– Невероятно! Сказка! Они ещё и дом двухэтажный успели построить на берегу пруда, с красивой верандой и необычным флюгером на крыше. Просто фантастика! – удивлялись люди.

– Нет никакой фантастики, – пояснил Борис своим родственникам. – Они в первый же день сваи в землю ввинтили и на них краном поставили четыре вагончика, уже отделанные и снаружи, и внутри. А внутри там ещё и мебель имеется. Это мне мой друг Виктор рассказал, его отец – командир этого отряда. Они к этой операции полгода готовились, продумывали каждую мелочь. Вечерами собирались и обсуждали предстоящую операцию, потому что она им очень понравилась.

– Интересно, а что будет, если наш главнокомандующий отдаст приказ всем вооружённым силам такие отряды создавать и на пустующих землях сотворять такие же поместья?

– Как это – что? Процветающая страна будет! И солдаты будут знать, что им защищать, ведь большая родина всегда через маленькую видится.

– А где же 33 богатыря сказочных? Посмотреть на них хочется.

– Они к балу ушли готовиться, – сообщил Борис. – Наверное, где-то одежду свою чистят и обувь.

На Доброй Земле начинался праздник! Главный праздник поселения – «День рода моего». Вся танцевальная площадка перед крытой эстрадой и пространство вокруг неё были заполнены празднично одетыми людьми. Они переговаривались между собой, смеялись, знакомились.

Вдруг раздался грохот: человек, настраивающий на сцене звуковую аппаратуру, уронил микрофон. Но он не спешил поднимать катящийся по сцене микрофон, а стоял и, как заворожённый, смотрел куда-то в сторону.

Люди повернулись в ту же сторону и увидели: из подошедшего автобуса быстро выпрыгивали знакомые уже десантники. Вот только одеты они были совсем по-другому – в очень красивую парадную офицерскую форму. Может, потому форма казалась очень красивой, что мужчины, облачённые в неё, были стройны и подтянуты. На плечах у каждого – золотые погоны и звёзды на них.

Подполковник, майор, полковник, снова полковник… Ну надо же, ниже майора у них и нет никого! – прокомментировал стоящий на сцене мужчина и добавил в микрофон:

– Мы рады приветствовать вас, сказочные богатыри, доблестные офицеры Российской армии.

И собравшиеся люди зааплодировали офицерам.

В это время, уединившись от всех, Светлана и Лариса стояли за сценой.

– Ты что же, Светлана, за два дня так и не поговорила с Иваном? Как-то ненормально это, – упрекала Лариса подругу.

– Тебе легко говорить, Лариса, а у меня всё как в тумане, будто это не со мной происходит. Он второй день с кедром возится. Мне Виктор рассказывал, как они с Иваном за этим кедром в тайгу сибирскую ездили. Иван его сам выкапывал, долго, чтобы корешки сохранить, а потом травинки вокруг выкапывал разные – говорит, чтобы не грустно было кедрику на новом месте. Я сегодня полдня в окошко неотрывно наблюдала, как старательно Иван травинки эти садит. И, знаешь, чего мне очень сильно захотелось?

– Чего захотелось тебе?

– Травинкой маленькой стать, чтобы и ко мне Иван так же бережно прикоснулся. Потом я себя в руки взяла, напекла блинов, положила на красивую тарелку и пошла к Ивану. Подошла, вся дрожу и говорю: «Вот блины, поешь, пожалуйста». Он выпрямился, посмотрел на меня, на блины и ответил: «Спасибо, Светлана, но мне как-то неловко начинать обедать без своих друзей».

Я вернулась с блинами в свой домик, от волнения и съела сама все блины.

– Ну а вечером в гости в домик свой приглашала?

– Не приглашала, потому что момента подходящего не было. Они всё время работают как заведённые – как в бою, наверное. Вечером ужин у них по расписанию, потом приказ раздаётся – 30 минут подготовка ко сну и отбой.

– А я тебе говорила, Света. Я тебе говорила, нельзя было такое письмо писать, как ты написала. Приезжай в гости, может, поможешь по хозяйству, а то я ничьих адресов, кроме твоего, не помню. Вот и приехал твой одноклассник помочь тебе по хозяйству. К тебе не подходит, потому что помнит, как ты ему сказала на выпускном балу в школе: «Не подходи ко мне, пока не приглашу сама». Он не подходит к тебе, потому что ты не приглашаешь. Сейчас начнётся бал. Ты хоть на танец-то сможешь его пригласить?

