Девушка почувствовала, как обстановка навалилась на нее. Ей хотелось выкинуть часть подушек, из-за которых, казалось, некуда было ступить, и уменьшить кровать, чтобы та не отнимала места, лишая комнату пространства. Она подошла к окну и раздвинула шторы, впуская в комнату свет.

— Здесь все осталось также, как и в день твоего исчезновения, — произнес Саид, наблюдая, как внимательно девушка рассматривает комнату.

Надеясь, что произойдет чудо и дочь вспомнит хоть что-то из своего детства.

— Те две двери, — он кивнул в сторону дальней стены, — ведут в ванную и гардеробную.

Хадижа подошла к дверям и открыла одну из них, наугад. За ней оказалась небольшая гардеробная. На вешалках висели блузки и юбки, туники и платья, по полочкам была расставлена обувь. Девушка провела по одежде рукой.

— Все это, конечно, тебе уже мало, — Саид обвел взглядом детские наряды дочери. — Когда ты отдохнешь, то с Зулейкой и Раньей сможешь поехать по магазинам и купить все, что тебе необходимо.

— А… — Хадижа посмотрела на сумку с ее вещами, которую заботливо поставили у кровати слуги.

— Хадижа, — покачал головой Саид. — Я понимаю, что тебе это все непривычно, но в нашей религии девушка не должна носить брюки, джинсы и остальную одежду, что облегает… фигуру, а также оголять руки, ноги, плечи.

Девушка мысленно перебрала в голове весь свой гардероб, основой которого, конечно, были джинсы и футболки, но попадались и юбки по колено, и шорты, и майки. По сравнению со многими ее сверстницами она одевалась скромно, но, пожалуй, здесь и ее вещи казались верхом распущенности.

— Я понимаю, — кивнула Хадижа, вздохнув. — Хорошо, если так надо, но…

Она посмотрела отцу в глаза:

— Можно я оставлю одни джинсы? Я не буду ходить в них по улице, и по дому, только тут, в комнате. Когда буду рисовать, мне бы не хотелось пачкать новые наряды краской. Можно?

Мужчина смотрел на растерянную и уставшую дочь, которая рассматривала собственную комнату, где вся обстановка была когда-то выбрана по ее желанию, почти что с ужасом, не то что не вспоминая, а даже отвергая увиденное. Сердце неприятно кольнуло. Он глубоко вздохнул. Врач предупреждал, что восстановление памяти — это долгий процесс, и не стоит ждать чудес сразу. Само то, что Хадижа оказалась дома, уже чудо.

— Да, конечно, — грустно улыбнулся он. — Если ты этого хочешь.

— Спасибо, — тихо произнесла девушка.

— А теперь отдыхай, Хадижа, — Саид, развернувшись, вышел из комнаты.

Ему самому не мешало отдохнуть, но нужно было съездить в фирму, проверить как шли дела во время его отсутствия. Он спустился вниз. Ранья, Зулейка и дядя Али сидели в гостиной, на столике перед диваном стоял поднос со сладостями и пиалы с чаем. Дети, играя, сидели рядом на ковре.

— Она правда ничего не помнит? — услышал он вопрос Раньи, в котором слышалось волнение.

— Ничего, кроме тех пяти лет, что провела в приюте, — ответил сид Али. — Врачи говорят, что амнезия — это очень сложно. Память может вернуться в любую минуту, а может не вернуться никогда. На все воля Аллаха.

— Бедная девочка, — покачала головой Зулейка. — Надеюсь, Аллах будет милостив к ней.

— Как она была одета! — воскликнула Ранья, — Я сначала совершенно ее не узнала.

— Вот поэтому, как только Хадижа отдохнет, вы с ней отправитесь по магазинам, — входя в гостиную, сказал Саид, — Зулейка, я не знал, что ты говоришь по-французски.

— Я учила его в школе, — улыбнулась ему вторая жена.

— Хорошо, значит, ты сможешь помочь Хадиже, пока она не вспомнит португальский, — кивнул, улыбнувшись ей в ответ, Саид.

— Хабиби, — тут же соскочила с дивана Ранья, бросив ревнивый взгляд на женщину рядом, — тебе тоже надо отдохнуть, — обняла она мужа.

— Я должен съездить и проверить дела фирмы, — поцеловав ладонь жены, мягко отстранил ее Саид, — Но обещаю, я ненадолго. Дядя Али, вы останетесь?

