в своих самых тайных помыслах лелеющего надежду разбогатеть и возвысится даже над своим господином? Похоже, это достаточно хорошо понимал и незнакомец.