— Ты блефуешь.

«Проверь».

Между ними прошелестел ветер. Мышцы Кэт напряглись, готовые разжаться, но Каменные люди исчезли. Все шестеро умчались словно опавшая листва, унесенная осеннем ветром. Один из них приземлился к северу на крыше танцзала, ловя крыльями ночной ветер. Трое других спланировали на остроконечные башенки соседнего борделя. Куда делись еще двое Кэт не заметила.

Костюм отпустил ее, и маслянистая субстанция неохотно отпрянула с поверхности кожи. Для Кэт это было сродни срывания болячки, которая целиком покрывала ее мозг. Сила покинула ее тело, мысли замедлились до нормальной скорости, определенность покинула душу и эхо множества голосов в ушах стихло. Ничто заняло их место. Нет, не ничто. Их заполнила пустота: отсутствие присутствия.

Сотрясаясь от холода и острого желания принять новую дозу, девушка рухнула на колени. Ее обняли худые руки. Абелард. Она увидела его лицо, словно смотрела на него со дна пруда: подернутое дымкой, наивное, сосредоточенное. Друг.

Сукин сын.

«Хорошо еще, что вампир без сознания, — подумала она. — Не знаю, что бы я отдала за один укус, чтобы заполнить оставшуюся от Справедливости пустоту. Наверное, продала бы душу. А может уже продала. Разве все упомнишь?»

Тара мчалась по призрачным коридорам, убегая от страшной и великой судьбы. Или вместо бегства от страшной и великой судьбы, она неслась прямо в ее объятья?

За ней охотились демоны и горгульи с блестящими от крови когтями. Она в ужасе оглянулась и нанесла удар. Вот уже ее нож обагрился их кровью, но врагов становилось все больше, они без конца прибывали, и становились все сильнее, поэтому ей пришлось бежать. За поворотом коридор с мигающим освещением был перегорожен старой окрашенной белой краской деревянной дверью с бронзовой ручкой. К дереву была прикреплена записка, накарябанная детской рукой: «исчезни».

То, от чего она бежала или к чему — находилось за этой дверью: безымянное и мучительное.

Она повернула ручку и толкнула дверь. Вокруг дверной рамы метнулись длинные худые, крючковатые словно паучьи лапы тени. Воющие когтистые твари напирали сзади. Она успокоилась и шагнула внутрь.

Темнота исчезла и растеклась подобно воску. Тара услышала голос.

— Совсем наоборот, профессор. Я ничуть не удивилась, получив ваше послание. Хотя, должна заметить, что проклятие было для меня потрясением.

Мисс Кеварьян сидела, откинувшись в кроваво-красном кресле, потягивая мутный коктейль водки с тоником. Ее губы казались пышнее и ярче чем в реальности, а кожа если и не привлекала юной свежестью, все же была приятного розоватого оттенка. И волосы тоже были темнее. Она производила впечатление женщины, которой не знакомы годы долгих бессонных ночей и глубины Таинств, из которых родилась настоящая Элейн Кеварьян. Только взгляд нарушал иллюзию.

— Я считала, что мы изжили подобные игры.

Выверенным движением запястья она выставила бокал, подав знак наполнить его вновь, и Тара его забрала. Однако, рука забравшая бокал не принадлежала Таре. У нее оказалась слишком бледного оттенка кожа, почти алебастровая, с ярко-красными ногтями, обрамленная черной хлопковой тканью, оказавшейся униформой горничной. Если бы Тара лично управляла телом, то непременно уронила бы бокал от удивления, но эта ее и не-ее рука автоматически выполнила обязанности.

Она поставила бокал на столик перед мисс Кеварьян и сняла с принесенного подноса бутылку водки и сифон с тоником, поставила поднос на стол и смешала коктейль. Тара решила поэкспериментировать — поставить водку подальше или отодвинуть бокал, но не смогла ничего сделать. Странно. Разве это не ее собственный сон?

И очень хорошо, что Тара не могла контролировать свои движения, иначе, когда собеседник мисс Кеварьян ответил, она бы обязательно пролила напиток.

— Ну знаешь, мы же с тобой привыкли шутить.

— Шутить?

Бородатый мужчина с крупным телом в спортивном костюме выглядел ничуть не старше, чем в последнюю их с Тарой встречу в Тайном университете, когда он добился ее изгнания с факультета. Пламя и звездный свет сияли вокруг его лба словно корона. Это был профессор Деново.

