Но было ли это действительно возможно? Откуда, чёрт возьми, вообще взялась эта чертовщина? Вещество следовало немедленно изучить, но поспешное принятие решений уже закопало его в этом проклятом бункере, и он не спешил повторять своих ошибок. Поднятая пропажей авиатехника суматоха откладывала любые вопросы, но оба инициатора последнего конфликта находились под домашним арестом, так что Джеффри мог позволить себе немного обождать.

— А что до тебя, Клэр? — к насмешливому тону Виктора можно было привыкнуть, но не смириться. Самомнение этого человека входило в твёрдую десятку наиболее раздражительных явлений. Тот словно испытывал ломку каждый раз, когда ему приходилось пройти мимо возможности развязать очередной конфликт. — Ты и так знаешь, что я делал всё это время, штурмуя эту проклятую автоматику. Но что скажешь ты по этому поводу? Весь допрос больше походит на один большой отвод глаз. Я слышал, русские спецслужбы никогда не брезговали подобными методами, КГБ особо известны тем, что в поисках зайца могли убедить медведя в том, что и он, и его семья — все зайцы. Нелегко избавиться от старых привычек? Действительно. К чему это всё? Мне казалось, что всё уже разъяснилось. Или, может, ты забыла, кто предоставил тебе твои новые горизонты?

«Русские спецслужбы? Новые горизонты? — ошарашенно подумал Джеффри. — Похоже, сегодня я пожму руку королеве Великобритании».

— Я ничем тебе не обязана, торгаш, — внезапная смена тона, зловещий взгляд и наставленный на Виктора «пустынный орёл» заставил вздрогнуть всех, кроме него самого. Складывалось отчётливое впечатление, что Виктор играл с ней, прекрасно осознавая, что Клэр по каким-то причинам не может ему навредить. Черноволосая действительно опустила оружие, не без видимого усилия отвернувшись. Оставалось только посочувствовать тому, что могло произойти с этим выскочкой к моменту освобождения Клэр от связывающих её загадочных причин.

— Ты начинаешь забываться, — всё это время Виктор вёл себя нарочито высокомерно, и со временем его перестали воспринимать всерьёз, реагируя лишь раздражением. Но угроза, читаемая сейчас в его глазах, была далёкой от дешёвой показухи.

— У тебя есть доказательства, что Дворжак мёртв? — черноволосая не шелохнулась. — Нет? В таком случае, повод для прекращения поисков отсутствует.

Виктор внезапно рассмеялся.

— А ты действительно интересная личность. Нечасто мне доводится встречать людей, подтверждающих внушительные слухи о себе на практике. Я не стану встревать. Это твой ход, и ты вольна поступать, как пожелаешь.

— Благодарю за понимание, — ответила та, возвращая опущенное оружие в кобуру. — Джеффри, начнём со складов. Лия, займёшься техническими отсеками. Не знаю, что именно произошло между вами с Николасом, но мне нужна дисциплина. Если не хочешь вернуться к домашнему аресту, тебе стоит отложить любые разборки до возвращения на поверхность.

Так как Джеффри вовсе не исключался из списка подозреваемых, ему пришлось выдать практически всё, что обсуждалось за последним чаепитием. О строении коридора в зал связи, о явном контроле системы извне и возможности доступа к передатчику, и, самое главное — об обнаруженной строительной технике в одном из заблокированных отсеков. Что ж, если в этой ситуации что-то и могло достучаться до суровой наёмницы — рассказ Джеффри прекрасно справился с задумкой. Сам он был чертовски рад тому, что Клэр явно не планировала ничего против него лично.

Пилот, сидя на кровати своей каюты, рассматривал поверхность нового револьвера, которым он разжился на посту часового, на замену потерянному после крушения вертолёта. Вот только оружие, что тот сейчас держал в руках — являлось MP-412, разработанным в России в начале девяностых, так что его новизна оставалась достаточно субъективным понятием. Бункер оставлял подсказки с самого начала, и единственное, что помешало Джеффри их заметить — это его собственная невнимательность.

По пути к продовольственным складам, Джеффри, стараясь рассеять жутковатую тишину, попытался завести разговор:

— Клэр, — произнёс он, — откуда ты вообще, если не секрет?