– Не знаю, Лариса. Боюсь, у меня ноги подкосятся. Он для меня как сказочный принц или волшебник с другой планеты.

– Раз не знаешь, тогда я пойду и приглашу его. Хоть раз в жизни прикоснусь к волшебнику с другой планеты.

– Не надо, Лариса. Я сама. Я смогу.

Когда Лариса и Светлана подошли к краю танцплощадки, на сцене уже стоял оркестр, состоящий из курсантов Суворовского училища. Впереди музыкантов Виктор настраивал свой саксофон. Увидев женщин, улыбнулся им и помахал рукой.

И тут внезапно грянул гром. Хлынувший за ним ливень заставил людей быстро переместиться под навесы, расположенные вокруг танцевальной площадки. Но как только люди ушли с площадки, ливень тут же сменился тихим ласковым дождиком.

Оркестр заиграл мелодию вальса. От первых аккордов Светлана вздрогнула. Оркестр выводил мелодию, под которую танцевала она, молодая красавица, на том далёком выпускном балу.

Светлана закрыла глаза. За одно мгновение пронеслись перед ней картины ставшей такой далёкой юности. Юности, в которой она в одиночку отчаянно дралась с группой подростков, защищая лежащего в луже, избитого Ивана. И как учились они с Иваном танцевать во дворе перед домом под мелодию этого вальса, а мама Ивана, хореограф, помогала им и учила Светлану грациозно делать реверанс. И как уже на школьном балу попросила Ивана отойти от неё, потому что очень хотелось ей танцевать с Андреем, красавцем, по которому вздыхали многие девчонки их класса и она. И как кружилась она в вальсе с Андреем, ощущая своё превосходство над всем миром, и стала Светлана королевой бала.

И больше не было в воспоминаниях прошлого ярких картинок. Будто бы все прошедшие годы были совсем незначимыми. И только одна картинка будоражила её душу, заставляла сердце биться учащённо. На этой картинке некогда отвергнутый ею Иван старательно высаживал в её поместье кедр, а потом – лечебные таёжные травинки вокруг него.

И Светлана решилась. Под звуки школьного вальса хотя бы чуть-чуть исправить ошибку своей далёкой юности, сказать «спасибо» необычному Ивану своему, а может, просто извиниться перед ним.

По опустевшей танцевальной площадке, под дождиком она медленно пошла к группе стоящих под навесом офицеров. Но то ли в ней самой, то ли откуда-то извне вдруг зазвучали голоса:

– Куда, зачем идёшь ты, пожилая женщина? Ты не дойдёшь! Ты в юности утраченное не вернёшь.

– Поступок глуп твой и жесток. Ты пожилая женщина, морщинки на твоём лице. Ты и ребёночка зачать уже не сможешь.

– Иван, конечно, одногодок твой, но он мужчина. Он статен и умён, и пусть слегка коснулась седина его волос, красив он необычной красотой. Даже девчонок молодых пылают взоры при взгляде на него.

– Ты что же, пожилая женщина, затмить их всех собою хочешь? Ты не сможешь! Лишь боль себе и другу своему ты причинишь.

– Тебя любил Иван девчонку юную, но нет теперь её, есть пожилая женщина. С тобой Иван соприкоснётся – и любовь его пройдёт. И каждый раз при взгляде на тебя лишь сожаление пред собой он видеть будет.

На середине площадки танцевальной Светлана в нерешительности остановилась. Она хотела развернуться и пойти назад, но вдруг услышала, как будто музыку, слова иного смысла:

– Светлана, подожди, послушай нас!

– Кто вы?

– Энергии травинок мы из твоего поместья. И мы, кусты. И я, чертополох, растущий на краю.

– Мы – все деревья, травы и цветы из твоего поместья родового тебе сказать хотим: Светлана, ты не верь чужим словам, коль скажут: всё пройдёт. Из тех, кто видит Явь, не всяк её поймёт.

– Пусть мчалась твоя жизнь по разным по годам, ты не к концу её пришла – пришла к началу. Теперь свой статус осознать должна. Важна, поверь, осознанность. Кто ты?