Я очнулась на том же месте и несказанно обрадовалась тому, что подбежавший Лука лизал меня в щеку, скулил и лаял, просил, чтобы я встала. Вскоре ко мне торопливо подошли отец со Светланой. Умный, верный пес нашел меня. Не бывает собак более верных и преданных, чем дворняги. Я обняла черную мягкую спину Луки, испытывая чувство огромного облегчения.

– Лора, зачем ты так поступила? Зачем ушла?

– Чтобы не мешать вам, – буркнула я сквозь зубы.

– О чем ты говоришь? Ты нам не мешаешь, малышка, – проворковала Света, и на душе у меня стало противно.

– Я все расскажу маме. Я все ей расскажу. И если после этого она тебя бросит, то это будет правильно. Я ненавижу тебя. Ненавижу себя за то, что сразу не вышла из машины, как только эта шпала села в нее.

– Лора, перестань хамить! Вставай, пора идти в лагерь, скоро будет темно. Нужно поесть. Мы искали тебя очень долго.

– Я пойду с тобой только при одном условии. Если мы сразу же сядем в машину и поедем домой. Я не останусь здесь больше ни на одну минуту!

Меня трясло крупной дрожью от пережитого страха, рот перекосило от ненависти к ним обоим. Видимо, мой вид был настолько устрашающим, что отец тихо сказал “хорошо, так и сделаем”. И мы пошли к лагерю. Лука то бежал впереди, чтобы убедиться в том, что мы не сбились с пути, то бежал в конце нашей небольшой колонны, как бы проверяя, иду ли я следом за взрослыми. Лука был единственный, кто нес за меня ответственность. Остальные шли молча и не оборачивались.

***

Оказывается, все это время я ходила по кругу, и ушла в результате не так далеко, как мне показалось. Но сейчас я была этому рада, потому что очень устала. Быстро собрав вещи и погрузив их в багажник машины, мы сели на свои места и поехали назад. Сумерки медленно опускались на землю, укрывая леса по обочинам дороги и нас, сидящих в маленькой жестяной коробке, благодатной тенью и тишиной. В машине было не так душно, как с утра, я откинула голову на кресло сиденья и блаженно вдыхала свежий воздух, наполненный вечерней прохладой. Что-то мешалось в волосах, кололо с правой стороны. Я потрогала рукой спутанные волосы на том месте и достала ивовую веточку. Судорожно вздохнув, я снова закрыла глаза. То, что произошло в лесу – сон это был, или явь? Реальность или выдумка?

***

– Ты не врешь?

– Да уж, вот мне интересно сочинять тебе этот бред! – я строго взглянула на Алису. Она сидела напротив меня на кровати, сложив ноги по-турецки. Длинные белые волосы были распущены и касались коленей. Мне никогда не отрастить такой длины свои непослушные кудри. Я машинально провела ладонью по голове, приглаживая рыжие вихры.

– Ладно-ладно, верю. Скорее рассказывай дальше.

– Я взяла и ушла от них в лес. Если бы не Лука, я бы заблудилась. Может быть, даже умерла бы.

– И это все?

– Да, все.

Алиса соскочила с моей кровати и легла в свою. Зевнув, она сказала:

– Я до последнего надеялась, что ты мне расскажешь сенсационную историю или хотя бы выдумаешь ее. А тут про любовь этих пенсионеров. Все как всегда. Ничего интересного. Спокойной ночи, Лора.

– Спокойно ночи, Алиса.

Я погасила свет, легла в постель и стала смотреть в окно. Маленькая веточка ивы лежала в одной из толстых книг на тумбочке возле кровати.

– Ассира…– прошептала я и закрыла глаза.

***

Там, в лесу, закрыв веки и погрузившись в темные объятия ивовых ветвей, я словно падала все дальше и дальше вниз, пока мягко и безболезненно не села на твердую поверхность. Открыв глаза, я увидела, что ветви разомкнулись. Вновь над моей головой виднелось небо: туманное, пасмурное. Страх исчез и я, как будто, не удивлялась. Так бывает во сне: происходит что-то странное, а ты совсем не удивляешься. Я огляделась: вокруг все было не так, как раньше, как будто я попала в другое место. По краям извилистой тропинки цвели цветы, над головой пели птицы. Деревья, словно живые, что-то шептали и пытались дотронуться до меня своими ветвями. Воздух был пропитан пряной сладостью. Я была уверена, что это сон, поэтому без страха встала на ноги и пошла по дорожке. Кругом жили своей жизнью какие-то звуки, шорохи. Они переливались, смешивались, образовывали ряд нестройных голосов. Кто-то звал: “Иди, иди сюда, смелей! Ассира…”

Кто такая Ассира? Куда они зовут её. Имя было хрупким, дрожащим на языке и сладким, словно леденец с мятой. Я как будто попробовала его на вкус. А потом замедлила шаг, остановилась, вдыхая сладкий воздух.

