Он испустил долгий вздох.

— Хочу я тебя или нет, не имеет значения.

— Это имеет значение для меня.

Она уставилась на него взглядом, который заставил его сердце сжаться. Разочарование пылало в нем. Мэдди казалась такой хрупкой, такой уязвимой. От нее отвернулся ее жених, отвернулся весь этот чертов город. Отвергнуть ее сейчас…

Но он должен быть разумным.

Она пережила слишком много, и она зашла слишком далеко. Он не мог причинить ей боль. Мэдди доверяла ему, делясь подробностями своего болезненного выздоровления, и за это он был благодарен. Ее прогресс поможет ему. Ее сведений уже было достаточно; он не мог воспользоваться еще и ее телом.

— Ты придумала план, чтобы вернуть себе репутацию. Если ты хочешь достичь цели, мы должны сохранять приличия, особенно, когда мы одни.

Она нахмурилась, закатив глаза.

— Ты ведь хочешь продолжить игру, не так ли?

— Конечно, — прошипела она. — Но мы помолвлены. Это…

— Мы не помолвлены.

— Я знаю. Я просто напоминаю, что все считают именно так. Почему бы не насладиться этим?

Он убеждал себя отказаться от ее предложения, хотя оно было очень заманчиво.

— Давай не будем рисковать и делать что-то, о чем мы могли бы пожалеть.

Она подняла подбородок.

— Я не разобьюсь на осколки, если ты этого боишься.

Но он не был уверен, и он отказался принимать на веру ее слова. Мэдди была сильной женщиной, но, тем не менее, она была женщиной. Физическая близость дает благодатную почву для расцвета чувств, и женщины, как правило, склонны привязываться быстрее. Мэдди была зла, но она еще скажет ему «спасибо» за его благоразумие.

— Мы будем придерживаться плана.

Она выпрямилась, уперев руки в боки.

— Ты всегда был таким благоразумным, Джейс Меррик? — ее вопрос был наполнен презрением. Она стояла так же, как в тот день в лесу, когда приказала ему покинуть ее земли. — Тебе никогда не хотелось послать свое благоразумие к черту?

— Никогда, — Джейс выдавил из себя ложь, скрывая ужасающую и приводящую в смятение правду.

Пока не встретил тебя.

Отказ Джейса ранил ее больше, чем Мэдди ожидала. Идя к нему в кабинет на следующее утро, она снова и снова проигрывала унизительную сцену в своей голове. Она умоляла его взять ее, прямо там, на его кухне, предлагая себя ему так же запросто, как предложила подливку к картошке. Не хотите кусочек Мэдди Саттер к вечернему жаркое?

Ее лицо покраснело от воспоминания о его вежливом отказе и неловком молчаливом ужине, который последовал за ним. Отбросив прочь жгучее смущение, она затянула потуже завязки накидки, прячась от влажного утреннего холода. Солнечный свет подмигнул ей над верхушками деревьев, но пройдет еще несколько часов, прежде чем пустынная тропа, по которой она шла, просохнет после вчерашнего шторма. И хоть Мэдди ходила в город этим путем уже сотню раз, никогда еще не чувствовала себя так одиноко, как сегодня, в одиночестве шагая по раскисшей земле.

Последний разговор с Джейсом заставил Мэдди посмотреть реальности в лицо. Доктор не поддастся ее чарам, и она должна отказаться от надежды на короткий роман. Ее разочарование было почти осязаемым, но Мэдди всегда старалась думать о хорошем. Благодаря Джейсу она сможет прийти на свадьбу Амелии в сопровождении красивого мужчины. Она была слишком самонадеянна, думая о большем. Смирившись с обстоятельствами, она подняла подбородок и подошла к крыльцу. Дверь была приоткрыта, и она толкнула ее, затем вошла внутрь. И остановилась, узнав донесшийся из гостиной голос.

Пастор Хогл.

В животе заныло. Чего ему надо? Мысли, одна ужаснее другой, проносились в ее голове. Мэдди не встречалась с этим шарлатаном с тех пор, как три года назад в церкви он произнес мерзкую проповедь, заставившую ее уйти и не вернуться.

Она задрожала от воспоминаний о том, как сидела одна на длинной церковной скамье. Ни одна душа не порадовалась ее выздоровлению. Когда пастор Хогл заговорил о яде и лжи, она поняла, насколько сильно он презирал ее. И в громкой тишине, последовавшей за его словами, она услышала то, что они все хотели ей сказать.