— Я бы хотел поведать Мухаммеда и Латиффу, — вставая с кресла, ответил он. — И, скорее всего, останусь у них. Завтра должна прилететь Зорайде. Ей тяжело даются перелеты, особенно после последних известий, но она хочет увидеть Хадижу собственными глазами. Может, это поможет унять боль от потери Жади.

— Хорошо, — кивнул Саид, — Тогда нам пора.

— Ас-саля́му але́йкум, — попрощался Сид Али с женщинами.

— Уа-але́йкуму с-саля́м, дядя Али, — прозвучало в ответ.

Через два дня Хадижа с женами отца отправилась в торговый центр. Это был первый раз, когда она покидала особняк после своего прилета. Девушка была неприятно удивлена, узнав, что ей и женщинам можно покидать особняк только в сопровождении мужчин или с охраной, и то, что сейчас за ними двумя огромными тенями ходили охранники, неприятно щекотало нервы. У Хадижи возникало ощущение, что стоит ей сделать что-то не так, то ее тут же свяжут по рукам и ногам и, засунув в автомобиль, отправят обратно в особняк.

Несмотря на ее опасения, что в Рио вряд ли найдутся магазины с нужной одеждой, они меньше чем через час купили свободного покроя платья и юбки, а также блузки и кофты с длинным рукавом, скрывающие плечи и руки. Все это было спокойных пастельных оттенков, удивительно идущих ей. Кружась перед зеркалом в очередном новом наряде, Хадижа напоминала себе этакую фарфоровую статуэтку: легкую и изящную, — но от этого еще больше хотелось влезть в свои старые джинсы.

— Ну, все, осталось купить только платки, — улыбнулась ей Зулейка, обратившись на французском, — Но самые лучшие платки можно найти у Мохаммеда. Хадижа, тебе ведь уже нужен платок?

Сегодня вечером они собирались поехать в гости к дяде Мохаммеду. Девушка волновалась, чувствуя, что повторится сцена приезда, и все будут смотреть на нее, сравнивая с той девочкой, которой она была, и которую совершенно не помнила.

Девушка посмотрела на женщину, не сразу поняв ее вопроса, но потом, вспомнив, прочитанное об исламе в интернете, почувствовала, что краснеет.

— Я не знаю, хочу ли я носить платок, — пожала плечами она.

— Хорошо, обсудишь это со своим отцом, — став серьезной и откашлявшись, произнесла Зулейка.

Хадиже нравилась вторая жена отца, она относилась к девушке с симпатией. Что чувствовать к Ранье, она не знала. Женщина иногда так смотрела, что у Хадижи мурашки шли по спине, словно та ожидала какой-нибудь подлости от нее. А может, во всем был виноват языковой барьер.

Они уже выходили на улицу из торгового центра, как Хадижа услышала французский язык. Немного в стороне от них стояли двое парней и женщина средних лет, видимо, их мать. Один из молодых людей крутил в руках карту, а его спутники пытались привлечь внимание похожих, прося о помощи, но люди, не понимая, лишь испуганно отскакивали в сторону или прибавляли шагу.

— Здравствуйте, — подошла к ним девушка, — Вам помочь?

— О, мадемуазель, вы говорите по-французски, — широко улыбнулся один из молодых людей. — Мы отстали от нашей туристической группы и заблудились.

— О, это печально, — посочувствовала девушка. — А куда вам нужно?

— К статуе Христа-Искупителя, — указал парень на карте главную достопримечательность Рио-де- Жанейро.

Хадижа нахмурилась. Эти два дня он лелеяла мечту пройтись по достопримечательностям города, а может, и зарисовать какие-то из них. Девушка просмотрела и выучила основные туристические маршруты и какой общественный транспорт куда идет.

— Вам нужно туда, — девушка указала в сторону автобусной остановки. — Там останавливается микроавтобус, сядете в него, и он отвезет вас к статуе.

— Спасибо, прекрасная мадемуазель, — со всей французской галантностью поклонился ей юноша и уже хотел поцеловать её руку, как охранник схватил Хадижу за руку и отвел в сторону машины.

Парень, подумав, что ей угрожает опасность, хотел вступиться за девушку, но второй охранник преградил ему дорогу.

— Я просто подсказала им дорогу! — пыталась вырвать руку из хватки мужчины Хадижа. — Оставьте его!