“Ассира, Ассира… Ассира…” – звучало повсюду, словно переливы серебряных струн. Словно сама природа разговаривала.

Вдруг что-то как будто коснулось моего плеча. Я обернулась и вздрогнула. Красивая рыжеволосая женщина прошла около меня, обдав меня прохладой. На ней был старинный тканый сарафан с вышивкой на подоле – такой, как у девушки на отцовском портрете. Она, казалось, не замечала меня, а я стояла, как завороженная, не решаясь пошевелиться. Женщина медленно повернулась ко мне, и тут я увидела, что она держит на руках младенца. Они стояли совсем недалеко, но при этом тела их были прозрачными, эфемерными. Они были не людьми, а бестелесными призраками. Внезапно женщина опустилась на колени и, склонившись над младенцем, горько заплакала.

Сердце мое пронзили боль и страх, как будто бы я стала свидетельницей какого-то тайного горя, которое с ней произошло.

А потом меня разбудил Лука… Это был всего лишь сон.

***

Я не рассказала маме ничего, но не разговаривала с отцом с тех пор, как поздно ночью, высадив Светлану у ее подъезда, он остановил машину у нашего дома.

– Деревце… Прости меня. Я… Я думал, ты все поймешь. Я же люблю ее. Хотя, ты, наверное, не знаешь даже, что это такое. Любовь, страсть – все это взрослые понятия. Может быть, ты поймешь меня, когда вырастешь.

Я проглотила комок, подступивший к горлу и вышла из машины. Через неделю я сама подошла к нему и молча обняла.

– Пойдем порисуем? – спросил он, и я увидела, как он разволновался, по шее поползли красные пятна.

Я кивнула. В тот вечер я рисовала горы, пасмурное небо и плачущую женщину с младенцем на руках.

Интересно, а это вообще реально – почувствовать себя другим человеком? Я думаю, нет. Что бы со мной ни случалось, я всегда оставалась собой. Мы – самое ценное, что есть у нас в жизни. Некоторым полезно подумать над этой фразой.

***

Когда мы с Игорем вышли от меня в вечер риса и жареных котлет, по его лицу видно было, что он зол на меня. Но, тем не менее, он прошел это испытание. Я знала, что ему можно доверять. Мы сели в машину, он завел мотор, посмотрел на меня. Я молчала. Мне было безразлично, куда он меня сейчас повезет. Я хотела ощущать себя рядом с ним, чувствовать, как наше тепло смешивается. Пока что мне больше ничего не было нужно.

Мы выехали за город. Он включил музыку – известный американский рокер пел о любви и свободе. Мимо нас в темноте проносились деревья, маленькие деревушки. Хотелось вот так ехать и молчать до утра. Но через какое-то время он свернул на проселочную дорогу, которая вела к лесу.

– Боишься? – он бросил на меня насмешливый взгляд, взъерошил волосы и снова пристально уставился вперёд – туда, где колеса иномарки то и дело попадали в ямы и рытвины.

– За машину переживаю. За себя не особо, я же не в твоем вкусе. – ответила я, даже не взглянув на него. Меня укачивали волнообразные движения. Интересно, сколько ещё нужно ехать.

Минут через пять деревья расступились и мы оказались у частного сектора: здесь стояло несколько красивых особняков, огороженных высокими заборами и оснащенных системами видеонаблюдения. Мы подъехали к одному из них. Игорь припарковал машину, заглушил мотор. Мы несколько минут посидели в полной тишине, чтобы привыкнуть к тому, что в ушах больше нет постороннего шума.

– Лора, скажи, тебе, действительно, не интересно, куда я тебя привёз?

– Пока нет. Не говори. Я же все равно сейчас узнаю.