Доктор Хеймдалль говорил о полном перерождении человечества, и проект Прометей был рассчитан именно на такой сценарий: оба этажа, как старый, выстроенный еще перед Катастрофой, так и верхний, новый, который как раз заканчивали, были рассчитаны на то, что однажды они будут затоплены полностью, чтобы перейти к следующей стадии - приспособлению нового человека к внешней среде. Теперь люди сверху стояли между человечеством и прогрессом. Конечно, они этого не хотели, все всё понимают, но так уж получилось. Они не смогли переродиться. Перед теми, кто населял Прометей встала дилемма - как быть дальше?

Этические соображения подсказывали - надо разделить среду обитания. Урезать масштабы проекта, забыть о былом размахе, но - сделать так, чтобы хоть на одной из станций были пригодные для людей сверху условия. Конечно, все понимали, что это заведет проект в тупик. Для дальнейшего перерождения необходимы две станции, функционирующие в новом режиме, а не одна. Но речь идет о жизнях. За этику на станции отвечал Прометей - искусственный интеллект, независимый наблюдатель, система сдержек и противовесов всего проекта. Ну а Хансен из новых людей был координатором проекта, и отвечал за его эффективность...

Седрик следил, как Давид и Анна помогли Фергюсу залезть в прибывший к одному из запасных шлюзов челнок.

- Это еще что такое? Стоять! - мрачно спросил Давид, встав в дверях на пути у четырех подъехавших к челноку роботов. Роботы послушно остановились перед андроидом.

- ОНИ ПОМОГУТ ВАМ, ПУСТИ ИХ. Я НАСТРОИЛ ИХ ТАК, ЧТОБЫ ОНИ СЛУШАЛИСЬ ТВОИХ КОМАНД.

Давид недоверчиво мигнул красными глазами.

- Сидеть, железяки!

Роботы послушно опустились на пол. Давид с сомнением осмотрел их, а затем отступил в сторону, давая им путь:

 - Ладно, загружайтесь.

Люк за спинами роботов тихо зашипел, закрываясь, и челнок плавно скользнул во тьму и холод океана.

Челнок двигался по давно проложенному маршруту, и не требовал руководства, так что Седрик вновь обратился к воспоминаниям Прометея. Какая-то его часть отчаянно не хотела вспоминать это. Ведь это были ее воспоминания. Так много крови...

Все диалоги по проблеме проекта заходили в тупик, в то время как сама проблема продолжала расти, а вместе с ней росло колючее раздражение и недоверие между новыми людьми и людьми сверху. И первым, кто решил, что если пороховой бочке суждено взорваться, то лучше поджечь ее самому, был Хансен. Он и группа других амфибий встречались и обсуждали свои планы там, где Прометей не мог их видеть и слышать, и приняли немало мер предосторожности. Но он все же услышал. Ждать больше нельзя, говорили они. Еще год простоя - и проект не сможет быть реализован никогда. В наших руках судьба человечества. Авария в управлении решила бы проблему, и обе станции затопило бы водой. Большинство людей сверху, к несчастью, утонет. Седрик слышал их неясные шепотки, которые удалось тогда уловить Прометею. Большая трагедия, но авария есть авария.

Тяжелая паника где-то на периферии сознания Седрика словно бы переплеталась с его собственным холодным тягостным разочарованием и гневом. Это было совсем не то, что ему хотелось узнать о своих предшественниках. О себе.

Прометей не смог бы остановить новых людей в одиночку. Так что он рассказал все людям сверху. И тогда все сломалось. Седрик видел станцию словно в рваном и путаном интерактивном кино. Все было в крови. Везде были мертвые. Среди опрятных комнат, залов и переходов станции, где всегда правил бал разум, где все было так цивилизованно, эта бойня смотрелась особенно дико. Седрик осматривал залу за залой, комнату за комнатой, и все они были заполнены смертью. Люди сверху вырезали всех амфибий. Почти всех. Они не тронули детей. Вместе с этими детьми они отправились на верхнюю станцию, оставив за спиной залитого кровью нижнего Прометея, его спятившего от всего случившегося смотрителя и вышедшую из строя новейшую систему первой помощи - рассчитанная на несчастные случаи и сердечные приступы, во время резни она дала сбой от перегрузки, пытаясь спасти то, что спасти невозможно.

Люди уплыли со старой станции и постарались забыть. Они так же постарались, чтобы дети убитых ими амфибий тоже забыли. Они приложили к этому все усилия. И у них получилось.

Седрик невидящим взглядом следил за ходом челнока в черной воде. Не на такую правду он рассчитывал. Весь его разум словно бы сковало льдом. Видения были слишком яркими и слишком страшными. Что-то кольнуло сознание капитана: челнок приближался к Прометею. Седрик словно очнулся. Сегодня все это закончится. Только бы оно вновь не закончилось бойней. Когда они прибудут на верхнюю станцию, все будет зависеть только от Давида. Седрик уже почти ничего не сможет изменить, когда все начнется.

Капитан сбросил оцепенение и сосредоточился на том, чтоб проложить курс челнока в обход орудий Прометея. Остается только верить в Давида. Седрик, странным образом, верил.

Анна не понимала, что творится вокруг. Ей было ужасно страшно, когда челнок несся на каких-то нереальных скоростях по тем самым черным коридорам, где давеча они бродили с роботом и низшими. Хотя, какие они низшие? Она более не имела права называть так своих друзей. Тех, кто рисковал жизнями, тех, кто погиб ради нее.

Задумавшись, Анна плотнее прижалась к стальному телу Давида и обвила его руками. Металл был отрезвляюще холодным, но в то же время это прикосновение для Анны было самым желанным.

Позади челнока молчаливо следовала четверка роботов. Еще несколько бригад ожидало путешественников наверху. Там, где раньше был дом Анны. Бойцам уже была отдана команда начать захват территории, как сказал ей Давид. Это он отдал такой приказ.

    Так что она даже не представляла, что теперь творится там. Гвардия разбита, люди уничтожены, а низшие стали императорами. Почему-то ей думалось именно так. Поэтому она с ужасом ожидала прибытия на верхнюю станцию. Меньше всего она боялась за себя. Божественная, а точнее, теперь просто Анна, знала, что Давид ее не тронет. Он ведь обещал, он дал слово.

От этих мыслей ей вдруг остро захотелось плакать. Слезы покатились по щекам против усилия воли.

- Что такое?

Давид обернулся и увидев что девушка плачет с интересом глянул на нее, наклонив голову вбок. Голос его при этом оставался прежним, без модуляций.

Анна не ответила.

- Переживаешь за брата? - не унимался Давид, - не думай, я не убью его.

И снова Анна промолчала. Вот еще, какая глупость - думать что ее интересует этот напыщенный индюк, который пустил ее жизнь в бездну ради сохранения себя и своих «секретов»!

Анна поняла это только сейчас, но лучше поздно, чем никогда.

Неожиданно металлическая рука опустилась ей на голову, и осторожно погладила по затылку.

Она подняла голову и увидела перед собой покореженную маску.

- Я бы подмигнул, если б мог , - честно признался Давид.

Анна отвернулась, не желая дальше продолжать диалог.

«Верхний уровень.» оповестил голос из динамика.

«Прибытие через три...два...один...».

Челнок резко поднялся и затормозил. Люк открылся, впуская станционный воздух.

- Я думаю, тебе стоит остаться здесь, - сказал Давид голосом, не терпящим возражений. И только Анна подалась вверх, как он мягко, но в то же время резко усадил ее назад.