Прежде чем успеваю придумать остроумную реплику, раздается звук скачущих лошадей, за которым следует звук труб, в котором узнаётся какая-то военная музыка.

— Они исполняют гимн Моринской империи, — шепчет Эдвард. — Это общепринято, его играют перед визитом монарха.

На дороге появляется длинная очередь карет. Приветствия извергаются из толпы, которые кричат, размахивают и хлопают в ладоши. «Это император!», «Интересно, как выглядит будущая императрица?», «Вот они!». Это заставляет меня вспомнить о приеме в день моей свадьбы.

Но не все, похоже, рады приветствовать императора Морин. Некоторые люди в толпе держат огромные знаки, на которых можно прочесть «Долой диктатора». Это мне напоминают мои уроки о текущем положении дел в Морина. Страна по-прежнему в значительной степени контролируется самодержавным правителем, император не позволяет людям иметь свободу воли. У них нет парламента, чтобы оказывать умеренное влияние на императора. Недовольство в толпе в столице, вероятно, связано с несогласием с политикой Августина.

Я рада, что меня занесло в Ателию. Хотя разочарована тем, что парламент не спешит принимать наши нововведения, я бы, безусловно, выбрала конституционную монархию перед диктатурой. Боюсь представить, какой станет Ателия, если Эдвард будет похож на Эндрю Маквина.

Наконец, император Августин выходит из своей кареты. Узнала его по фотографиям, которые мне показывал Эдвард. Затем он помогает выйти юной леди, одетой в огромное розовое платье. Это должно быть Симона, невеста императора.

— Пойдемте, поприветствуем наших гостей, — говорит король.

Шествуя рядом с Эдвардом, я следую за королем и королевой из входных ворот, пока мы не встречаемся с королевской четой Моринов, которые также направляются в нашу сторону. Обменявшись несколькими вежливыми приветствиями, король протягивает руку будущей императрице Морина, а император предлагает свою руку королеве.

В сопровождении рядов йомен мы отправились в приемную, где были сделаны интродукции. Очевидно, Августин уже встречал короля, королеву и Эдварда, но он меня не знает. Мы также не встретили Симону, потому что она несколько месецев назад обручилась с императором.

— Позвольте мне представить мою жену, Катриона Брэдшоу, — говорит Эдвард, и мое сердце тает от сияния на его лице.

Августину исполнилось уже тридцать, с прекрасно уложенными усами и идеально подобранным нарядом.

— Принцесса Катриона, — Августин подносит руку к губам. — Я к твоим услугам.

Я делаю реверанс, чувствуя, как мои колени трещат.

— Добро пожаловать в Ателию, Ваше Величество.

Затем знакомлюсь с Симоной, которая выглядит намного моложе, чем император. Эдвард сообщил мне, что она станет второй женой Августина. Первая жена скончалась и покинула пятилетнюю принцессу Морин, которая слишком молода для Эдварда.

Во всяком случае, Симона просто великолепна, одна из немногих женщин, которые могли бы конкурировать с Бьянки в красоте. Шелковистые светлые волосы падают сверкающими спиралями на покатые фарфоровые плечи. Сине-серые глаза как бесценные драгоценности, а нежный подбородок так прекрасно изогнут, как будто сделан скульптором. На ней была белоснежная накидка на подкладке с жемчужными пуговицами, и гигантское, вычурно Барби-розовое платье, которое надувалось, как воздушный шар. На мне это платье определенно было бы слишком игрушечным и легкомысленным. Тем не менее, Симоне удается нести его как изысканное платье, сшитое для неё специально на заказ. Если бы она была в США, она была бы идеальной моделью для игрушек любой принцессы Диснея.

— Ах, так ты знаменитая леди, которую принц Эдвард выбрал из тысячи девушек! — она с явным энтузиазмом хватает мою руку. — Катриона, не так ли? Могу я назвать вас Катриона? Так мило, что мы, наконец, встретились! Мне было так любопытно, я читала о вашей работе в газетах.

