– Тебе трудно будет. Я не смогу тебе достаточно помогать, во мне мало осталось сил. Они будут долго восстанавливаться. Я теперь некоторое время не смогу видеть лучиком на расстоянии. Я и обычным зрением тебя сейчас не очень хорошо вижу.

– Ты что же, Анастасия, слепнешь?

– Думаю, всё восстановится. Только жалко, что какое-то время тебе не смогу помогать.

– Тебе не нужно мне помогать, Анастасия. Ты постарайся сберечь себя для сына и помоги другим.

Мне необходимо было уезжать, догонять теплоход. Дождавшись, когда Анастасия, по крайней мере внешне, стала выглядеть почти прежней, мы продолжили путь к реке. На берегу я забрался на катер. Анастасия взялась за ручку на носу и столкнула его с берега. Катер подхватило и понесло течением.

Анастасия стояла почти по колено в воде, подол её длинной юбки намок и колыхался на волнах.

Я рванул заводной шнур. Мотор взревел, раздирая ставшую привычной за три дня тишину, и катер резко пошёл вперёд, всё набирая и набирая скорость, удаляясь от одиноко стоявшей в прибрежной воде таёжной отшельницы.

Вдруг Анастасия быстро вышла из воды и побежала по берегу догонять катер.

Её развевающиеся от встречного ветра волосы были похожи на хвост кометы. Она старалась бежать очень быстро, наверное, используя при этом все свои силы, пытаясь сделать невозможное – догнать быстроходный катер.

Расстояние между бегущей по берегу Анастасией и катером медленно увеличивалось.

Мне стало жалко её бесполезных усилий, и, желая как можно быстрее прекратить тягостный момент расставания, я со всей силой, до самого упора, вдавил рычаг газа.

В голове промелькнула мысль, что Анастасия может подумать, будто я снова испугался её и убегаю.

Взревевший надрывно мотор заставил подняться над водой нос катера, ещё быстрее устремившегося вперёд, всё быстрее увеличивая расстояние между нами…

А она… Господи! Что она делает?..

Анастасия на бегу рванула мешавшую ей бежать мокрую юбку, отбросила разорванную одежду в сторону.

Стремительность её бега возросла, и произошло невероятное – расстояние между ней и катером медленно стало сокращаться.

Впереди на её пути виднелся почти отвесный косогор. Продолжая вдавливать уже неподдающуюся ручку газа, я подумал, что косогор остановит её и прекратится мучительная для меня сцена.

Но Анастасия продолжала свой стремительный бег. Время от времени она вытягивала перед собой руки, словно ощупывая ими пространство.

Неужели у неё так ухудшилось зрение – не видит косогор?

Анастасия, нисколько не замедлив своей стремительности, взбежала на косогор, упала на колени, подняв руки к небу и чуть в мою сторону и закричала. Я услышал её голос сквозь дикий рёв мотора и шум воды, услышал словно шёпот:

– Впереди-и-и ме-е-ль, ме-е-е-е-ль, топляки-и-и-и.

Быстро повернув голову, ещё не успев до конца осознать происходящее, я так резко крутанул руль, что рванувшийся вбок катер чуть не зачерпнул наклонившимся бортом воду. Огромное бревно, так называемый топляк, упёршийся одним концом в отмель, другим, едва торчавшим из воды, лишь слегка чиркнул по боку мчащегося катера. При прямом ударе он должен был бы пробить его тонкое алюминиевое дно.

Уже выйдя на фарватер, я оглянулся на косогор и прошептал в сторону стоящей на коленях одинокой фигурки, превращающейся во всё уменьшающуюся точку:

– Спасибо, Анастасия.

Теплоход поджидал меня в Сургуте. Капитан и команда ждали распоряжений. Но я не мог никак сосредоточиться, чтобы определиться с дальнейшим маршрутом, и дал распоряжение продлить стоянку в Сургуте, проводить вечера отдыха для местного населения, обеспечить работу выставки товаров народного потребления и услуг.

Мои мысли занимали события, связанные с Анастасией. Я покупал в магазине множество научно-популярной литературы, книг о необычных явлениях и способностях людей, истории сибирского края. Я запирался в каюте, пытаясь найти в книгах объяснение.

