— Ты меня до Галины подбросишь? — попросил Денис, поворачиваясь к Валерию. — Меня там черкесские ребята будут ждать…

— Без проблем, — откидываясь на спинку стула и вытягивая длинные ноги, отозвался Куприянов, оглядываясь по сторонам. — Хорошо тут…

Сверху, со стороны пассажа, послышался рев мотора, и появился уже знакомый Денису мотоцикл. Он обогнул фонтанчик и остановился неподалеку, не заглушив двигателя, издающего ровные рыкающие звуки. И водитель, и пассажир были одеты соответственно моде, принятой у мотоциклистов всех стран — в кожаные штаны и куртки, а головы украшали шлемы с опущенными темными забралами. На плече у пассажира висела продолговатая спортивная сумка.

— Вот кого приструнить надо бы, — поворачиваясь к Куприянову, сказал Роман. — Чуть было Дениса не…

Закончить фразу он не успел.

Куприянов, в считанные мгновения перейдя из расслабленной позы отдыхающего в состояние боевой машины, неожиданно перевернул стол, сгреб обоих приятелей, повалил их на пол. Денис больно стукнулся головой о ножку стола, однако сумку с ноутбуком из рук не выпустил. И в этот момент раздалась длинная автоматная очередь. Пули, казалось, попадали во все, во что только можно было попасть. Одна из них, пробив столешницу, отрикошетила от пола сантиметрах в пяти от Романа, брызнув в лицо колючими щепками.

Подталкиваемые Куприяновым, Денис с Романом отползли в сторону с линии огня. Отовсюду раздавались панические вопли и стоны раненых. Метрах в полутора, цокнув о пол, приземлилась и закрутилась на месте небольшая рифленая граната. Денис смотрел на нее и понимал, что спасения нет. Он плотно вжался в пол, закрыл голову руками, словно это могло спасти от взрыва и разлетающихся осколков. Секунды казались часами, но ничего не происходило, взрыва не было, и Денис понял, что на этот раз пронесло. Граната лежала поодаль, тихая и безобидная.

Лихой мотоциклист, не дождавшись взрыва, не унимался. Вставил второй рожок и теперь бил прицельно, короткими очередями. Край невысокого деревянного помоста скрывал от него лежащую на полу троицу, иначе у них не было бы ни единого шанса укрыться от свинцового шквала. Рядом с Денисом сползла по стенке официантка. На лице у нее застыло удивление, белую блузку пересекла линия красных пятен.

— Помоги… — прохрипел Куприянов. Денис обернулся и увидел, как опер, лежа на животе, пытается опрокинуть тяжелую подставку, на которой крепился прикрывающий их от солнца зонт. Денис уперся в подставку руками, и вдвоем они приподняли и перевернули ее. Огромный зеленый зонт рухнул на землю, скрыв их от стрелка. На полотнище тотчас образовалась дорожка отверстий.

Подражая Куприянову, Денис откатился в сторону, вытащил свой «Макаров» и, дождавшись паузы в стрельбе, поднялся на одно колено и выглянул из-за зонта. Краем глаза он заметил, что левая рука вскочившего на ноги Куприянова безвольно повисла вдоль тела, а рукав куртки набухает от крови.

Денис, словно в тире, где они часто упражнялись с приятелями, перехватил рукоятку двумя руками и, методично нажимая курок, выпустил всю обойму в сторону мотоциклиста, целясь в поблескивающий на солнце шлем. Одновременно по другую сторону зонта начал стрелять Куприянов.

Двигатель взревел на холостом ходу, переднее колесо взвилось и зависло в воздухе, сделав мотоцикл похожим на вставшего на дыбы коня. Однако, вместо того чтобы ухватиться за водителя, пассажир взмахнул руками, отчего автомат отлетел в сторону, а сам он дернулся, словно марионетка с обрезанными нитками, и рухнул на тротуар. Мотоциклист, не оборачиваясь, прибавил газу и рванул с места, петляя из стороны в сторону и опасно лавируя между лежащими на земле людьми. Даже если бы в обойме у Дениса оставались патроны, стрелять было нельзя. Где-то вдалеке послышались надрывные звуки милицейских сирен.

