— Ага, перегоревшая, — сострил Луи. — Жак прав, что-то наша восточная красавица совсем сникла.

Во взгляде Одетты появилась тревога, она накрыла ладонь Хадижу своей:

— Эй, «милая мордашка», что произошло? Тебя кто-то обидел? Только расскажи, и мы быстро начистим им задницы, правда, мальчишки?

Хадижа улыбнулась:

— Меня никто не обижал, честно. Просто действительно как-то все… серо, — девушка выпустила из пальцев соломинку и откинулась на спинку дивана. — Ничего не хочется.

— О, неужели я слышу заунывную песню депрессии, — округлила глаза Оди.

— Трек номер два, — кивнул Луи. — Надо срочно с этим что-то делать!

— Все! — стукнув кулачком по столу, что стаканы с напитками подпрыгнули, произнесла Одетта. — Сегодня ты идешь с нами в клуб! Отказы не принимаются!

Ночь выдалась ветреная, а близость Сены добавляла прохлады. Они стояли в очереди таких же молодых людей, пришедших повеселиться, у входа в клуб.

— Привет, мой дорогой, — задорно улыбнулась охраннику на входе Оди. — Скучал по мне? А я принесла тебе кое-что, — девушка вытащила из сумочки упаковку жевательного мармелада. — Твои любимые.

Практически двухметровый бугай, который, казалось, одним своим мизинцем может согнуть стальной прут, расплылся в совершенно детской улыбке.

— Ох, Оди, ты же знаешь, что сегодня в клубе аншлаг, вход только по приглашениям. Выступает сам Боб Синклер, — вздохнул мужчина.

— Вот именно, — кивнула Одетта.

Она схватила за руку стоящую позади Хадижу и вытолкнула немного вперед:

— Роби, посмотри на эту милую мордашку, я сегодня впервые вывела подругу в свет, не могу же я привести ее в клуб на абы кого? — картинно вздохнув, проговорила девушка. — Роби, пожалуйста, в следующий раз я принесу тебе две, нет, три пачки мармелада.

Охранник, глубоко вздохнув, покачал головой, но медленно отстегнул шнур перекрывающий вход в клуб:

— Хорошо, только бегом, — шепнул он.

— Роби, ты мой герой! — взвизгнула Оди и бегом помчалась ко входу, таща за собой Хадижу.

За ними прошмыгнули Жак и Луи.

Хадижа оглядела зал: черные стены освещались яркими разноцветными лучами, мелькающими во все стороны. По периметру зала стояла несколько столиков, но основную часть занимал большой танцпол и возвышение сцены с огромным экраном на стене. Девушка уже и не помнила, когда последний раз была в таком месте, не считая клуб Зейна. Хадижа не особо любила ночные тусовки, да и выбраться из приюта незаметно и вернуться по утру, чтобы не получить нагоняй, было задачей практически не выполнимой. Так что ночным тусовкам она предпочитала вечерние прогулки с Жаком.

— Как тебе здесь?! — спросила Оди, стараясь перекричать музыку.

— Классно! — улыбнулась Хадижа, наблюдая за теми, кто уже прыгал на танцполе.

Основная публика клуба: яркие словно мотыльки девушки и изо-всех сил старающиеся казаться крутыми парни. В данную минуту она сама внешне казалось ничем не отличалась от них, Одетта прекрасно поработала над Хадижей: одолжив из своего гардероба зауженные джинсы и блестящий, с открытыми плечами, топик, завершал образ яркий макияж и локоны, чуть завитые с несколькими цветными прядками. Когда они вышли из комнаты Одетты, ожидающие их Луи и Жак замерли с широко раскрытыми глазами.

— Девчонки вы просто… превзошли себя, — подобрал слова Луи.

— Хадижа, прям как в старые добрые времена! — просиял Жак.

— Пошли тусить, джентльмены! Что только для вас наряжались, — хватая сумочку и бросая Хадиже джинсовку, сказала Одетта.

— Пойдем к бару, — потянула Оди Хадижу куда-то в сторону. — Филипп, привет, — обратилась она к парню за стойкой.

— О, прелестные видения, — подмигнул им бармен. — Что будет пить?

— Пить?! — посмотрела на подругу Хадижа.

— Мохито, — ухмыльнулась Оди, и, посмотрев на Хадижу, подмигнула, — безалкогольный.

