- Фергюс! Фергюс, прием! - Седрик сам удивился, как тихо и блекло звучит его голос.
Молчание.
- Фергюс, прием! Это Седрик! Прием!
Молчание.
Седрик медленно опустил руку, сжимающую рацию, обратно на пыльный пол. Может голос Фергюса послышался ему в бреду? Он еще несколько раз попытался вызвать старпома, но ответа не было. Предатель добрался до Фергюса раньше? Седрик сжал зубы. Нужно выбираться. Словно в ответ на эти мысли капитана захлестнула волна боли и дурноты, как будто намекая, что проще лежать спокойно и тихонько подохнуть тут, провалившись в забытье. Седрик постарался упокоить дыхание. Сперва нужно выбраться из завала, который намертво прижал его ноги к полу узкого лаза.
Работа двигалась ужасающе медленно и мучительно, но вскоре ему удалось освободить здоровую ногу и немного разгрести завал возле сломанной. Стены, тесно сомкнувшиеся вокруг него в непроглядной темноте, сковывали и без того неловкие движения капитана. Седрик никогда не боялся узких пространств, но теперь ему стало невыносимо жутко от одной мысли, что он может подохнуть здесь, в этой проклятой норе.
Несколько раз Серик пытался снова вызвать Фергюса, но в ответ слышал только мертвую тишину. Кажется, он отгреб уже все обломки, до которых мог дотянуться, но что-то продолжало удерживать сломанную ногу. Свободной ногой он нащупал обломок, удерживающий распухшую и непослушную конечность. Он несколько раз что есть силы пнул бетонную глыбу свободной ногой, но ему не удалось даже пошатнуть ее, зато от боли он чуть не отключился снова.
Седрик откинулся назад, переводя дыхание. Выхода не оставалось. Он упер покрепче здоровую ногу в бетонный осколок, собрался с силами и что есть мочи рванул сломанную ногу из-под завала. Раздался мерзкий хруст, истошный вопль заполнил все тесное пространство лаза, и Седрик даже не сразу понял что кричит он сам. Короткая отключка - и Седрик снова был в сознании. Тяжело дыша и часто дыша сквозь плотно сжатые зубы, он сделал осторожное движение спиной назад, прочь от завала. Сломанную ногу больше ничто не держало.
Седрику показалось, что он полз в непроглядной тьме, кашляя от пыли, с трудом отличая пол от потолка, целую вечность. Лазу не было конца, и капитану уже начало казаться, что после отчаянного освобождения из-под завала, он самым нелепым образом подохнет где-то посреди этой бесконечной кишки. Несколько раз он в изнеможении прижимался затылком к холодному бетону, и ему казалось, что он больше не в силах сделать ни единого движения. Но злое упрямство каждый раз толкало его вперед, заставляло снова неуклюже пятиться по бесконечному лазу, скрипя зубами от боли. Ему все вспоминалось толстая безобразная морда того человека, который допрашивал его там, на Верхней станции. Кажется, это было когда-то давно... С тех пор слишком много было поставлено на карту, чтобы раскрыть секрет людей. И все люди, с их клетками, жирной роскошью верхней станции, с их уродливыми развлечениями, как будто воплотились для Седрика в гнусном тюремщике с золотой тросточкой, воспоминание о котором всякий раз заставляло его подниматься и ползти дальше.
Лаз сделал несколько некрутых поворотов, и уперся в стену. Капитан пошарил по стенам вокруг и нащупал гладкий экран сенсорной панели, которая тут же засветилась мягким желтым светом под его пальцами. В едва заметном желтом свечении искореженная правая нога капитана выглядела как пережеванное осьминожье щупальце. Седрик на мгновение застыл, размышляя, что ждет его там, наверху? Опять эта чокнутая тварь, которая несет какую-то ересь? Сумасшедшее существо, которое сломало капитану ногу, кажется, "видело" далеко не всю станцию. Кроме того, когда оно уронило Седрика, кажется, что-то его отвлекло. Значит, сосредоточиться оно может только на чем-то одном. Плохие новости были в том, что отвлечься оно могло только на членов экипажа Седрика. В любом случае, эта тварь не всесильна. Правда, чтобы раздавить капитана, как букашку, теперь не нужно было много сил. "В бездну!" - проскрежетал про себя Седрик, и решительно нажал на сияющую мягким желтым светом иконку на сенсорной панели. Люк над его головой с легким шелестом открылся, и за ним стояла такая же непроглядная темнота.
