Что, черт возьми, теперь будет с Мэдди?

Пройдя по дому в тишине, Джейс вернулся в спальню, чтобы проведать пастора. Как и ожидалось, он еще крепко спал. Ретта вернулась из города и уведомила, что Гил пошел за семьей пастора. Мэдди нигде не было видно.

Джейс выбросил мысли об обмане из головы. У него не было на них времени. Как только придут Хоглы, он должен будет им что-то сказать.

Услышав шум, возвещающий о приезде семьи пастора, Джейс сделал глубокий вдох и вышел к гостям.

Гертруда держала Даниэля за руку, она была на грани истерики. Долли, как обычно, тихо стояла за ними.

— Он выживет, — объявил Джейс.

Общий вздох облегчения вырвался из их глоток. Гертруда крепче схватила Даниэля за руку.

— Мэттью мертв, — сказал Джейс.

Тяжелая тишина заполнила комнату, когда Долли сделала шаг вперед и подняла подбородок.

— По крайней мере, Мэдэлайн теперь в безопасности от его безумия.

— Оставь свои волнения для дяди, а не для нее, — прошипела Гертруда.

Джейс нахмурился, подавляя желание защитить Мэдди, даже сейчас, когда в голове творилась сумятица.

— Вы можете подождать в гостиной, — сказал он. — Я дам знать, когда он проснется. Его пока нельзя перемещать, но он поправится.

Джейс придумает объяснение выздоровлению пастора позже, а сначала ему нужно было понять, как много помнит его пациент.

* * *

Глаза пастора Хогла распахнулись, но он не пошевелился. Джейс наблюдал, как мужчина моргает, пытаясь сосредоточиться. Джейс дал ему сильное успокоительное, и когда пастор снова заморгал так, будто комната вокруг него вращалась, стало очевидно, что он все еще дезориентирован.

— Где я нахожусь?

— Вы в доме Саттера, — сказал Джейс.

— Я что, умираю?

— Уже нет, — Джейс потянулся к стетоскопу, проверил сердцебиение и посчитал пульс пастора. Мужчина потерял много крови, но пульс был хороший.

— Он убил ее?

Джейс застыл со стетоскопом на шее. Итак, пастор об этом помнил.

— Если вы имеете в виду Мэдэлайн, ответ — нет. Вместо этого он выстрелил в вас, — Джейс нахмурился, не в силах подавить свою горечь. — Прямо перед тем, как направил пистолет на себя.

Пастор Хогл закрыл глаза.

— О, Мэттью, — произнес он.

— Итог вашего обучения, — Джейс ничего не мог с собой поделать. Весь этот случай был виной пастора — он отравил сознание юноши ненавистью, но не задумался о последствиях.

Пастор Хогл взглянул на свой перевязанный живот.

— Вы извлекли пулю? — спросил он.

— Не было необходимости, — Джейс думал о том, что, черт возьми, ему сказать. Он был врачом и никогда раньше не лгал пациенту. В конце концов, он дал клятву. — Пуля прошла навылет. Вы потеряли много крови. Вам нужно отдохнуть. Пусть подействует лекарство. Ваша семья ждет снаружи, и вы можете увидеться с ними позже после того, как придете в себя.

Джейс направился к двери.

— Доктор Меррик?

Он остановился и повернулся к пастору лицом.

— Я умирал. Я почувствовал это.

Он кивнул.

— Да, пастор, вы умирали.

Глаза пастора Хогла закрылись, и он снова уснул.

* * *

Через несколько часов пастор Хогл проснулся. Вопрос у него был один:

— Что случилось?

Джейс пожал плечами, не совсем уверенный, как ответить.

— Скажите мне, что вы помните.

— Мэттью выстрелил в меня.

— Да, так и было.

— Но… — Пастор Хогл положил руки на живот. — Я не чувствую никакой боли. Никакой боли вообще.

— Хотел бы я объяснить вам, но не уверен, что смогу объяснить это самому себе.

— Она что-то сделала, не так ли?

Джейс нахмурился.

— Черт возьми, ее зовут Мэдэлайн! — он сжал кулаки. — И да, она что-то сделала. Она спасла вам жизнь.

Пастор Хогл покачал головой, словно не веря.

— Я думал, что мне приснилось.