Роман, во время перестрелки укрывавшийся за столешницей, вовремя подхватил покачнувшегося Куприянова, помог ему устроиться на стуле. Оторвал кусок от скатерти и принялся накладывать жгут. Денис торопливо спрятал пистолет за ремень джинсов, застегнул куртку. Куприянов выругался негромко, но с чувством, здоровой рукой притянул Дениса за рукав.

— У меня в кармане обоймы, забери… — слабым голосом сказал он. — И быстро вали отсюда! С коллегами я сам разберусь… Да и Роман поможет…

— Помогу, — подтвердил Толоконников, оглядел место побоища и ахнул: — Вот сволочи! Быстр мой наниматель на принятие решений. — Он цепко глянул на Дениса — Ты понимаешь, о чем я?

Куприянов с трудом поднял голову, посмотрел вокруг, вздохнул тяжело:

— Ублюдки… Но стрелял-то он в нас… — и, увидев подъезжающий к месту происшествия микроавтобус с надписью «ТВ-новости», горько усмехнулся: — А вот и кавалерия… Денис, тебя здесь не было. Вали отсюда! А мы дальше отбиваться будем.

Когда выстрелы смолкли, Марина успела добежать до угла улицы, ведущей через пассаж вниз к фонтанчику. По шумному дыханию в наушнике она знала, что Денис жив, и это успокаивало. А услышав разговор, поняла, что живы и остальные.

Она свернула за угол и увидела несущийся прямо на нее мотоцикл. Времени на раздумья не оставалось. Марина шагнула ему навстречу и движением метателя пляжных тарелок отправила в темное стекло шлема раскрывшуюся в полете книгу.

Что бы там ни утверждал автор книги, но это был первый и единственный случай эффективного применения боевого гопака в реальной схватке.

Мотоцикл вильнул в сторону, наткнулся передним колесом на высокий бордюр, взбрыкнул, как мустанг крупом, и выбросил своего седока. Мотоциклист описал в воздухе правильную дугу, с громким шлепком врезался в стену, сломанной куклой сполз на тротуар. Когда Марина подошла ближе, он лежал на спине без движения. По положению туловища и ног Марина поняла, что у него сломан позвоночник, но царапающие асфальт пальцы в перчатках указывали на то, что человек еще жив. Она приподняла забрало шлема и встретила полный мучительной боли взгляд.

— Помоги, — прошептал совсем молодой парень. На губах у него пузырилась кровавая пена.

— Конечно, — сказала Марина и коротким сильным движением нажала пальцами на точку на шее пониже уха. Парень дернулся и затих.

Марина встала, отряхнула джинсы, подобрала слегка растрепавшееся руководство по боевому танцу и поспешила вниз по улице, туда, где слышались звуки сирен.

— Ну вот и приехали, — сообщил Дима Грищенко, улыбчивый высокий парень с длинным лицом, доставивший Дениса в Черкассы. Машина как раз въехала на узкий мост через реку, на другом берегу которой расположился старинный город. — Через пятнадцать минут будем в офисе.

Денис рассеянно кивнул, продолжая думать о своем.

По настоянию Куприянова он поспешно ретировался, чтобы не быть втянутым в допросы и прочие процедуры, обязательно следующие за событиями такого рода, как стрельба по людям в центре города, быстро поймал такси и вернулся к Галине. Машины у подъезда еще не было, и, взглянув на часы, Денис поднялся в квартиру. Галина с порога подалась к нему, словно хотела обнять, но в последний момент не решилась.

— Я так испугалась за тебя!

— Успокойся, глупенькая! — бодрым голосом сказал Денис. — Все нормально, что ты…

Но услышал доносящийся из комнаты голос диктора: «…пятеро были убиты сразу, шестая потерпевшая скончалась в машине „скорой помощи“ по пути в больницу…» — а войдя в комнату, увидел на экране старенького телевизора своего друга, которому репортер тыкал в лицо микрофоном и допытывался:

— Скажите, господин Толоконников, было ли это покушением на вас лично?

— На меня лично — нет! А вот на меня, как на представителя штаба Федора Чивокуна, — однозначно да! Кому-то явно не по вкусу демократический процесс предвыборной борьбы кандидата на пост президента.

— Мы понимаем, — многозначительно сказал репортер. — Свидетели утверждают, что с вами, кроме раненого майора Куприянова, был еще один человек… И именно он своими действиями пресек нападение… Это ваш телохранитель?