— Сахалин, — короткий, отрывистый ответ. Ничего лишнего, никаких промежуточных местоимений, именно то, чего пилот и ожидал.

— Значит, ты действительно работала на спецслужбы?

— Нужно быть тем ещё идиотом, чтобы судить о профессии человека по месту его рождения, — рассмеялась черноволосая. Джеффри только сейчас понял, что впервые слышит её смех, пусть сарказм и скрывал его природную форму. Вопреки стереотипам, тот оказался вполне обычным, звонким женским смехом. Что ж, если и ему не было чуждо ничто человеческое, то чем, чёрт возьми, должна была отличаться Клэр?

— Как ни странно, ты всё верно подметил, — продолжила она. — Я командовала специальным отрядом ФСБ в течении двух лет.

— Чрезвычайная ситуация? — черноволосая спецагентша открыто давала понять, что не желает продолжать разговор, однако её на деле куда более глубокий образ, чем могло показаться, лишь подстёгивал любопытство.

— Нет, — на секунду Джеффри показалось, что та на этом и закончит, — я неправильно поняла ситуацию, и дезертировала. Прямо во время миссии. А когда осознала масштабы последствий своего решения, уже поздно было что-либо менять. Теперь на родину мне под любым паспортом дорога заказана, и это всё, что тебе нужно знать, ковбой.

В этот момент они как раз подходили к складам, и Джеффри, раскрыв уже отпёртую во время общей разведки дверь, погрузился в осмотр помещения рефрижераторов.

— Ну, знаешь… — начал было Джеффри, краем уха уловив отличный от работы холодильных систем шум. Будто шипение открытой, но незажжённой колонки газовой плиты. Это происшествие не ушло и от внимания мгновенно насторожившейся Клэр.

Секунду спустя до него, наконец, дошло.

Единственными сохранившимися продуктами за прошедшие годы — были консервы и сухпайки. Древние же рефрижераторы, давно исчерпавшие свои запасы хладагента — не должны были работать вообще.

Секундная пауза сменилась внезапным, многократно усиливавшимся шипением. Раздался оглушительный хлопок, вслед за которым последовала волна зеленоватого тумана, куда более чёткая, чем встречалась прежде. Прозрачные упаковки чернели и скукоживались прямо на глазах, а металлические консервы подвергались беспощадной коррозии, буквально рассыпаясь. Ошеломлённый, Джеффри рефлекторно вдохнул отравленный воздух, и, тут же пожалев об этом, попытался отпрыгнуть, выбитый из равновесия внезапным приступом головной боли. Он уже не мог видеть, как Клэр, стиснув зубы и задержав дыхание, наваливается на дверь, игнорируя боль в покрасневших и слезящихся глазах. Схватив пилота за воротник, спецагентша попыталась покинуть склады, но, не в силах долго сопротивляться обессиленным от воздействия газа мускулам, тоже повалилась наземь.

Спустя несколько минут, все припасы импровизированной антарктической экспедиции оказались испорчены.

— Я прошу всех немедленно успокоиться! — Клэр отчаянно жестикулировала, пытаясь установить хоть какое-то подобие дискуссионного порядка. — При грамотном распределении рациона, на заранее извлечённых припасах мы сумеем продержаться куда дольше, чем потребуется на прибытие спасателей.

— Спасатели?! — от делового вида Белью не оставалось и следа. — Ты действительно в это веришь? Единственное, что у нас есть, это туманное обещание Сэндшторма! Клэр, ты хоть сама пыталась обдумать это? Откуда, чёрт подери, спасатели будут знать о местонахождении грёбаного секретного бункера?! Да и ты слышала, что он сам сказал! Во всём виновата эта канадская чертовка, она не в своём уме, пыталась прикончить меня даже ценой собственной шкуры! Мы уже давно здесь по уши в дерьме! Были с самого начала!

— Разве не ты первым поддержал историю солдатика, покинув самолёт? — усмехнулся Виктор.

— Если мне когда-то потребуется мнение рядового мафиози, — агрессия Николаса здорово выводила его из образа, — я выбью его из тебя.