В Труффо мы оказались за полчаса до назначенного времени. Луи уже ждал меня. Выглядел он скучающим аристократом из столицы — хотя им он и на самом деле являлся, помимо всего остального. За последние полгода изменился он мало — только укоротил волосы — теперь они едва достигали плеч, обрамляя узкое, с тонкими чертами лицо.

— Клэр! Ты как всегда прекрасна! — галантно сказал вампир, целуя мне ладонь. — Но твой брат, к сожалению, здесь лишний. Наш разговор не для его ушей.

— Как ты смел подослать Еву к моей сестре?! — прошипела я, вырывая ладонь.

— Не беспокойся, она уже вполне может себя контролировать. Да и я был рядом. Так могу я поговорить с тобой без присутствия твоего верного стража? Разговор не займёт много времени.

Мы уселись за столик, и вампир заказал вина. За соседний столик, где расположился Клод, он отослал стакан компота и кусок торта. И я почти слышала, как скрежещет зубами Клод…

— Так для чего вы здесь? — так и не притронувшись к своему бокалу, спросила я.

— Убедиться лично, что с вами двумя всё в порядке. Всё же я беспокоился. И ещё принести извинения за Мишеля. Как ты уже, наверное, поняла, он не ищет с тобой встречи.

— Что?!

Изумление скрыть не удалось.

— О, так ты его ждала? Надеюсь, не влюбилась? — сочувственно спросил Луи.

— Чушь. Конечно, нет!

— Что ж, это к лучшему. Так как Мишель полностью потерял интерес к тебе. Я предполагал, что подобное может случиться. Он порой страстно кем-то увлекается, а потом так же легко забывает. А мне потом приходиться разгребать последствия.

— Мы говорим об одном и том же Мишеле? Михаиле Ракоци? О таком занудном и консервативном типе с маниакальными замашками?

— Не веришь? — вздохнул Луи, задумчиво барабаня пальцами по скатерти. — Мой друг и в самом деле увлекся тобой. Даже чрезмерно. Ты не боялась его, могла сопротивляться внушению, и постоянно сбегала. Такая непокорная своенравная козочка, за которой приятно поохотиться. Но этого мало, чтобы покорить его сердце раз и навсегда. Да и возможно ли это вообще? Для Мишеля чувства лишь помеха его планам. Думаю, он, в конце концов, понял это.

— Значит… Он оставит меня в покое?

— Да. К тому же, когда я видел его в последний раз, он кажется, приударял за одной барышней. Скромной и невинной большеглазой красоткой — таких Мишель любит больше всего. Хотя я никогда не понимал, в чём очарование неопытности. На вкус крови это никак не сказывается, поверь мне.

Я потёрла ноющие виски. Когда то, при самой первой нашей встрече, Михаил сказал, что его привлёк мой запах — запах чистоты и невинности. И он же и сам запятнал меня, выдавая свою похоть за любовь. И мне бы радоваться, что я отделалась лишь своей девичьей честью, а не жизнью.

Но больше хотелось плакать от унижения. Я осушила бокал почти наполовину, надеясь запить кислым вином горечь во рту. Мерзко. Как же мерзко.

— Отлично. Я счастлива за него, — отрывисто сказала я, не скрывая своего отвращения. — Наконец-то я избавлюсь от докучливого внимания Ракоци. Это всё? Я могу идти?

— Не торопись, золотце. Я понимаю, что Мишель обидел тебя. И не прошу простить его.

— Разве он ждет от меня прощения?

Луи неопределенно пожал плечами.

— И все же расстаться вот так вот… Мы с Евой уезжаем из Европы в Новый Свет. Здесь стало слишком опасно для нас. Но не увидеть тебя я не мог. Прими это, пожалуйста. — На стол лег довольно увесистый мешочек, звякнув металлом. Золото? Как старомодно. Стоило мне подумать об этом, как рядом пухлый конверт. — Здесь хватит на твоё приданное, и даже на учёбу Клоду. Он же хотел поступать в Сорбонну?

— Мы не возьмём от вас ничего.

— Я не пытаюсь тебя обидеть, — мягко сказал Луи. — Считай это платой за портрет, что ты нарисовала в Париже. Он чудесный, пусть и льстит мне. Бери. Если не пригодятся твоей семье — отдай на нужды вашего прихода. Ты же ревностная католичка?

