7 В год выпуска, кучкуясь и бродя вразвалку, пятнали мы собой заезжий луна-парк, где в лабиринте страха на развилке с тележки спрыгнул ты и убежал во мрак. Ты цапал хохотушек, ты душу заложил, рядясь утопленницей от Куинджи. Снаряд спешил под мост. Пригнитесь, пассажир! Но этот мост установил ты ниже, чем требовал рефлекс. Ты выведен и связан. Ты посетил луну и даже ею был. В кафе «Троянда» ты стал центровым рассказом, а в КПЗ царапался и выл. 8 Молочный террикон в грозу – изнанка угля, откуда ты не вычитаем, даже если слоистые, как сланцы, твои дубли всё удалённее (их тысячи, по Гессе) от матрицы, запомнившей твой облик. Вот энный твой двойник даёт черты Хрущёва (поскольку оба вы напоминали бублик). Черта по ходу закрепляется и снова выпячивается. Я вижу, вы напротив сидите, мажете друг друга красками (а ваши лики цвета спин у шпротин, чёрно-златые) и шуршите связками. 9 Наш социум был из воды и масла, где растекался индивид, не смешиваясь, словно числа и алфавит. Был деловит наш тип существованья в ширину, чтоб захватить побольше, но не смешиваться с основой, тянущей ко дну, которое к тебе подвешивается. Тот, кто свободу получал насильно, был вроде головы хватательной среди пустот, то в кителе глухом свистал в калибр маслины, а ты дразнил их, свергнутых с постов! 10 Ты стал бы Северяниным патанатомки, таким, мне кажется, себя ты видел, — твой мешковатый шаг, твой абрис ёмкий, в себе на людях высмеянный лидер… Оставивший азовский акваторий, твой ум, развёрнутый на ампулах хрустящих, обшарив степь, вмерзая в тьму теорий, такую арку в небе растаращил, откуда виден я. Прощальная минута. Я уезжаю, я в вокзал вошёл, где пышный занавес, спадая дольками грейпфрута, разнеживает бесконечный холл. 11 И властью моря я созвал имеющих с тобой прямую связь, и вслед тебе направил их в провал: ходи, как по доске мечтает ферзь! Координат осталось только две: есть ты и я, а посреди, моргая, пространство скачет рыбой на траве. Неуловима лишь бесцельность рая. Пуст куст вселенной. Космос беден. И ты в кругу болванок и основ машиной обязательной заведен. Нищ космос, нищ и ходит без штанов. 12 Как нас меняют мертвые? Какими знаками? Над заводской трубой бледнеет вдруг Венера… Ты, озарённый терракотовыми шлаками, кого признал в тенях на дне карьера? Какой пружиной сгущено коварство угла или открытого простора? Наметим точку. Так. В ней белена аванса, упор и вихрь грядущего престола. Упор и вихрь. А ты – основа, щёлочь, соль… Содержит ли тебя неотвратимый сад? То съёжится рельеф, то распрямится вдоль, и я ему в ответ то вытянут, то сжат. Стеклянные башни
С утра они шли по улице в беспорядке стеклянные башни похожие на связанные баранки подвешенные к пустоте просматриваясь отовсюду сквозные пчёлы избегаюшие себя словно это и есть контакты контакты звон и если что оборона со всех сторон через подушечку мизинца коленка обозреваема и цейлон обманутые прятки стеклянные башни из колбочек и шариков чутких выше среднего роста чуть-чуть с пустыми термометрами на верхушке бережно башню настраиваешь на себя выгибаясь как богомол на придирчивом стебельке входишь в неё сверяя слегка розоватая будто в степи на закате сохнет стада её нюхают замечая клёв и благо и не жаль ничего а на деле едет она в метро погромыхивая всегда с тобой и слегка розоватая стеклянные башни бестеневые будто бы на дворе мрачное утро как и века спустя шли стеклянные башни к хлопковой белой горе там ягнёнок стоял копытца скрестя что для сходства берут они у того кого повстречают они становятся им самим их зрение разлитое различий не различает в стеклянной башне я заменим главное не умереть в стеклянной башне иначе не узришь овна парящего над горою они ошибаются мною и это страшно чем стеклянные башни ошибаются мною они поднимались в гору перфорация мира и в том же темпе валились вниз жаль ты сластёна и притвора спала в одной из башен и никто не спас побег из башни возможен по магнитной волне вдохновляя воздух вокруг свистом уст надо бежать ещё долго с ней наравне чтоб убедиться корпус её без тебя пуст они разбиваются и мутнеют вскоре под подошвами кашляют их сухие осколки стеклянные башни противоположны морю и мне как святыне его возгонки потому что они прозрачны в темноте их нет возьми от черной комнаты ключ кнут чтобы дрессировать их как молитвами хома брут и комната пусть хохочет прыгая словно грач ничего не увидишь ты но поймаешь звон дубли от них отделяются стекляннее предыдущих невидимыми осколками покрывается склон белоснежный склон и райские кущи |
