— Я не Серж, а Сергей! — наконец придумал он претензию ко мне. — Так папа меня называет!

— Твой папа в своих именах то не может разобраться, так и теперь тебя путает.

Михаил встретил нас у выхода. Поцеловал меня, и тут же взял сына на руки. Соскучился. Мы приехали во Францию впервые за многие годы, Михаил постоянно был в делах, и виделись мы реже, чем хотелось бы.

— Понравилось в Лувре? — ласково спросил он у сына.

— Да! Там статуи голых тёть, много людей, и еще всякие старые картины. А еще твой…

Я поспешно сунула в рот Сержа ириску. Пусть жует, и не болтает лишнего. С мужем я потом поговорю.

— И как? Встретился с Луи? — тихо спросила.

Взгляд Михаила потемнел.

— Да. И даже не убил. Но общих дел с ним иметь не собираюсь. Я уже много раз тебе говорил, Клэр. Моя семья это вы с Сергеем, и больше никто мне не нужен. Но я так и не спросил, как вы съездили в Тулузу.

— Отлично. Представь себе, видела правнука Клода. Вылитая его копия! Махинатор ещё тот.

— Леграны, — многозначительно сказал муж. — Не скучаешь по прошлому?

Конечно, скучала. Особенно в Париже, в месте, с которым меня так много связывает. Но Михаил был как всегда прав. Теперь важна только наша семья. Я, Михаил, и Серж, в котором воплотились многие наши надежды и мечты.

Я солнечно улыбнулась мужу и предложила:

— Не хочешь после Франции съездить в Россию? Помнится, когда-то давно ты обещал мне показать Санкт-Петербург.

Финал.

Я так и заснула, держа Михаила за руку. А когда проснулась посреди ночи, его уже не было рядом. Горло больше не царапало, и чувствовала себя отлично. Михаил умудрился переодеть меня в огромную фланелевую пижаму, так и не разбудив. И где его искать? Он спит в подвале гробу, или у него где-то здесь есть нормальная спальня?

Надев аккуратно оставленные на стуле носки, я вышла из комнаты. Ноги сами привели меня в просторную, хоть и не слишком уютную гостиную. Лампы не горели, но в камине трещали дрова. Михаил сидел напротив камина — прямо на потертом выцветшем ковре. Отсветы от оранжевых язычков пламени падали на бледное лицо высшего, придавая ему немного демонический вид. Он точно услышал меня, но так и не повернулся. Я подошла сама, и не удержавшись, коснулась кудрявой шевелюры. Михаил судорожно вздохнул. Он перехватил мою руку и потянул меня вниз, к себе. Затем уткнулся носом в шею и как-то отрывисто вздохнул. — Ты голоден? — хрипловато спросила, почти дрожа от ощущения сильного и напряженного мужского тела рядом.

— Совру, сказав, что запах твоей крови перестал меня привлекать, — глухо ответил Михаил. — Но мне гораздо больше нравится, когда ты так сладко пахнешь желанием, а не страхом. Мне страшно подумать, что я причиню тебе боль. Снова.

— Поэтому ты и держишься со мной так холодно? — жарко шепнула я, сама поражаясь своей смелости. — Сердитый и злой вампир, который боится своей жертвы. Это ли не смешно?

— Сейчас мне совсем не смешно! — Рывок — и я уже лежу под Михаилом, чувствуя голыми ногами щекочущий мягкий ворс ковра. — Зачем ты меня провоцируешь, Клэр, если потом опять сбежишь?

Наши бёдра соприкасались, и я могла почувствовать силу его желания. Но гораздо более важным — и таким обезоруживающим! — мне показалось выражение его потемневших глаз. Растерянное, недоверчивое. И столь беззащитно-открытое.

— Может, я больше не хочу сбегать?

— Тогда… — в голосе его звучало нетерпение.

— Да.

Вместо обжигающего холода его клыков на своей шее я получил поцелуй — ласкающий, дразнящий. Лишь как обещание чего-то большего. Прохладная ладонь Михаила скользнула под рубашку, лаская живот, грудь…

И я окончательно поняла, что пропала. Можно было играть в прощение. Или даже благодарность. Но что делать с собственной безумной тягой к этому высшему? Только сдаться на милость — его рукам и губам. Довериться, вручив пока только своё тело и свою жизнь. Уже зная — что и душу я не сберегу…