Мужчина вдруг встал и замахал руками, привлекая внимание. Трибуны замолкли. Только Лиза продолжала жалобно завывать, покачиваясь из стороны в сторону. Её знобило. По лбу катились капли пота, а футболка сзади так сильно пропиталась кровью, что уже нельзя было различить рисунок на ткани.

— Сегодня, ради присутствующих здесь дам, я хочу изменить правила игры. Если тебе, человек, удастся добежать до того края арены, я отпущу тебя, — Грифон кивнул в указанном направлении, — Если нет — станешь законной добычей, — он развёл руками, и трибуны снова заревели. Но Милену уже не интересовал бой — она с тревогой наблюдала за Лизой. Сквойн была на грани потери сознания. Милена покачала головой. До этого толстушка мечтала стать частью Ордена и всегда быть в гуще событий, а сейчас, когда её желание в некотором роде осуществилось, наверняка проклинала себя за подобные мысли. Разочарованный свист толпы заставил Милену обернуться.

— Ты смотри! Он всё-таки добежал до того места! Спасся! — Грифон расхохотался, — Всегда недолюбливал адвокатов! Живучие, заразы! — он ласково потрепал задремавшую Ищейку по голове. — А ведь бог остался голодным… Что же делать? — Милена не видела его лица, но готова была поклясться, что он улыбнулся. Понимая, к чему колдун клонит, она вскочила с сиденья. Древнее существо, почуяв в воздухе запах крови, подлетело ближе. Тяжелые крылья зашелестели, маслянистые глаза устремились к Лизе.

— Ты не можешь отдать её на съедение богу! — завизжала Милена.

— Немедленно сядь и успокойся, — сухо произнёс Уильям, — Веди себя, как подобает моей кровной внучке, а не крикливой дикарке! Ты привлекаешь к себе слишком много внимания! — процедил он и ударил тростью о землю. Милена послушно вернулась на место, хотя сидеть между Грифоном и старым стигом было невыносимо. Фейры, исходившие от них, неприятно покалывали кожу. — Я приготовил для тебя кое-что особенное, — обратился Уильям к богу. Трибуны затихли в предвкушении нового зрелища. Милена подалась вперёд, завороженная разношёрстностью толпы. Так много членов Ордена Посвящения в одном месте ей, пожалуй, ещё не доводилось видеть.

— Мне надо покурить, — прорезал вдруг тишину хриплый голос Аш. Это была первая фраза, которую она обронила с тех пор, как Милена попала сюда.

— Не сейчас. Позже, — ответил Грифон. Милена удивленно подняла бровь. Всё время, пока колдун говорил с ней, его голос был полон сарказма и ядовитых ноток, а сейчас, когда он обращался к Вильтон, в нём звучала нежность… Какие же странные отношения их всё-таки связывают!

Милена попыталась встретиться с ведьмой глазами, но та упорно отводила взгляд. Она мысленно чертыхнулась. Почему Аш её игнорирует? Неужели так быстро сдалась? Смирилась с их участью?

— Скажи Александру, чтобы он привёл наших друзей! Наверняка они там уже заскучали… — скомандовал Уильям. Милена проводила глазами уходящую фигуру стига, который провёл их с Лизой на трибуну. Как же сильно слуги боялись её деда, раз без малейших раздумий торопились выполнять все его малейшие прихоти! Она подумала об официанте, по приказу подсыпавшем ей в вино яд. В глубине души Милена знала, что парень не хотел этого делать, но не посмел ослушаться. На неё вдруг накатила апатия и ощущение безысходности. Никто не знает, где она. Никто не поможет. Даже Варраван, клявшийся её защищать, сейчас бессилен. Неужели это и есть конец? И ей больше не суждено заглянуть в кислотно-яркие глаза Кристиана? Не суждено рассмеяться над кокетливой шуткой Факела? Не суждено выслушивать ворчливые жалобы Альпина на свою белку и лежать в обнимку с родителями, допоздна смотря с ними комедийную программу?

— Зачем ты всё это устроил? Притащил сюда не только меня, но и Лизу? Зачем заставил Александра поранить её? — Милена не особо рассчитывала, что Уильям ответит ей, но старик вдруг поднял на неё свои выцветшие глаза.

— Иногда даже маленькая невзрачная тень способна превратиться в тучу, которая застелет собой всё небо, — мягко сказал стиг. Вглядываясь в его морщинистое лицо, Милена пыталась отыскать в нём хоть малейший намёк на раскаяние, но тщетно. Кукловод не расстраивается, обрезая нити надоевшим марионеткам. Этот человек с аккуратной седой бородкой, опиравшийся на посох — самый могущественный артефакт в мире, больше не был её дедом. Это был хитрый паук, который взошёл на трон, сплетя свой путь из липкой паутины интриг, беспощадности и лжи.

— Я поражаюсь, как Агнесса вообще могла тебя когда-то любить, — выплюнула Милена и отвернулась. На арену вышел Александр. За ним следовало несколько стигов, несшие на руках нечто огромное, завернутое в ткань. Осторожно поставив предмет на землю, они отошли в сторону.

— А я поражаюсь, какой длинный и дерзкий у тебя язык, — прошипел Уильям. Милена чувствовала, как он прожигает её взглядом, но не повернулась. Александр сдернул покров — блестящая ткань волнами пала наземь. Милена ахнула и зажала рот рукой, чтобы не закричать — такого удовольствия она Лайрону не доставит. Даже Лиза затихла, вытаращившись на арену круглыми, как у рыбы глазами. На арене стояли гигантские позолоченные весы, украшенные россыпью драгоценных камней. Но Милена поразилась другому… На одной чаше стоял Кристиан, а на другой — Джей.

У Милены запекло глаза от слез, но она запретила себе плакать. Воздух комками врывался в горло— стало трудно дышать. Даже с такого расстояния ей было видно, как сильно измучены оба парня. Изорванная одежда, спекшаяся кровь… На губах Кристиана играла кривая ухмылка — он смотрел на трибуны, как господин на нежданных гостей — холодно, но в то же время с вежливым интересом. Факел же наоборот с любопытством озирался по сторонам.

Теперь всё стало на свои места — стигское виденье и подслушанный Александром разговор. Уильям и в самом деле давно спланировал всё это.

По трибунам пробежался шёпот — такого шоу зрители явно не ожидали.

— Отпусти их… — прошелестела Милена, зная, что Уильям и так её услышит. Но ответа не последовало. — КЛЯНУСЬ, Я СДЕЛАЮ ВСЁ, ЧТО ЗАХОЧЕШЬ, ТОЛЬКО ОТПУСТИ ИХ! — вскричала она, вмиг пожалев о былых резких словах. Старик недовольно скривился.

— Ах, как капризна судьба и переменчив ветер, дующий с твоей стороны! Секунду назад ты была такой смелой, а сейчас, позабыв о гордости, умоляешь… — съязвил Грифон. Милена придвинулась к нему вплотную, так что теперь их лица разделяло лишь облако дыхания. Так близко повелителя стигов она ещё не видела. Радужная оболочка его светлого глаза была покрыта маленькими чёрными крапинками. А карий имел такой тёмный оттенок, что почти сливался со зрачком. Рука Милены легла ему на лоб.

— Я, в отличие от тебя, защищаю то, что люблю! Ещё одно слово — и я сорву с тебя маску! Уверена, всем собравшимся будет интересно взглянуть на твое личико! — отчеканила Милена.

— Сейчас же прекрати! — Уильям снова стукнул тростью. Этот звук немного отрезвил её, и она поспешно убрала руку. — Вылечи рану своей подруги, — Милена не решилась возразить, хотя понимала, куда клонит старый стиг. Теперь ей стало ясно, зачем Лизу привезли сюда — она была живой мишенью, подушкой для иголок. Однажды Милена поклялась себе, что больше не будет использовать стигскую магию. Всякий раз, когда её охватывал соблазн, она вспоминала лицо Кристиана, на которого однажды случайно наложила чары. Колдуны могли повелевать смертью, оживляя существо и убивая его, выпив все жизненные соки. Могли калечить, но могли и исцелять… Играть с чужой жизнью было неправильно, но сейчас у неё не оставалось выбора. Милена встала и решительно направилась к Лизе. Обхватив её испуганное лицо руками, она зажмурилась и представила, как рана на спине затягивается. Сначала магия не поддавалась — то ли от того, что она сознательно запечатала её в себе, то ли от того, что вколотое ей вещество ещё не до конца выветрилось из организма. Милена напряглась… и тут плотину прорвало. Пустота внутри начала стремительно заполняться фейрами. От резкого всплеска магии она покачнулась, а Лиза ойкнула, когда порез стал заживать. — Теперь ты доволен? Ты освободишь Кристиана и Факела? — требовательно спросила Милена. Вдалеке послышался голодный рёв древнего бога, которого увели с арены, побоявшись, что он начнёт охоту.