— Ещё раз, Джеффри. Вы осознаёте важность поставленной задачи?

Бледноватый с виду ЦРУшник потушил сигарету и остановил на капрале свой немигающий взгляд. По крайней мере, тому так показалось со стороны — агент разведывательного управления носил свойственные его коллегам солнцезащитные очки, и понять, моргает он, или нет — на деле было той ещё морокой.

— Так точно, — произнёс тот без лишних колебаний. Ещё бы он этого не осознавал. Вопрос, конечно, был поставлен исключительно по требованию протокола, и в сложившихся обстоятельствах звучал крайне риторически, но тот обязан был ответить.

Для Джеффри Сэндшторма, специалиста военно-воздушных сил и участника инновационной программы обучения аэромобильных подразделений, уже успевшего отличиться безукоризненным учебным пилотажем более десятка моделей вертолётов, сегодня был особенный день — его первый боевой вылет.

Боевым, конечно, назвать его можно было с натяжкой: всё, что требовалось от пилота — это долететь до указанной точки, сделать несколько снимков и вернуться на базу. Да и не так давно Джеффри уже доводилось побывать в зоне боевых действий, но тогда непосредственного участия в операции он не принимал.

И всё бы ничего, если бы интересующая его точка не находилась в ледяной глуши Антарктиды, где манёвры любой военной силы, будь они замечены — чреваты международным скандалом, а «базой» не являлся эскадренный миноносец типа «Арли Бёрк», расположенный у берегов вечной мерзлоты и переоборудованный под исполнение исключительной в своём роде стелс-миссии: подтверждению местонахождения и захвату тайного бункера, построенного во времена холодной войны, в котором, согласно подтверждённому источнику — могло храниться тактическое ядерное оружие советских корней, присвоенное торговцами оружием, главаря которых не так давно прихлопнули спецслужбы. Но пусть организация и была парализована — их имущество от этого никуда не девалось. Тактические боеприпасы, чей диапазон мог варьироваться от пятнадцати до ста мегатонн, размещённые в неправильное время в правильном месте, попади они не в те руки — были способны нанести непоправимый ущерб. Тем не менее, информацию, открытую агентами ЦРУ — было принято решение не разглашать. Джеффри не обязательно иметь высший допуск к секретной информации, чтобы догадаться, что военные заинтересовались этим бункером не только из-за хранившихся там урановых фейерверков. Но в первую очередь пилот оставался солдатом, и, несмотря на всё любопытство, помнил, когда следует держать его под контролем.

Сразу напрашивался вопрос: а по каким, собственно, причинам, на столь ответственное и щекотливое задание был избран именно он?

Ответ до неприличия банален: связи. Братья его покойного отца, обладающие определённым военным и политическим влиянием, воспользовались суматохой, вызванной обнаружением бункера, и устроили всё так, чтобы полёт, способный обеспечить карьеру любого пилота — достался их любимому племяннику. В душе Джеффри был тем ещё идеалистом, и ничуть не гордился своим положением, но и не мог отказаться от подобного шанса — всё-таки коррупция, пусть в данном случае и недостаточно значительная, чтобы представлять опасность — присутствовала везде. В конце концов, действительно, всё, что он должен был совершить — это своеобразный экскурсионный вылет на модифицированном AW139[1], лишённом любых опознавательных знаков. Ни к специальному отряду, ответственному за захват и возможную ликвидацию бункера, ни к самой операции Джеффри никакого отношения не имел, выполняя роль наёмного фотографа. Загвоздкой же был массивный полярный циклон, в данный момент царивший над интересующими военных широтами и являвшийся единственной причиной, почему те до сих пор не отправили беспилотник или не сфотографировали местность со спутника. Предсказанный ещё за неделю до операции, циклон, по всё ещё неразгаданным причинам, оказался в несколько раз сильнее заявлений метеорологов. Конечно, хоть военные и обладали снимками определённой давности — были все основания предполагать, что искомый объект мог показаться на поверхности только сегодня. Но какой-то там природный феномен не способен остановить последнее слово техники в вертолётах дальнего следования с прирождённым пилотом на борту — Джеффри был уверен в своих силах, и уверенность эта имела под собой разведанную почву.

Ему хватило смекалки, чтобы рассмотреть таящийся за брифингом подтекст. Пилот понимал, что является расходным материалом, применяемым для «ощупывания» местности на предмет возможных опасностей, но Антарктида была и оставалась нейтральной зоной, а утечек информации не наблюдалось до сих пор. Джеффри было не совсем ясно, почему руководство решило отправить человека, непосредственно связанного с американскими военными ведомствами, а не безымянного гражданского, избавленного от бремени зацепок, но не стал задавать лишних вопросов — если решение было принято на высшем уровне, значит, тому были свои причины.

Можно было организовать куда более безопасную и подготовленную операцию, задействовав ближайшую к рассматриваемым координатам и подчинённую американской антарктической программе станцию Мак-Мердо, но кому-то извне удалось прознать о подозрительных манёврах американцев, и внеплановая инспекция Комиссии АНТКОМ уже второй день вела непрерывное наблюдение за каждым известным объектом в округе, принадлежавшим штатам и их союзникам. Это не была утечка информации, а лишь скромная оплошность в сохранении низкого профиля, так что ситуация пусть и была напряжена, но оставалась под контролем.

Всё началось два месяца тому назад, когда Интерпол предоставил ЦРУ информацию о стремительно набирающем популярность чёрного рынка оружейном дилере, известным под псевдонимом «Венансио». Наглости этому человеку было воистину не занимать: он практически в открытую вёл противозаконную деятельность, не брезгуя заключать сделки со всеми, кто только попросит. Венансио никем не крышевался, не платил пошлин ни «светлой», ни «тёмной» сторонам, и сам, насколько это было известно — к крышеванию никогда не прибегал. За Венансио не было никакой закулисной силы, и он не стоял ни под чьим флагом. Что там говорить — он не имел даже собственного. Он менял силу на деньги, а деньги — на силу. Но в один прекрасный день масштаб его денежного оборота затронул чужие территории этого скользкого бизнеса, и за Венансио мигом взялись по обе стороны закона. Парень за считанные месяцы набрал популярность, сравнимую с всемирно известным бароном Бутом, сбагривая вооружение наёмникам и террористам. Конечно, он работал и с легальными клиентами, но, когда международные миротворческие структуры прознали о его связях с незаконными формированиями — большинство клиентов организации были вынуждены отказаться от публичных оферт. Так Венансио, ещё не продержавшись на рынке и нескольких лет, уже оказался в розыске доброй трети цивилизованных стран.

Новоиспечённого оружейного дилера никто не мог достоверно опознать — ни местонахождения его оружейных складов, ни того, каким образом они пополнялись, а об идентификации настоящей личности новоиспечённого оружейника не могло быть и речи, отпечатки пальцев и генетические материалы, заполученные Интерполом — не принадлежали вообще никому. Однако, на протяжении последней недели своей насыщенной жизни Венансио внезапно начал допускать серьёзные огрехи: оставлял следы, развязывал чрезмерно громкие кампании против недобросовестных дилеров, пытавшихся кинуть его на сделках, и даже заключил несколько соглашений лично, подтвердив, что «Венансио» — это действительно существующий человек, а не ОПГ, стоящая за единственным псевдонимом и парой расплывчатых улик, которые вообще могли оказаться продуктом синтеза. Впоследствии, весь спектакль обошёлся ему ценой собственной шкуры: кто-то из закулисного мира начал сливать информацию Интерполу, и в итоге международная уголовная полиция снабдила ЦРУ достоверной наводкой на одно из баронских убежищ, дислоцировавшихся в заброшенном военном лагере Невады.