Хадижа потягивала напиток через соломинку. Ритм мелодии, усиленный колонками, пульсировал, отдаваясь по всему телу. Одетта кружилась на танцполе флиртуя с каким-то незнакомым красавчиком, знаками подзывая подругу к себе. Девушка покачала головой, идти танцевать не хотелось. Несмотря на всеобщую веселую и легкую атмосферу настроение, сначала поднявшееся, сейчас снова стало падать на отметку ниже нуля.

— Что, скучаешь? — подошел Луи, нахально отпивая из стакана девушки.

— Не знаю, — пожала плечами Хадижа.

— О, ты походу более груженная, чем я думал, — закатывая глаза, произнес парень. — Пока переходить к более серьезной терапии.

Он достал небольшой пакетик:

— Дай руку, — протянул свою.

Хадижа вложила свою ладонь в его и тот положил в нее маленькую ярко-зеленую таблеточку с изображением птички.

— Что это? Наркотики? — отстранилась Хадижа.

— Какие наркотики? — прыснул со смехом Луи. — Небольшой психостимулятор, абсолютно безвредный. Просто чтобы расслабиться. Не дрейфь, под язык и вперед, — показывая пример, сказал Луи.

Хадижа смотрела на малюсенькую таблетку на ладони. Сжала ее в кулаке. Она никогда не пробовала наркотики. Прекрасно знала к чему ведет зависимость, сколько лекций об этом было прослушано, сколько фильмов просмотрено, им даже устраивали экскурсию наркодиспансер. Девушка перевела взгляд на веселящихся друзей, что задорно прыгали на танцполе, подпевая знакомой песни. В этот момент ей стало завидно. Да, в жизни каждого из этих ребят были свои сложности и трудности, но все они могли их отбросить, все они были цельными, они четко знали кто они и чего они хотят. Сама же Хадижа ощущала себе разбитой, раздробленной на осколки: та, кем она была в прошлом, та кем она является сейчас, любовь к Зейну, замужество, Фес, Франция, приоткрывающаяся завеса прошлого, отнюдь не самого счастливого, которое, возможно, и не стоило и вспоминать. Все это навалилось на нее бетонной плитой, мешающей дышать.

— А к черту все, — выругалась она и положив таблетку под язык, шагнула на танцпол.

Хадижа кружилась в танце, позволяя музыке завладеть ей. Она прыгала, подпевала и поднимала вверх руки в едином порыве с толпой. Она ловила на себе заинтересованные взгляды парней и игриво обнимала Одетту, что, смеясь кружилась рядом, нет, нет да касаясь подруги.

Все вокруг стала восприниматься острее: цвета, ярче, звуки громче, любое прикосновение к коже отзывалась мурашками, и захотелось смеяться. Ощущение эйфории, полета. Больше не было прошлого, не было будущего, было только сейчас.

Оди ревниво прижимала Хадижу к себе, пропуская ее волосы сквозь пальцы нежно касаясь, ее лица.

— Ты такая хорошенькая, Хадижа, — разбивая ее имя на слоги, прошептала Оди.

И не успела Хадижа как-то среагировать, наклонилась и коснулась своими губами ее: поцелуй был легким, но явно недружеским. Хадижа отпрянула, даже отступая на несколько шагов назад, во все глаза смотря на Одетту:

— Оди, я не такая, прости.

Та весело рассмеялась, наблюдая за реакцией подруги, и притянула ее назад:

— Не такая, так не такая, — рассмеялась она.

— Я не знала, что ты лесбиянка, — все еще находясь шоке, продолжала Хадижа.

Не то, чтобы она раньше не встречала лесбиянок или геев. В приюте встретишь и не такое, да и обычные девочки часто по вечерам устраивали, как они это называли «любовными тренировками», отрабатывая друг на друге поцелуи, засосы, но саму Хадижу это волновало не больше, чем встречи с мальчиками.

— Я? — Оди широко распахнула свои выразительные глаза: — Кто тебе сказал, что я лесбиянка? Нет, я — би. Мне совершенно плевать какого пола будет тот человек, которого я захочу, или полюблю. Концепция «мальчики влюбляются только в девочек, а девочки в мальчиков», изжила себя с появлением искусственного оплодотворения.

Одетта притянула Хадижу к себе, погладила по щеке

— Не волнуйся, «милая мордашка», если ты придерживаешься старых взглядов, это не делает тебя хуже или лучше, это просто твое право. Я не в обиде, честно. Мы просто сделаем вид, что ничего не произошло, и будем лучшими подружками, — улыбнулась она, и нагнувшись к самому уху, прошептала: