— Это Сад Великанов, — отдышавшись, вслух сказал Раинер и смахнул со лба кристаллики пота. Передача энергии мальчику прекратилась.

— Великанов? — переспросил Ричи. — Тут же нет деревьев! — он внимательно осмотрел местность, и насчитал семь стволов-гигантов. — Ну, почти нет!

— О, им вполне хватает, при таких размерах. Где-то там, высоко, великаны вдыхают ароматы пышных, изумрудных листьев и слушают чудесную музыку деревьев.

— Ого. Деревья просто поют для этих созданий? И вообще, они разве умеют петь?!

— Играют для тех, кто заслуживает. Сами создают музыку и воспроизводят, под дуновением ветра. Иногда его почти нет, и великаны сами дуют на ветви, чтобы насытиться каждой нотой.

Передохнув, они неторопливо пошли вперед. Раинер отметил, что лицо Ричи слегка помолодело. Глубокие морщины в уголках глаз почти выровнялись, волосы снова потемнели. Еще день, и тогда мальчишка станет прежним, думал Страж, однако не мог не ощущать слабость в самом себе. Но он знал, во что бы то ни стало, сделает все, что в его силах, даже если их совсем не останется. Подгоняя себя подобными мыслями, он махнул рукой и вновь набрал хороший темп. Вдохновленный Ричи кинулся за ним.

Около часа пришлось на преодоление Сада и в самом его конце показалось нечто страшное.

— Зрелище не из лучших, так что советую не смотреть, — сказал Страж.

Но Ричи глянул украдкой и уже не мог оторвать взгляда от полуразрушенного, черного, истлевшего ствола.

— Расскажу тебе небольшую историю, после которой вновь придется долгое время молчать. Слушай внимательно, будут вопросы — спросишь после рассказа.

Старик кивнул. Раинер заговорил:

— Деревья в Саду играют абсолютно разные мелодии, и никогда не повторяют предыдущие сочинения и не заимствуют их друг у друга.

Вообще деревья были сами по себе, в отличие от великанов, сильно привязанных к своим, как они считали, растениям. Однажды, один великан настолько впечатлился песней своего дерева, что попросил сыграть ее еще раз. Но дерево продолжало сочинять и воспроизводить все новые и новые композиции, не обращая внимания на просьбы великана.

Тогда он начал сильно дуть на ветви, сбивая прекрасные мотивы. Но музыка не изменилась. Разве что стала чуть громче. Великан снова подул на ветви, но и в этот раз мелодия не сменилась на ту, что он хотел услышать. Тогда великан схватился за толстый ствол и стал трясти его с такой силой, что музыка доносилась отрывисто, и почти неслышно.

— Разве дерево не могло повторить мелодию? Чтобы великан отвязался?

— Понимаешь, деревья в этом саду живут песнями. Каждая нота прибавляет им сил и вдохновения на другие песни, поэтому не в их природе повторять свои творения дважды.

Говорят, Фениксы — существа, живущие высоко в небе, видели ужасную пытку, и не смогли пролететь мимо, хотя прежде никогда не вмешивались в дела Мэллонии, обитая в своем заоблачном мире.

В общем, великан довел до того, что фениксы спалили его дерево.

— Как? — Ричи с изумлением смотрел на обуглившиеся останки древесины, представляя страшную картину произошедшего. — Зачем?

— Дерево само обратилось к огненным птицам с просьбой уничтожить себя. Только так можно было закончить страдания.

В тот момент, когда фениксы изливали огонь, они плакали. А когда древо заживо горело, зазвучала та самая невероятная мелодия, понравившаяся великану. Он услышал ее и тут же примчался, счастливый до безумия, но глаза его быстро потускнели, увидев то, что осталось от растения: догорающее пламя и густой, черный столб дыма.

— Но откуда звучала музыка, если дерево уничтожили? — поинтересовался мальчик.

— Когда великан попытался прогнать фениксов, большинство из них набросились на него и обдали таким огнем, что шрамы долгое время не могли зажить на его толстой коже. Он бежал с позором, и больше никогда не возвращался в сад. Откуда музыка? Остальные деревья запомнили мотив и впервые за всю историю слились в одной неповторимой песне, которую воспроизводят ежегодно в этот печальный день. То, что ты слышишь сейчас, и есть ни что иное как «Гимн павшего великана».

— А почему великана, а не дерева? Несправедливо, слишком много чести ему! Он-то жив и здоров!

— Вот именно, — кивнул эльф. — Эта история доказывает то, как может сгореть душа, попав под искушение и жадность. Жители Мэллонии знают эту красивую и одновременно грустную историю.

Настала безмолвная тишина. Лишь негромкая музыка разливалась по Великаньему Саду — гимн Павшего был настолько печальным, что казалось вокруг нет ничего — лишь пустота, рождающая невероятную тоску. Ричи и Раинер смотрели на мертвую древесину. Представить, что давным-давно это был прекрасный, живой организм, музыку которого сейчас воссоздали оставшиеся древесные братья — было трудно.

Чуть поодаль стояло еще одно странное дерево. У него было два ствола, напоминающих человеческие ноги. Одно стояло прямо, а второе было согнуто. Вдруг оно зашевелилось, подняв столб пыли, и сдвинулось с места.

Это действительно оказались чьи-то ноги! Но где туловище? Оно терялось где-то высоко в облаках. Великан прошелся от одного дерева к другому, с каждым шагом сотрясая землю.

Они добрались до Сада Великанов! — вскричала Эмма, разводя руками. Вся стая черных волков поникла. Лишь предводитель стаи оборотней — сумеречная эльфийка, стояла посреди толпы и гневно сверкала глазами.

— Тебе что-то не нравится?! — Эмма двинулась навстречу сумеречной; оборотни, покорно опуская головы к ее ногам, быстро расходились, образуя коридор.

— От зверька никакой пользы, — девушка кинула строгий взгляд на заключенного в цепи Вестера, покрытого ссадинами и синяками, и перевела взгляд на сумеречную. На ее темном лице читалось сочувствие и жалость к зверю.

— Не надо на меня так смотреть! Это вы, вы упустили их! Когда магия кулона почти на исходе, а Сандерс не в состоянии им управлять! — Эмма подошла к слуге и хлопнула ладонью по серому лицу эльфийки.

— Ты уже давно не относишься к Зеленому Дому. Ты — моя слуга. Слуга тьмы. Так повинуйся!

Девушка отшатнулась. На секунду ее красные глаза погасли.

— Мне не нравятся проблески света в твоем сознании, — Эмма коснулась большим пальцем лба сумеречной, и та упала на колени. Ее глаза снова налились яростью. Эмма улыбнулась. — Прочтем твои мысли. Хм. Забавно. Ты следила за Вирсавией? Слабенький удар. Ты даже не вырубила эту блондинку! Рядом была ее тетя. Почему не убила обеих?

— Не смогла! — огрызнулась девушка. — Не хочу… Хватит, хватит.

— Надо бы вернуть тебя обратно в Элиту Фантомов. Пусть поработают над твоей душонкой, как следует. Она еще слишком свежа для серьезных дел.

Сумеречная вскричала от боли. Ее серая кожа потемнела, словно тлеющее полено.

— Так что нужно сделать? — спросила Эмма, сжимая щеки эльфийки.

— Убить мальчишку и Стража. Достать кулон.

— Умница. И сними этот дрянной… — Эмма сорвала с головы девушки венок и прижала ногой к земле, затем развернулась и приказала волкам выстроиться в два ряда. Пока она шла вдоль них, считая количество, лицо темной эльфийки напряглось. Ее темный разум не мог понять, в чем причина возникновения чувства жалости к раненому тигру и сухому венку. Она силилась вспомнить, что значат потерявшие красоту сухие ветки. Символ прошлой жизни? От воспоминаний ничего не осталось. Она подняла раздавленный, грязный венок, и, стряхнув с него пыль, вновь надела на голову.

Эмма повернулась к толпе черных волков, учтиво склонивших перед ней голову.

— Вы не успеете догнать их, потому что теперь они рядом с Незримым городом. Его жители сами не нападают, но будьте уверены, с вами расправятся в два счета. Выстройтесь полукругом на юге города, и не приближайтесь ни на милю. Ждите, пока они покинут его.

В ответ оборотни вскинули головы и негромко пророкотали, выражая, таким образом, понимание приказа.

Очередной привал. Пару минут. Главное отдышаться, настроить себя на продолжение столь изнурительного бега и тешить себя мыслью о новой остановке. Километров через пять, а то и больше.