— Я собираюсь посетить французскую столицу, — одобрил такой быстрый переход к делу Самат. — В поисках одной девушки, что должна поступить в художественную школу.

— В Академию? — нахмурился Мерьель.

— Возможно, я точно не знаю, — ответил Самат. — Но как я слышал, вы художник и, возможно, смогли бы мне помочь.

— Да, конечно, — согласился мужчина, а неожиданная догадка и червячок любопытства уже грызли изнутри. — Когда ты прилетаешь?

— Где-то через полмесяца, — после небольшой паузы ответил Самат.

— Хорошо, — делая пометку в ежедневнике, кивнул Мерьель. — Может, назовешь мне имя этой незнакомки, чтобы я смог навести справки перед твоим приездом?

Было слышно, что собеседник замолчал, видимо обдумывая, стоит ли настолько доверять практически незнакомому родственнику, но все же решился:

— Хадижа. Хадижа Эль Рашид Эль Шафир.

Трубка задрожала в руках Мерьеля. Догадка подтвердилась, но главным было не это, а то, что, судя по фамилии, девушка была замужем.

— Хорошо, я поищу информацию о ней, — взяв себя в руки, солгал мужчина. — Только не пойму, зачем тебе искать замужнюю женщину?

— Этот брак фикция, чтобы нас разлучить, — зло выплюнул Самат, — но это не телефонный разговор.

— Хорошо, — согласился Мерлье, которому и самому нужно было обдумать услышанное.

— А ты не так проста, Хадижа Рашид, — произнес он вслух, положив трубку.

Как жаль, что сейчас каникулы, и он не может посмотреть в загадочные карие глаза девушки и попытаться самостоятельно разгадать все её тайны.

— Я сейчас растаю, — выдохнула Хадижа, когда она в сопровождении Эми и Самиры села на лавочку на набережной.

— Да ладно, всего лишь тридцать градусов, — фыркнула Эми, протягивая подруге рожок мороженого.

— После Парижа это словно в печку попасть, — благодарно кивая и принимая угощение, ответила Хадижа.

— Здорово, наверное, в Париже, — мечтательно вздохнула Эми. — Эйфелева башня, Лувр, Собор Парижской Богоматери…

— Елисейские поля, Триумфальная арка, Версаль, — продолжила перечислять достопримечательности французской столицы Хадижа. — Слушай, Эми, тебе надо приехать ко мне в гости, — посмотрела она на подругу. — И тебе, — оглянулась на Самиру.

— Ну, не знаю, — закусила губу Эми, — все-таки другая страна.

— Да, ладно, — махнула рукой Хадижа. — Остановитесь у меня. Не думаю, что Зейн будет против.

— Да Зейн, по-моему, сейчас не будет против, если ты в дом притащишь группу бразильских танцоров, — засмеялась Самира.

— Что, это так бросается в глаза? — смутилась Хадижа.

— Что вы по уши влюблены? — улыбнулась кузина. — Ещё как. Если вы находитесь в одной комнате, от вас чуть ли не летят искры, а когда Зейн занят разговором с моим отцом или дядей Саидом, то все равно украдкой ищет тебя взглядом.

— Перестань, — еще больше краснея, легонько толкнула Самиру девушка.

— Я так рада, что ты счастлива, — обняла кузину в ответ та. — Я с самого начала знала, что из вас выйдет прекрасная пара. Машаллах!

— Что? — нахмурилась Хадижа, не поняв последнего восклицания Самиры.

— Машаллах! Так пожелал Аллах! — перевела Самира. — Так говорят, когда происходит что-то приятное.

— Тогда Машаллах, девочки! — обняла обеих подруг Хадижа. — Я так по вас скучала! Ну, так что? В следующие каникулы не я прилетаю в Рио, а вы летите ко мне? — вернулась к теме Хадижа. — Я познакомлю вас с Жаком, Луи и Одеттой.

— Так ты встретилась с Жаком?! — воскликнула Эми.

— Да, — кивнула Хадижа. — Он тоже поступил в Академию, и мы учимся вместе, а с Одеттой и Луи он снимает квартиру.

— Одетта — это его девушка? — поинтересовалась Самира.

— Нет, — покачала головой Хадижа. — Оди не девушка Жака и с Луи они тоже не встречается, хотя иногда мне кажется, что между ними что-то есть. Она классная, у нее пряди покрашены в разные цвета, она очень веселая, яркая, иногда совершенно бесшабашная, но при этом мудрая. Это она настояла, чтобы я пошла на открытие клуба Зейна, когда мы поссорились с ним.

