– Ставки, – буркнул Сетт, призывая игроков быть активнее, и вытащил даму треф. 

– Что ставим? – горячее дыхание было с запахом корицы. – Я знаю, ты выиграешь...

– Тогда перстень.

Эйгон решительно бросил на зелёное сукно серебряное украшение с крупным голубым топазом, выуженное из внутреннего кармана камзола. Щёлкнул пальцами, и его бокал тут же наполнил до краев шустрый служка, получив за скорость медяк. 

– Выиграет этот расклад, – длинноногая девица обогнула стул, на котором сидел Эйгон, приблизилась к столу и, дотянувшись до перстня, переставила его с идущих подряд двойки, тройки и четверки пик на три разномастных туза. – Я приношу удачу, – закончив со ставками, шепнула она Тайернаку и уселась к нему на колени, вызывающе раздвинув ноги. 

Смотрела, словно гипнотизировала, завлекала в пучину болотного цвета глаз, зазывала пухлыми алыми губками, намазанными безвкусным жиром, смешанным с соком клюквы, и играючи дразнила, скользя пальцами по широкому поясу, выдёргивая заправленную рубашку и касаясь горячего мужского тела.

– Выиграли три туза, – монотонно объявил Сетт, а рыжая оторвалась от Эйгона, схватила с сукна перстень с топазом, надела себе на палец и залюбовалась камнем. 

– Оставь себе, – в разморенном голосе Тайернака проступила лёгкая хрипота. 

– Я отработаю, и, обещаю, ты не разочаруешься. 

Девица растянула губы в соблазнительной и провоцирующей улыбке. 

Начался новый раунд, и Сетт вытянул валета пик. Игроки вокруг затаили дыхание, прислушиваясь к тому, что скажет рыжая, теребили в руках мешочки с золотом и даже к вину не притрагивались – боялись ненароком пропустить роковое слово. Та, как назло, с выбором не торопилась, льнула к Эйгону и дразнила его лёгкими ненавязчивыми прикосновениями. 

– Ставь на королей, не прогадаешь, – спустя нескорое время тихонько шепнула она Тайернаку на ухо и вдохнула запах его волос: сырой лес смешался с терпким табаком и винным угаром. 

Монеты, золотые и серебряные, полетели на самый дальний угол стола, к ним присоединились золотые запонки, отстегнутые с рубашки, и кольцо с чёрным жемчугом. 

– И это, – рыжая потянулась к кроваво-красному рубину и начала стягивать перстень. 

– Это для другой игры, – остановил её Эйгон, согнал с колен, встал, отхлебнул вина и оценивающе осмотрел комбинации карт после того, как Сетт закончил метать. – В этот раз я проиграл.

– Хотите сыграть по-крупному?

Вкрадчивый голос за спиной заставил Эйгона вздрогнуть. Впопыхах заправив рубашку и одёрнув мятый камзол, Тайернак обернулся. Перед ним стоял Флинн. Уродливый шрам на губе, сросшиеся на переносице брови и криво остриженная бородка не так привлекали внимание, как руки – жилистые, крепкие, сильные. Рукава чёрной рубашки были закатаны по локоть, демонстрируя наколки в виде шестёрки пик и игральных костей. Пальцы Флинна были длинные и цепкие. Перебирая карточную колоду, они ловко и неприметно для окружающих подменяли двойки и тройки тузами и джокерами.

– Пройдемте.

Флинн указал рукой на круглый столик в углу. Толпа вмиг расступилась, пропустила Эйгона вслед за хозяином заведения и сомкнулась обратно вокруг Сетта, который как раз начал новую партию.

– Приятно иметь дело с азартными людьми, – вымолвил Флинн, когда оба уселись. Прогнав рыжую девицу, он положил колоду на оцарапанную и залитую пуншем поверхность стола, приказал принести вина, предложил Эйгону отличный дорогой табак и спросил в лоб: – В «летающего джокера»?

– Не против.

Эйгон подался вперёд и внимательно следил за ловкими, шустрыми пальцами раздавалы. В какой-то момент тот насупился, будто почувствовал что-то – то ли кольнуло где, то ли не вовремя зачесалось, – но потом морщины разгладились, и лицо опять посветлело.

– Начнем с этого, – Эйгон вынул из кармана камзола золотой медальон и положил на стол.

–  Вещица недурная, – согласился Флинн и поставил против медальона проигранные Эйгоном ранее золотые запонки. 