Симона продолжает болтать, пока фотограф не спрашивает, можно ли нас сфотографировать. Вспышка вспыхивает, и на этот раз даже не вздрагиваю. Я действительно привыкла к своей роли принцессы Ателии — роли, на которую я никогда не ожидала, что соглашусь.

Через несколько секунд обнаружила, что столкнулась с высоким, широкоплечим мужчиной, около тридцати. Как и у Августина, его усы безупречно свернуты, а его одежда свежая и новая.

— Принцесса Катриона, — его рот, который и так довольно широкий, кажется, расколол его лицо пополам, когда он усмехнулся. Его голос низкий и чувственный, его прикосновение к моей руке, как ласка, и его взгляд остается на моем лице в течение столь длительного момента, что мне становится не комфортно. — Мы встречались раньше? Ваше прекрасное лицо кажется мне знакомым.

— Я… так не думаю.

Он так пристально смотрит на меня, так что я задаюсь вопросом, есть ли у меня что-то на лице.

— Простите меня, но я не думаю, что когда-либо видела вас раньше.

В таком случае, позвольте представиться. Я единственный брат его Величества, Жером Виктор Эммануэль, граф де Корсика, — он целует мою руку, и у меня появляется желание вытереть руку об платье. — Но зовите меня Жером, пожалуйста.

— Жером, — говорит Августин, по-видимому, заметив мой дискомфорт. — Я еще не представил вас лорду Сандерленду, который изъявил желание встретиться с вами.

Я рада, что Жерома увели. Пока он не сделал ничего, что выходит за рамки добродетели, не понимаю, почему он был так обходителен со мной, особенно в сравнении с потрясающей красоткой, как Симона. Что он имел в виду, когда спросил, встречались ли мы раньше? Может быть, он был на одном из социальных мероприятий, когда у меня был свой сезон, но так как я была только младшей сестрой Брэдшоу, у меня не было возможности быть с ним знакомой. В любом случае, просто надеюсь, что мне не придется взаимодействовать с братом императора до конца их государственного визита.

Государственный визит принёс шквал волнения. Каждое событие, начиная с военного обзора, обсуждения инвестиций и заканчивая ужинами, было для меня впечатляющим опытом, который я никогда не смогла бы получить в современном мире. Тем не менее, буду рада, когда все это закончится. И Эдвард, и я спим всего несколько часов в эти дни. Возможно, это объясняет, почему часто чувствую себя уставшей, особенно в толпе.

Король и королева выполняют ведущие роли в течение большей части времени. Например, во время обсуждения инвестиций, король завязывает синюю ленточку на ноге Августина и объявляет его рыцарем высшего ордена. Все, что я должна сделать, это стоять как статуя в течение нескольких часов, и попытаться выглядеть восторженной и заинтересованной. Позже Эдвард рассказал мне, что он тоже склонен ерзать и кричать. За всей его идеальной подготовкой и дисциплиной, внутри, кроется такой же, как и я человек, скрывающий неприязнь к напыщенным ритуалам.

Тем не менее, был один случай, когда Эдварду и мне пришлось взять бразды правления. Симон выразил желание посетить Фафес, самый роскошный сад в Ателии. Сад для прогулок (позже я вспомнила, как впервые услышала этот термин от мистера Уэлсли) является местом для массового отдыха. В прошлом король и королева иногда сопровождали иностранных гостей в сад Фафес, как хозяева, показывающие туристам местность.

— Леон и я устали от событий, которые проходят весь день, и хотели бы быть отдохнувшими перед завтрашним балом, — говорит королева. — Сады будут веселее для вас, молодые люди.

Естественно, мы должны снова переодеться после обеда. После того, как Мейбл и Амелия занялись моими волосами, платьем и обувью, я вошла в гостиную, где Эдвард уже сидит на диване и читает письмо. Мне не нравится заставлять его ждать, но что поделать, ведь ему не нужно затягиваться в корсет.

— Смени это.

Смени что?

— Твое платье. Его взгляд падает на мою ключицу — у платья вырез лодочкой, который оголяет мои плечи, но едва ли в этом есть что-то пикантное. — Этот брат императора будет там, и мне не нравятся его взгляд на твоей голой коже.