— Вам это не приснилось. Вы истекали кровью. И Мэдди залечила дыру в вашем животе.

Брови пастора Хогла поднялись в изумлении.

— Как?

— Все, что я могу вам сказать, это то, что вы живы сейчас только благодаря ей…

— Демон.

— Вы — самодовольный сукин сын, — сказал Джейс сквозь зубы. — Даже сейчас, после того, что она сделала для вас, как вы можете считать ее злом?

— Я расскажу им, кто она такая…

— Вы можете это сделать, да, — сказал Джейс, пытаясь сдержать свой гнев. — И после того, как вы объясните, что она сделала, чтобы спасти вашу жизнь, вы можете рассказать всем, что случилось с Мэттью.

Пастор поморщился, отводя глаза.

— Ваша ненависть сделала это с бедным парнем. Ваша озлобленность. Вы отравили его слабый и уязвимый ум своими обвинениями и клеветой. Вам придется жить с этим.

Пастор Хогл покачал головой.

— Я так старался понять смысл смерти моей Элизабет. — Джейс замер, удивленный его словами. Пастор стер с глаз слезы. — Почему Мэдэлайн Саттер выжила, когда моя Элизабет умерла?

— Это был несчастный случай. — Джейс подошел на шаг ближе. Он решил сказать правду, сейчас только она должна была урезонить безутешного отца. — Ваша дочь правила коляской. Если кто и несет ответственность, так это она.

Глаза пастора широко раскрылись.

— Это ложь! Я никогда не позволял ей править коляской!

— Наверняка.

— Элизабет не ослушалась бы меня, — он покачал головой, но во взгляде не было убежденности.

— К сожалению, в тот день она это сделала.

Пастор содрогнулся от сдавленного рыдания.

— И вы винили Мэдди, потому что она выжила, — сказал Джейс. — Она позволила вам винить ее, чтобы сохранить память вашей дочери.

— Доктор Филмор приходил ко мне после моей проповеди в тот день, — пробормотал пастор.

— Что?

— После дня, когда она появилась в церкви, Филмор сказал мне, что совершил ошибку, объявив ее мертвой, и хотел все исправить, — он опустил глаза. — Я убедил его, что человек высокой квалификации никогда не допустил бы такой ошибки, — его голос был полон сожаления. — В то время я в это верил.

Джейс сделал глубокий вдох.

— Вы были неправы.

Пастор закрыл глаза, и слеза скатилась по его щеке. Отвернувшись, он прижался к подушке щекой, оплакивая свое горе.

Джейс не стал его утешать. Он не хотел.

— Мэдди сотворила настоящее чудо, но она — не создание зла.

— Но как…

— Не знаю, — сказал Джейс, качая головой. — Я знал, что вы умираете. И она могла сохранить свои способности втайне и позволить вам умереть. Но вместо этого она рискнула всем, чтобы спасти вас — человека, одержимого ее уничтожением. Человека, чья смерть облегчила бы ей жизнь. Без пастора, несущего факел ненависти перед толпой, люди могли бы найти свой путь к принятию. Эту женщину вы называете демоном.

Джейс сдерживал эмоции, поднимающиеся внутри.

— Я не знаю, как и почему она спасла вам жизнь. Но она сотворила чудо.

Джейс услышал звук своих собственных слов, как будто их произнес кто-то другой. Каким же лицемером он был, каким трусом. Как он мог сам отвергать то, что говорил другим? Что бы он ни сказал пастору, глубоко внутри Джейс знал правду. Он знал ее и то, что чувствовал в своем сердце.

— Вы обязаны Мэдэлайн своей жизнью, — сказал Джейс.

Пастор открыл глаза, признавая поражение.

— И как ты предлагаешь мне погасить этот долг?

— Делая то, что правильно, — сказал Джейс. — Мэдди одарена способностью, которую понять нам пока не под силу. Я — человек науки. И если я могу попытаться принять это, не должны ли вы, как человек веры, сделать то же самое?

Джейс оставил пастора отдыхать и выскользнул через заднюю дверь. Ему нужно было побыть одному. Ему нужно было подумать. Пытаясь выплеснуть свою энергию, он разглядывал знакомые виды, деревья, слушал птиц — и все это было нормальным. Мир вокруг него остался неизменным, и все же все было по-другому. Полотно его жизни дало прореху.