Карты разлетелись по сторонам: какие-то падали к Эйгону, какие-то – к Флинну, какие-то уходили на сторону и в банк. Тайернак не сводил взгляда ни с одной, а когда раздача закончилась, то сразу накрыл ладонью свои и ждал команды.

– Смотрим.

Комбинация попалась не из плохих, но и не самая выигрышная. Эйгон сдал две карты и взял одну из банка. Флинн тоже скинул три и взял одну.

– Вскрываемся?

Эйгон кивнул.

Сет из трефовых картинок был стремительно и умело перекрыт набором тузов. Даже летающего джокера не потребовалось, чтобы доказать Тайернаку, что фортуна не на его стороне. 

– Ещё партию, – выдавил Эйгон, выпивая вино и нервно закуривая.

– Скучно играть, когда ставки вот такие, – Флинн обвёл рукой золотые вещицы, разбросанные по столу, а затем покосился на рубин на пальце мага. – Сыграем по-крупному?

Эйгон покрутил перстень на пальце.

– Это фамильная реликвия, стоит как треть или даже половина целого королевства. Боюсь, у вас будет нечем ответить.

Флинн хитро прищурился, долго молчал и, наконец, процедил:

– Чем ответить, найду.

– Тогда играем? 

Мальчишка-разносчик подлил вина в бокал Эйгону, и то было тут же выпито.

– Не сегодня, – неожиданно уклонился Флинн. – Приходите завтра в это же время, и я поставлю против вашего рубина камень, схожий по ценности.

– Завтра меня уже здесь не будет, – Эйгон резко облокотился на шатающийся стол и ненароком смахнул несколько карт на грязный пол. – Но от игры я не отказываюсь. Предлагаю сыграть в меня в замке. Играть будем ночью, в час волка – мне так удобнее. 

Глаза Флинна беспокойно забегали.

– Со мной будет охрана.

– Хоть всю гвардию приводите. Даю вам слово лорда Смоляных гор, если выиграете вы, то беспрепятственно уйдете с выигрышем. И ставить буду не только фамильный рубин.

Последние слова были подобны стреле, вылетевшей из лука и попавшей в яблочко.

– С вами приятно иметь дело, лорд Тайернак, – довольно облизнулся Флинн.

– Тогда до встречи.

Эйгон резко поднялся, пошатнулся и упал бы, если бы не Ланс, вовремя подоспевший и подставивший плечо.

– За что же мне такое наказание? – прошептал он, протискиваясь вместе с Эйгоном к выходу. –  Предупреждал я, не пейте много. Флинну лишь бы надурить клиента: напоить, раскрутить и обобрать. Что я первый раз тут что ли?

– А который раз?

Ланс с Эйгоном вывалились на морозный воздух. Глубоко вдохнув, Тайернак осел на затвердевшую землю, провёл рукой по редкой заиндевевшей траве, а затем приложил мокрую ладонь к горячему лбу. Немного отпустило.

– Его высочество из «Малинового туза» годами на вылазит. И я вместе с ним. Лучше бы фехтованием занимался. Теперь вот вы дорвались. Сколько сегодня там оставили?

– Сейчас посчитаю, – заплетающимся языком проронил Эйгон. – Перстень с топазом, кольцо с жемчугом, золото, медальон… ах, да, ещё запонки. Мухи болотные, в каком же виде я теперь дома появлюсь?

– На камзоле у вас верхняя пуговица оторвана, милорд, – Ланс подливал масла в огонь. – Волосы грязные и слипшиеся. И, главное, несёт, как... из дешёвого притона.

– Где мы, собственно говоря, и были.

– Леди Арлине это не понравится.

Эйгон фыркнул.

– Будто она заметит?

– Она всегда отличалась изысканным вкусом и любовью ко всему красивому. У нас, в Озёрном крае, ей завидовали все молодые дамы, как на выданье, так и замужние. А сколько лордов к ней сваталось… Она создана для самого лучшего.

– Для твоего Мартана что ли? – Эйгон полез в карман за табаком, но не нашёл и махнул рукой.

Ланс пожал плечами.

– Будь она моей, я бы её оберегал и пылинки с неё сдувал…

– Она что, прикроватная тумба, чтобы с неё пыль смахивать?

Ланс отмахнулся.

– Ничего вы не поняли.

– Да понял я, понял, – голос Эйгона на миг смягчился, но потом снова стал твёрдым и не терпящим возражений. – Арлину я никому не отдам, так и знай. Я не для того столько времени терпел ту рыжую дурёху на своих коленях. Видел, каким взглядом она сверлила рубин на моём перстне?