Возникли некоторые вопросы относительно нашей жизни.

Один из них неотступно стоит передо мной и сейчас: достаточна ли наша система образования и воспитания для того, чтобы осмыслить суть бытия, правильно расставить приоритеты в своей жизни каждому человеку? Помогает или мешает она в осмысливании сути и предназначения человека?

Мы создали огромную систему образования. На основе этой системы учим наших детей и друг друга: в детском саду, школе, вузе, аспирантуре. Эта система позволяет нам изобретать, летать в Космос. Следуя ей, мы соответственно строим и свой быт. С помощью неё мы стремимся построить своё счастье.

Мы стремимся познать Космос, атом, разные аномальные явления. Любим очень много о них рассуждать и описывать в сенсационных статьях в прессе и научных изданиях. И лишь одно явление почему-то старательно обходим стороной. Очень старательно обходим! Создаётся впечатление, что мы о нём боимся говорить. Боимся потому, что оно с лёгкостью ломает наши общепринятые системы образования, наши научные выводы, смеётся над реалиями нашего бытия! И мы стремимся сделать вид, что этого явления нет. Но оно существует! И будет существовать, сколько бы мы от него ни отворачивались, ни обходили стороной.

Не пора ли присмотреться к нему внимательнее и, может быть, совместными усилиями умов человеческих ответить на этот вопрос: почему все без исключения великие мыслители, люди, создавшие религиозные и философские учения, которым следует или, по крайней мере, стремится следовать большая часть человечества, перед созданием своих учений становились отшельниками, уединялись, и в большинстве случаев – в лесу? Заметьте, не в какой-нибудь суперакадемии, а именно в лесу!

Почему надолго уходил ветхозаветный Моисей в горный лес, а потом вернулся оттуда, явив миру мудрость, изложенную на каменных скрижалях?

Почему Иисус Христос уединялся даже от своих учеников в пустыне, в горах, в лесу?

Почему живший в Индии в V–IV веках до нашей эры человек по имени Сиддхартха Гаутама уединился на шесть лет в лесу? Потом вышел из леса отшельник Сиддхартха Гаутама к людям уже с учением! Учением, которое и по сей день, спустя тысячелетия, будоражит множество умов человеческих. И строят люди большие храмы и называют это учение буддизмом. А человека того назвали впоследствии Буддой.

Почему и наши не слишком древние предки, являющиеся теперь историческими личностями, такие, например, как Серафим Саровский или Сергий Радонежский, тоже уходили в лес отшельниками и через небольшой отрезок времени постигали мудрость такой глубины, что за советом к ним ехали по бездорожью цари мирские? На месте их отшельничества воздвигались монастыри и величественные храмы. Так, например, Троице-Сергиева лавра в городе Сергиев Посад Московской области и сегодня привлекает толпы людей. А началось всё с одного лесного отшельника.

Почему? Кто помогал этим людям постичь мудрость? Дал знания, приблизил их к пониманию сути бытия? Как жили, что делали, о чём думали они, уединившись в лесу? Кто их учил?

Эти вопросы стали возникать передо мной спустя некоторое время после общения с Анастасией, когда я стал читать всё, что попадалось, что смог найти про отшельников.

Но ответа не нашёл до сих пор. Почему-то нигде не написано, что с ними там происходило.

Ответы, думаю, нужно искать совместными усилиями. Стараюсь описать события трёхдневного пребывания в сибирском таёжном лесу и свои ощущения от общения с Анастасией в надежде, что кто-то сможет постичь суть этого явления, разобраться и с нашим образом жизни.

Пока из всего увиденного и услышанного мной бесспорно лишь одно: люди, живущие отшельниками в лесу, в том числе и Анастасия, видят происходящее в нашей жизни под иным, отличным от нашего углом зрения. Некоторые понятия Анастасии на 180 градусов противоположны общепринятым. Кто ближе к истине? Кому судить об этом?

Моя задача – лишь изложить увиденное и услышанное. Дать тем самым возможность ответить другим.