— С-сука!

Повернув голову, я успела заметить, что он что-то поднял с пола. Я начала ползти назад, до тех пор, пока не уперлась спиной в стену, а Адриан не навис надо мной. Теперь он был уже не так расположен к разговору, но намерения мужчины были ясны. В пухлой ладони он держал чудом уцелевшую ножку хрустального бокала, и с острого, оскольчатого края стекали капли вина.

— Никто не взглянет на тебя, — повторил он, будто находясь в трансе.

Первая любовь, даже закончившаяся неудачно, оставляет после себя светлые, нежно-щемящие чувства. Теперь они окончательно были растоптаны тем чудовищем, что стояло передо мной — готовым унизить и изуродовать ту, которой когда-то посвящал стихи, обещая всегда быть рядом…

Адриан должен был радоваться, что добился своего. Теперь я на самом деле дрожала от ужаса и безысходности. Ему оставалось лишь исполнить свою угрозу. Но он замер, будто не осмеливаясь сделать последний шаг.

— Ты сама… сама во всем виновата. Тебе стоило бы просить у меня прощение. Клэр… Клэр…

Мне хотелось бы издевательски засмеяться, плюнуть в него или гордо промолчать. Но я размазывала по лицу слёзы, пытаясь произнести хоть что-то. Голос не слушался.

Когда щеколда внезапно с треском сломалась, и распахнулась дверь, я наконец смогла отвезти взгляд от столь родного, и в то же время чужого лица бывшего ухажёра. И увидев Михаила, испытала странное чувство облегчения, хотя он и выглядел ужасно. Лицо, и так бледное и худое, заострилось ещё больше, а глаза стали почти красными. Вампир посмотрел на меня, а затем окинул взглядом комнату, задержавшись на кровавом следе, тянущемся от ковра ко мне. И только затем повернул голову в сторону Адриана.

— Эта девка внезапно сошла с ума, — пожаловался Берже, пряча за спину осколок бокала. — Как дикая напала на меня, и все здесь перевернула.

— Вы хотите оставить жалобу хозяйке, месье? — медленно и очень спокойно спросил Михаил. — Может быть, вам нужно выплатить компенсацию?

— Н-н-нет, — запинаясь, ответил Адриан, начиная чувствовать неладное. — Это лишнее. Достаточно будет, если девушку выкинут из Ле-Шантон. Говорю вам, она безумная! Вы управляющий?

— Не совсем. Но я думаю, что поплатиться кто-то все же должен. Клэр, закрой глаза.

Я послушно зажмурилась. Всхлип, что-то хрустнуло, а затем я услышала как тяжелое тело падает на пол. Моих босых ступней коснулась влага. Я прижала колени к себе, и не удержавшись, посмотрела сквозь ресницы.

Адриан Берже лежал на полу, уставившись перед собой пустым взглядом. Горло его было вырвано, оставляя зияющую дыру, из которой прямо мне под ноги текла кровь.

Моя реакция была ожидаемой. Но к счастью, Михаил был к этому готов. Перешагнув лужу крови, он подхватил меня, спешно убирая волосы с лица, и не давая запачкаться. Луи влетел как раз тогда, когда последний приступ тошноты прошёл.

— Что тут случилось?!

— Клэр вывернуло на мои ботинки. Снова, — меланхолично ответил вампир, вытирая мне рот платком.

— Ничего не понимаю, — Луи растерянно огляделся, задержав взгляд на валявшихся у стены шароварах.

— У меня слабый желудок, — пояснила я слабым голосом.

— Я не про это! Что ты тут вообще делаешь и что это за труп?!

Михаил усадил меня на кровать, прикрыл одеялом, и только тогда ответил:

— Видимо, это один из клиентов Ле-Шантона. А что здесь делает Клэр, лучше спросить позже. Не думаю, что она сейчас в состоянии ясно мыслить.

— Со мной всё нормально, — возразила я.

Чувствовала я себя и вправду сносно. Нога онемела, поэтому боли почти не было, лишь только небольшая пульсация. Да и скула побаливала. Кажется, будет синяк.

— Это шок. У тебя холодная кожа и тебя все ещё трясёт. К тому же надо удалить осколок из ноги.

— Луи, принеси таз, кувшин с водой и чистые бинты, — приказал Михаил. — Рана слишком глубока, чтобы сразу её исцелить.