Я промолчала. Ущемлённую гордость ничем не излечишь, но так я хотя бы получу компенсацию за то, что вынуждена была оставить школу искусств. А деньгам всегда найдется применение.

— И вот ещё что, — Луи снизил голос и поманил меня пальцем, вынуждая перегнуться через стол. — Клэр, забудь о том, что ты видела и слышала в храме. Забудь всё, что произошло с тобой там.

— Конечно, если ты так… Эй, ты пытался использовать внушение?!

— Не получилось? Плохо, — Луи цыкнул, скрещивая руки на груди. — Храм Лилит во Франции утерян, но все же не дело смертной носить в себе столь важные тайны.

Я похолодела. Так глупо подставиться! Не нужно было выдавать себя, показывая, что после ритуала внушение на мне не работает. Сделала бы вид, что всё забыла, и проблем бы не было!

— Ты… убьешь меня?

— Может и стоило бы. Но я обещал позаботиться, чтобы ты не выдала наших тайн, а не стирать тебе память. — Луи оттопырил мизинчик. — Обещаешь держать всё в тайне?

— Обещаю.

Мы по-детски скрестили мизинцы, закрепляя сделку, и Луи довольно улыбнулся.

— Вот и отличненько. Рад был тебя видеть, Клэр. Прощай. Больше я тебя не побеспокою.

Вампир многое недоговаривал. Но понять, что именно, я пока не могла. Но что-то пряталось за его дружелюбием и заботой обо мне. Был ли он полностью искренен?

— Подожди! — попросила я, когда Луи уже начал подниматься. — Помнишь, я спрашивала тебя, нравятся ли тебе мужчины?

Мой интерес был неуместным, и даже неприличным. Но что-то в почти неуловимо изменившемся взгляде вампира подсказало мне, что я задала его верно.

— И я ответил тебе, что меня они не привлекают. Не веришь? — Луи насмешливо вскинул брови. — Мои милые привычки нередко вводят в заблуждение, но теперь-то я достойный уважения женатый мужчина.

— Кажется, я задала вопрос неверно. Ты любишь Михаила? — выпалила я, и замерла, сама ужасаясь своей храбрости.

— Конечно. Как брата.

Ответ был слишком поспешный. Я откинулась назад, сжимая в побелевших пальцах ножку бокала.

— Ты сказал мне когда-то, что хочешь защитить Ракоци. И ты всегда помогал ему. Лишь в одном ваши мнения расходились — в отношении меня. Хоть ты и был добр ко мне, Луи, но его женой видеть не хотел.

— На что ты намекаешь, золотце? Что я ревную Мишеля к тебе? — Луи издал фальшивый смешок, но я видела, как пульсируют его зрачки, выдавая бурлившую в нем ярость. — Мы знакомы с ним сотни лет, а ты лишь смертная девчонка, разок его ублажившая, и выкинутая за ненадобностью. Я пожалел тебя, но не стоит обольщаться, что ты хоть что-то можешь значить, или быть мне соперницей. Прими реальность, Клэр, и радуйся, что я оставил тебя в живых.

Луи резко развернулся, но направился не к выходу, а к напряженно пытающемуся понять, о чем мы спорим Клоду. К тому времени, когда я, путаясь в юбках, оказалось рядом, вампир уже склонился над моим братом.

— …забудь. Ты никогда не спускался в подземелья Парижа.

Клод медленно кивнул. Я дернула его за плечо, заставляя очнуться.

— А?! Что?! — Клод испуганно заморгал, приходя в себя.

— Ты в порядке? — спросила я, заслоняя Клода от вампира.

— Да… вроде бы. Что-то голова закружилась. Я что, заснул?

Луи, кажется, потерял к нам интерес, направляясь к тоненькой изящной красавице, в которой я с трудом узнала Еву. Меня если она и узнала, то не заинтересовалась — всё её внимание было занято мужем.

Луи. Как же я ошибалась, считая этого высшего совершенно безобидным, хоть и эксцентричным типом. Он был не менее опасен, чем другие вампиры, что я встречала. И хорошо что я узнала об этом именно так, а не когда бы он, с привычной для себя легкомысленностью, лишал бы меня жизни.

— Давай вернемся домой, Клод. И забудем о вампирах как о страшном сне. Теперь уже навсегда