— Мне она уже нравится, — улыбнулась Самира, которая уже знала всю историю, произошедшую в Париже, только о прошлом Зейна, своём поцелуе с Жаком и с Оди Хадижа решила умолчать — почему-то это казалось настолько личным, что превращать подобное в тему веселого разговора подружек было просто кощунством.

Солнце уже начало клониться к закату, когда девушки распрощались.

— Ты сейчас домой? — спросила Самира у сестры.

— Нет, сначала заеду в дом отца, нужно забрать кое-какие вещи, — ответила Хадижа.

— Поехать с тобой?

— Нет, ты и так провела со мной целый день. Смотри, Зе-Роберту заругается, — отрицательно покачала головой Хадижа.

— Не волнуйся, я знаю, чем его задобрить, — подмигнула сестре Самира.

К девушкам как раз подъехала машина с водителем семьи Рашид, вызванный Хадижей.

— До завтра, — попрощалась кузина.

— Пока, — села в автомобиль Хадижа.

Едва успев подняться на крыльцо особняка, Хадижа услышала женские крики и пронзительный детский плач. Звуки ссоры стали еще более громкими, когда входная дверь распахнулась. Зулейка и Ранья стояли посреди гостиной, выкрикивая друг другу в лицо различные ругательства по-арабски, смысл которых Хадижа не могла до конца уловить, а Мунир и Малика сидели рядом на диване, зажимая уши руками, при этом младшая сестренка уже заливалась слезами. Больше никого не было видно, видимо, прислуга, напуганная ссорой двух хозяек, поспешила спрятаться по углам.

— Что здесь происходит?! — спросила Хадижа как можно громче, чтобы перебить эти бьющие по ушам крики.

Видимо, в голосе девушки было что-то от интонации отца, так как в первую минуту обе женщины испуганно затихли, медленно оборачиваясь к двери.

— А, это ты, — облегченно фыркнула Ранья. Зулейка же подхватила на руки дочь, пытаясь её успокоить.

— Так, что случилось? — повторила свой вопрос Хадижа.

— Я приготовила для Саида баранину по его любимому рецепту, — начала рассказывать Зулейка. — Ранья её опрокинула.

— Сказано в Коране: «Избегайте плохо думать о людях, ибо скверные мысли — самые лживые слова», — у тебя нет ни доказательств, ни свидетелей! Ты обвиняешь меня голословно и за это будешь гореть в аду! — тут же взвилась Ранья.

— Мне сказала Малика, — ответила Зулейка.

— Малика могла сама опрокинуть блюдо, а свалить вину на меня, — тут же парировала первая жена.

— Как ты смеешь наговаривать на ребенка! У тебя совсем нет совести! Да гореть тебе в Аду!

— Это тебя покарает Аллах! — ответила Ранья.

Скандал вспыхнул с новой силой.

— Тихо! Если вы продолжите это, то будете гореть в аду обе! Аллах покарает вас за ваши длинные языки и неумение поддерживать его лампаду и мир в доме мужа! — вырвалось у Хадижи ещё до того, как она успела осознать, что сказала.

Женщины смотрели на падчерицу в шоке, даже Малика перестала всхлипывать.

— Хадижа?! — нарушила тишину Зулейка.

— Ты… — Ранья хотела сказать, что девушка заговорила, как в те в времена, до похищения, но Хадижа перебила её.

— Если вы сейчас разойдетесь по комнатам, я не скажу отцу об этом скандале.

Ранья демонстративно хмыкнула на заявление падчерицы, а Зулейка облегчённо выдохнула, поглаживая свой живот и понимая, что зря поддалась на провокацию Раньи. Служанки, видимо поняв, что буря миновала, появились в гостиной: одна из них перехватила на свои руки у Зулейки Малику.

— Фатима, — обратилась Хадижа к прислуге, — сделай, пожалуйста, чай и принеси в комнату Зулейки, — сама же подхватила вторую жену отца под руку и направилась к лестнице.

— Спасибо, — улыбнулась она.

— Не за что, — ответила Хадижа, — я бы себя не простила, если бы с моим будущим братом, или сестренкой что-то случилось из-за этих скандалов.

— Знаю, что у меня должна уже быть броня от ее нападок, но из-за беременности все стало восприниматься как-то острее, а Ранья не упускает и малейшей возможности напакостить мне и развязать ссору, слово надеется довести меня до потери малыша, не приведи Аллах!