Я легла на спину, и закрыла глаза, не желая больше видеть Адриана. Точнее, его тело. Адриан мертв. Его больше нет. Никто не заслуживает такой ужасной и жалкой смерти, но сейчас я испытывала лишь облегчение. Не было даже страха — хотя моя жизнь находилась в руках вампира, так легко и просто отнимающего жизни. Михаилу достаточно было лишь одного движения, чтобы убить и меня. Но вместо этого он бережно держал мою стопу у себя на коленях, не обращая внимания на кровь, впитавшуюся в светлую ткань штанов.

— Когда я вытащу осколок, может быть немного больно.

Он соврал. Было очень больно. К счастью, я тут же выключилась, и пришла в себя когда все было закончено. Приподнялась, пытаясь хоть что-то разглядеть в полной темноте, и тут же вздрогнула, когда моего плеча коснулись.

— Проснулась? Хочешь в туалет? Я отнесу.

Шикарно. Теперь этот вампир еще и спит вместе со мной. Хорошо хоть не под одним одеялом, и в этот раз я была одета в ночную сорочку. Михаил поднялся, включив лампу, и стало понятно, что радость моя была преждевременной. Во-первых, меня снова вернули в восточную комнату, а во-вторых… Так часто голых мужчин я не видела с уроков по анатомии в школе искусств. Стоит сказать, что этот конкретный экземпляр был весьма недурно сложен. Так бы взяла в руки кисть и нарисовала. Только из любви к искусству.

— Где твоя одежда? — громко возмутилась я вместо этого.

— Снял, чтобы не пачкать постельное белье. Если скромничаешь, не смотри.

— Я и не смотрю. Уже.

Михаил усмехнулся. Вернувшись в кровать, он сгреб меня вместе с одеялом и уткнулся подбородком в мою всклоченную макушку.

— Я так за тебя перепугался. Как ты вообще дожила до своих семнадцати?

— Мне двадцать, — недовольно ответила, завозившись.

— Значит, ты больше не растёшь, и так и останешься худосочной пигалицей? Жаль. А то вот думал, может еще подождать несколько годков, прежде чем обращать. Откормить, чтобы фигура оформилась… Шучу-шучу! Не пинайся!

Заснуть не удавалось. Недавние события все никак не выходили из головы, да и присутствие мужчины смущало.

— Михаил…

Я впервые назвала его так. Вампир развернул меня к себе, погладив по щеке.

— Да, Клэр?

— Значит, это правда? Ты хочешь сделать меня такой же как ты? А как же моя семья и моя жизнь? Учёба, Париж…

— Со всем этим придётся распрощаться. Это плата за избавление от старости.

— Мне не нужна эта сделка.

Михаил вздохнул.

— Я уже и не жду, что ты поймешь всё сейчас. Лишь надеюсь, что пройдет время, и ты простишь меня за то, что решил всё за тебя. Но это того стоит.

— Давай ты не будешь меня обращать? Ведь тогда и мой запах исчезнет. А взамен я буду поить тебя кровью так долго, как хочешь?

— Ты всегда будешь вкусной, — вампир шутливо облизнулся. — К тому же кровь не так важна. Это лишь пища. Имеет значение лишь то, что я смогу быть с тобой, не боясь потерять и не ожидая неизбежного расставания.

— А то, что происходит между мужчиной и женщиной, тоже не так важно? — напряженно спросила я.

Тлеющие угольки на дне янтарных глаз снова вспыхнули.

— На твоих бедрах и груди остались синяки от прикосновений того смертного, а сам он смердел от похоти. Я презираю подобное обращение с женщинами. Впрочем, мне омерзительно представить тебя с любым другим, будь это смертный или высший. Будто даже само их желание может запачкать тебя. Но я бы соврал, если бы сказал, что моя любовь к тебе чиста и возвышенна. Боюсь, даже мои мысли могут испугать тебя и отвратить. Мне приходиться сдерживаться каждое мгновение, что я с тобой.

Я увернулась от поцелуя, и в этот раз Михаил не стал наставать. Лишь кривовато улыбнулся и лег на спину, закинув руки за голову. Видимо, от греха подальше.

— Но Бертрана… та девушка, похожая на меня. Ты ведь был с ней. Или она не достаточно чиста и невинна?

— Она недостаточно ты. Так что я всё ещё ужасно голоден. Это невыносимо. Я могу выпить любую до дна, или пере… спать с половиной Парижа, и все ещё буду неудовлетворен. Довольно мучительно.