Что она тоже должна была умереть.

С трудом сглотнув, она заставила ноги двигаться. Мэдди прокралась по коридору мимо подставки для зонтов и стойки для шляп, чтобы подслушать. Половицы заскрипели под ее весом, и она съежилась, зная, что ее присутствие обнаружено. У нее не было другого выбора, кроме как войти в комнату. Набравшись сил, она завернула за угол и шагнула через порог.

— Доброе утро, — сказала она твердо.

Выражение отвращения исказило лицо пастора Хогла, прежде чем он отвел взгляд. От его холодного приема Мэдди затошнило. Могла бы — сбежала бы.

Он возобновил разговор, как будто ее тут и не было.

— Как я уже говорил, доктор Меррик, мой племянник сообщил мне тревожную новость. Он сказал, что вы собираетесь жениться на этой женщине.

Мэдди ахнула, ее взгляд метнулся к Джейсу.

Он стоял спокойно, но на горле билась напряженная жилка. Руки сжались в кулаки по бокам, но эмоции не отразились на лице врача, человека, который профессионально умеет скрывать чувства.

— И почему же новости о нашей помолвке беспокоят вас?

— Почему бы вам не спросить ее?

— Я спрашиваю вас.

Джейс возвышался над пастором на добрых десять дюймов. Неудивительно, что пастор Хогл запахнул полы своего пасторского пальто и сделал шаг вперед. Ему не хватало роста, но хватало решимости. Он побарабанил пальцами по шляпе, которую держал в своих пухлых руках.

— Этикет запрещает мне оскорблять ее в вашем присутствии.

— И все же вам не составило труда сделать это с церковной кафедры.

Джейс, очевидно, слышал об инциденте. Ее лицо загорелось, когда она поняла, что он все время знал о ее публичном позоре. Защищая ее, он только больше ее позорил, отстаивание ее интересов навредило бы и ему. Никто в Мисти Лейк и пальцем не пошевелит без разрешения пастора. Ее помолвка с Даниелем была доказательством. Пастор был самым влиятельным человеком в этом городе, и для Джейса вражда с ним будет иметь последствия.

Губы пастора Хогла сжались.

— Этому городу нужен врач. И если вы хотите иметь успешную практику, вам нужен этот город, — Хогл говорил с той завораживающей жизненной силой, которая позволяла ему удерживать внимание прихожан на проповедях. — Ваша связь с ней помешает этому успеху. Мисти Лейк принял вас как своего врача, несмотря на ваш юный возраст и малый опыт. Если бы я знал, что вы решите связать себя с этой… женщиной… я бы настоял на том, чтобы ваша просьба о практике была отклонена.

— На ком я женюсь, никого не волнует. Моя компетентность как врача не зависит от этого выбора.

— Она зависит от вашего происхождения?

Лицо Джейса омертвело, желваки заходили под кожей.

— Вам лучше не говорить о моем отце.

Мэдди была озадачена внезапным поворотом беседы, но ярость в голосе Джейса ясно говорила о том, что пастору лучше бы принять предупреждение.

— А что насчет мальчика Клири? — спросил Хогл.

Сердце Мэдди застучало.

— Что с ним? — спросил Джейс, очевидно, смущенный вторым быстрым пассажем пастора.

— Я долго говорил с Клири о том, что здесь произошло.

— Мальчика перевязали, и у него все хорошо. Детали его истории болезни конфиденциальны. Доктор Рид в девяти милях отсюда, сэр. Если у вас есть опасения по поводу моих медицинских способностей, не стесняйтесь обратиться к нему.

Пастор Хогл моргнул. Никто не говорил с ним так, как говорил Джейс. Сердце Мэдди застучало быстрее, напряжение между двумя мужчинами росло с каждым мигом.

— Не один я могу обратиться к доктору Риду, доктор Меррик. Все мои прихожане…

— Мы закончили, — сказал Джейс.

— Не будьте дураком, доктор Меррик. Внешность может быть обманчивой, и мисс Саттер вовсе не такая, какой кажется, — его грудь вздымалась от праведного возмущения. — Вы в городе недавно, но мой долг как слуги Господа нашего предупредить, что эта женщина проклята.