Она протянула мисс Кеварьян водку с тоником и выпрямилась, забирая поднос. Профессор не обратил на нее никакого внимания. Она была просто прислугой, которая не достойной его взгляда. В одной его руке был высокий бокал с пивом, а свободной он жестикулировал во время разговора. Тара отлично запомнила доносящийся из дальних аудиторий тембр его голоса во время лекций.

— Ну, пожалуйста, Элейн, не принимай это настолько всерьез. К сожалению, в ближайшие месяцы нам придется работать на противоположные стороны, но это ведь не причина становиться нецивилизованными.

— Нам придется работать вместе, — поправила его мисс Кеварьян.

— Верно, — с улыбкой, показав зубы, согласился он. — Ты работаешь на Церковь, я на ее кредиторов. И не в наших интересах слишком долго тянуть с кончиной Коса.

— Нет, Алекс, у тебя на выйдет еще один вариант Серил.

— Ну конечно, нет, — он отмахнулся с отвращением на лице, словно возвращал плохо написанную курсовую работу студенту. — Но не стоит быть такой злопамятной. Во время случая с Серил мы же были на одной стороне, стороне кредиторов. Разумеется, мы делали все возможное в их интересах.

— Это — некромантия, — ответила мисс Кеварьян. — Здесь нет победителей или проигравших. Наш враг — смерть. Мы оба пытаемся ее победить.

Деново рассмеялся подобно журчанию реки.

— Какой замечательно традиционный взгляд на вещи, учитывая твой собственный вклад на этом поприще. Думаю, как только расписание выдастся посвободнее надо бы на эту тему собрать конференцию. Антагонистические взаимоотношения в некромантии. Что-то в этом роде. У ишкарцев за последнее время на эту тему скопилось множество примеров, не говоря уже о Сияющем царстве. А Каамлан как всегда плетется в отстающих на полдесятка лет. — Он сделал паузу, надеясь на ее ответ или возражение, но она ничего не сказала, и он вновь занялся своим пивом.

— Так чего хотят твои клиенты?

— Ох, ну ты же их знаешь. Никогда ни с чем не соглашаться. Радикалы хотят уничтожить Церковь, или реформировать ее аналогично с делом Серил. Есть консерваторы, желающие по возможности сохранить все, как было. И, разумеется, ишкарцы.

— Разумеется, — мисс Кеварьян сжимала свой бокал двумя руками, словно это была чья-то шея, которую она хотела открутить. — А какой вариант предпочитаешь ты?

— Как и мои наниматели. А ты, дорогая?

В последующей повисшей паузе Тара почувствовала ужасное нервное напряжение. Сны собеседников и наложенная сложная иллюзия общего времени и пространства распадались, и сидевшие за одним столом противостоящие силы — умудренные, непримиримые и не вполне человеческие, сцепились в дуэли настолько запутанной, что их бодрствующие разумы даже не представляли всей ее сложности. Это видение продержалось мгновение, а потом исчезло, и вновь друг на против друга сидели и вместе выпивали двое давних коллег.

Уголок рта мисс Кеварьян пополз вверх:

— Я на стороне Коса Вечногорящего.

— Никогда не думал, что ты настолько сентиментальна, — он произнес это так, словно считал это какой-то формой заразной болезни.

Она сделала глоток и посмотрела на него. Теперь она откровенно улыбалась. Тара решила, что ей больше нравится предыдущий вариант. От этого бросало в дрожь.

Тара открыла глаза в пустой комнате со светло-голубыми стенами и незнакомым потолком. Сквозь просвет между шторами был виден кусочек серого неба, что можно было бы принять за рассвет, но ее уставшее тело подсказывало, что это скорее вечер. Ее тело неприятно чесалось от больничной одежды.

У изножия кровати стояла в ожидании мисс Кеварьян со сложенными на груди руками.

— Сколько я была в отключке? — спросила Тара.

— Не так уж долго. Абелард связался со мной сразу после того, как ты потеряла сознание. У нас нет подходящего помещения для восстановления Посвященных, однако лазарет Справедливости считается лучшим в городе. Я пожертвовала тебе часть эманаций собственной души, чтобы ты побыстрее очнулась. Думаю, ты бы не захотела, чтобы я ради этого воспользовалась корпоративной страховкой.