— В этом вы тоже можете ошибаться.

— Может и так. Но тогда у нас остаётся две теории, — финансист, прищурившись, оглядел всех присутствующих. — Либо кто-то из отсутствующих в этой комнате замешан в заговоре, и всё равно привёл бы нас к бункеру, либо нас просто хотели убрать, но провалились на начальном этапе, и бункер действительно был подготовлен не для нас. Но нам не разгадать эту загадку, пока мы не знаем историй за плечами двух наших знакомых.

— Поэтому, — положил кулаки на стол Джеффри, — твоё первое предложение подходит лучше всего. Мы просто воспользуемся строительной техникой и свалим отсюда к чёртовой матери. Я не рекомендую вам вступать в прямой контакт с кем-либо ещё, в особенности — с Виктором. Это может оказаться слишком опасно.

— Мы ещё не закончили, — внезапно остановила его Лия, отложив газету в сторону. — Уничтожение камер так ни к чему и не привело. Нет никаких конкретных доказательств тому, что они действительно были активны.

— Уже есть, — резко ответил пилот.

Он не продолжил, и на какое-то время в зале установилась мрачная тишина.

— Не хочешь нам ничего объяснить? — не выдержала девушка.

Джеффри не поднимал взгляда.

— Хватило нескольких петард и дешёвого трюка с тенью, чтобы камера изменила угол поворота.

Его ответ возвратил недавно воцарившуюся тишину на место.

— И… что ты сделал? — спросила Лия, выпрямившись в кресле и всё обдумав.

— Я действовал ночью, перетащив стол и несколько казанов с кухни и создав иллюзию буровой машины. Стоило «привести её в движение», передвигая стол и взорвав петарды, как одна из камер тут же повернулась в мою сторону. Всё записано на моём телефоне.

— Я так и знал, — Николас в сердцах сжал кулаки.

— Признаюсь, вчерашней ночью я был немного поддат, и мог не всё заметить, но на территории административного отсека находился один только Виктор.

— Можно задать вам один вопрос? — Павел прокрался в пустующий бар у столовой достаточно незаметно, чтобы не привлечь внимания торговца оружием до последнего момента, что вызвало у последнего определённую озадаченность.

Тот не ответил, продолжая таращиться на авиатехника и бестактно пожёвывать консервы.

— Система этого бункера, — продолжил его незваный посетитель, заметив, как напрягся Виктор, услышав, о чём пойдёт речь, — была реконструирована с применением гораздо более современных технологий. Моя профессия требует хорошего навыка в обращении с не самыми простыми из компьютеров, Виктор, и я знаю, что система бункера, по сути своей — самодельна, и системные логи прекрасно указывают на то, что реконструированная версия была введена в строй не раньше середины двухтысячных. Она не имела аналогов ещё задолго до любых возможных модификаций — теперь же она является секретной разработкой. Тогда поведайте, откуда у вас могли появиться знания о том, как управлять ею?

Виктор, будучи минимум на лет семь старше Дворжака и обладая немалым опытом анализа собеседника, полученного за время его причастности к своему новому ремеслу, читал того как открытую книгу: он видел, как нервничает Павел, изо всех сил сдерживая пот. Видел его неуверенность и страх перед неизвестным. Он держался молодцом, но редкие заминки и меняющаяся напряжённость тона выдавали шаткость положения авиатехника с головой. Это был смелый, но неопытный противник, пытающийся прыгнуть выше головы. Он не стоил внимания Виктора, даже если и сумел что-то раскопать. Павел всё равно не сумеет ничего доказать, а если и докажет, то к моменту начала разбирательств Виктор успеет замести все следы. Он бы просто проигнорировал авиатехника, оставив его наедине с собственными догадками, но Павел, к собственному несчастью, решился задать главный вопрос:

— Почему вы солгали о том, что не обладаете мастер-паролем?

Виктор чуть было не поперхнулся, тут же нахмурив брови в привычно презрительной усмешке.

— И с чего ты внезапно решил, что я обладаю им?

— Это и правда было не так уж и просто, но я смог его отыскать. Я видел внешний сервер, Виктор, видел логи. Все. От записей с камер наблюдения, до махинации с залом связи, запершей нас здесь. Вы рисковали собственной жизнью, просто чтобы отвести подозрения. Но зачем? Что столь ценное вы ищете здесь? Что, столь необходимое, хранит этот бункер, что вы с подобной лёгкостью готовы распоряжаться чужими судьбами?

Поначалу он подумывал ответить — всё-таки то, о чём говорил этот парень, можно было подделать, и Виктор всё ещё мог оправдаться, не усложняя ситуации, но тут в его поле зрения попалось нечто, что поставило крест на возможности мирного исхода непредвиденного конфликта: вторичная дверь столовой, предназначенная для спецперсонала и ведущая в центральный технический отсек, оказалась открытой. Заметив, на чём остановился его взгляд — Дворжак произнёс то, чего Виктор опасался больше всего:

— Вы упустили это, но четыре дня назад я установил запись на каждое административное действие. Вашей монополии конец, Виктор. Но не торопитесь с выводами. Чтобы вы обо мне ни думали — мы с вами здесь в одной лодке. И если вы согласитесь сотрудничать со мной, мы обязательно сумеем друг другу помочь.

Все последующие события произошли менее, чем за несколько секунд: Павел, не в силах удержать внезапно взмывающий стол, начал заваливаться на спину. Сообразив, по каким причинам стол вообще может резко оторваться от земли, он попытался стабилизировать положение, соскакивая с падающего сиденья, но секунду спустя почувствовал толчок в живот, за которым последовало ощущение некоей внутренней теплоты, быстро сменившимся острой, тошнотворной болью. И когда он коснулся затылком холодного бетонного пола — эта острота ударила прямо в мозг, выбрасывая сознание за его пределы.

Виктор, на несколько мгновений застыв в лёгком оцепенении, оторвал взгляд от распластавшегося Дворжака, под которым постепенно разливалась увеличивающаяся в размерах лужица крови, с негодованием сплюнув.

— Паршивец! Тебя только не хватало! И что прикажешь теперь делать?!

«Что, если он и так уже обо всём рассказал?», — осенило торговца. С этой мыслью Виктор выскочил в коридор с револьвером наготове, не собираясь церемониться ни с кем, кто мог его разоблачить, но, к некоторому облегчению, никого так и не обнаружил. Нельзя было терять бдительности: парень и правда мог кого-то осведомить, уже позднее ринувшись в одиночку. Виктор, тяжело вздохнув, спрятал пистолет и принялся поспешно ликвидировать следы стрельбы, пока кому-нибудь не приспичило перекусить. Тело он решил бросить в одном из пустующих технических помещений, навсегда изолировав его аварийным гермозатвором. Управившись всего за пятнадцать минут, тот внезапно почувствовал, как дрожат у него руки. Неужели он уже успел выдохнуться? На него не похоже. Однако, даже если Павел не успел никому ничего рассказать, непременно возникнут нежелательные вопросы. А если он станет избегать любого общества, то обязательно начнёт ловить косые взгляды. Конечно, Клэр в любой ситуации окажется на его стороне, но следовало держать себя в руках — у него на пути всё ещё стоял пилот, и Виктор не был уверен, что на текущем этапе осилит возню с его покровителями. Точнее, он был абсолютно уверен, что те его попросту раздавят. Несмотря на весь свой опыт и амбиции — Виктор всё ещё был пешкой, статус которой ему ещё предстояло отбросить. И тактические ядерные заряды окажутся в этом деле как никогда кстати.

Джеффри просто выжидал, не в силах покинуть своё укрытие.

Уже было кристально ясно, что история, в которую он ввязался, не была предназначена для него с самого начала. Если подумать, он никогда особо и не спрашивал себя — его место всегда было в небе, и он давно не задумывался о том, где, что, и ради чего. Он чётко знал, чего хотел, и просто покорял небеса. И сейчас, рождённый для воздушной стихии, тот оказался заперт глубоко под землёй. Чёрт, как же ему не хватало старых-добрых тренировочных полётов из Флориды до Нью-Йорка. И ведь тогда они казались настоящим испытанием. Как же ему хотелось быть подальше от всего этого.