Седрик с трудом выкарабкался во мрак неизвестного помещения, каждую секунду ожидая, что сработают датчики движения и яркий свет брызнет ему в глаза. Но свет все не загорался. Помещение это было совсем не похоже на ту светлую, сверкающую чистотой залу, в которой он впервые столкнулся с сумасшедшей тварью. Пол был покрыт чем-то липким, и здесь стоял какой-то странный запах. В едва пробивающемся из люка свечении, которое исходило от сенсорной панели, даже привычные к полумраку глаза Седрика могли разглядеть только, что он находится в узком коридоре. Капитан сейчас много отдал бы за что-нибудь, что могло сыграть роль костыля, но вокруг были только голые стены. Цепляясь за стены в непроглядной темноте, Седрик двинулся вперед. Коридор поворачивал то влево то вправо, то и дело Седрик замечал ответвления, уходящие в сторону, но все это он мог понять только ощупью: в этой части станции отсутствовало даже аварийное освещение. Пару раз ему казалось, что он слышит какое-то шевеление неподалеку, но когда он прислушивался, то слышал только свое тяжелое дыхание среди оглушительной подавляющей тишины. Каждый шаг отдавался болью, голова кружилась, и в темноте ему чудилось, что пол ходит ходуном под ногами. В какой-то момент Седрику стало казаться, что он бродит по кругу в этом запутанном лабиринте коридоров и переходов. Он пытался вспомнить карту, он видел эту путаницу переходов где-то на схеме, но где? Будь у него хоть самый малый источник света, он бы смог выбраться, а не плутать здесь как слепец, нашаривая каждый сантиметр пути.
Внезапно какой-то едва уловимый звук привлек его внимание. Ему начинало казаться, что непроглядная тьма вокруг тихонько шевелится. Седрик затаил дыхание. Ничего. Он снова двинулся вперед. Звук повторился, где-то далеко, но теперь Седрик готов был поклясться, что слышал что-то. Он снова застыл, затаив дыхание, и прислушался. Теперь уже Седрик слышал, как в дальнем конце коридора, по которому он ковылял, далеко у него за спиной что-то шевелится, потихоньку приближаясь.
Капитан понятия не имел, что за тварь ползет в темноте в его сторону, и выяснять это совершенно не собирался. Седрик быстро прикинул свои шансы. Убежать не удастся. Он осторожно двинулся назад, навстречу неизвестной твари. Буквально пару метров назад от коридора отходило боковое ответвление. Капитан, стараясь не дышать и ни звуком не выдавать своего присутствия, кое-как пробрался в дверной проем и застыл, прижавшись к стене. Тварь, что шевелилась в темноте, ненадолго притихла. Похоже, прислушивалась. Затем звук стал куда отчетливее. Седрик уже различал шаги, и они ускорились. Вскоре он почувствовал запах: странный, сладковатый и пыльный одновременно. Существо приближалось: шаги уже звучали совсем рядом. Звучат так, как будто идет человек, только как-то неровно. Капитан застыл, как изваяние, не дыша, не смея шелохнуться. Нечто поравнялось с ним. В темноте он слышал хриплое дыхание, чувствовал странный запах, который вблизи показался ему тошнотворным.
Седрик сжал кулаки. Ну же, топай дальше, скотина!
Существо сделало пару шагов вперед, миновав дверной проем, за которым прятался капитан, снова застыло. Седрик услышал странное сипение. Если раньше он еще мог подумать, что это человек, то это странное жуткое сипение заставило его отбросить эту мысль.
Тварь принюхивалась. Холод пробежал по спине капитана. Тварь, все так же сипя, возвращалась, теперь куда увереннее. Седрик слышал, как она сделала первый шаг в дверной проем.
Повинуясь рефлексу, Седрик резко прянул в сторону. Молниеносное движение в темноте, что-то хрустнуло, и вспыхнул тусклый огонек сенсорной панели возле дверного проема. Видно, капитан задел его, когда отпрыгивал в сторону. В тусклом свете перед Седриком стояло нечто отдаленное похожее на человека: черное, лоснящееся, уродливо ссутуленное. Вместо лица на Седрика глядели кости человеческого черепа, покрытые обрывками высохшей хрупкой кожи. В пустых глазницах кишело что-то черное, блестящее, странная черная жижа стекала с отпавшей челюсти и из провалившегося носа. Рука твари вцепилась в дверной косяк, возле которого только что стоял Седрик, и металл погнулся под ее черными пальцами.
