Задумавшийся высший медленно кивнул.

— Да. Пойду попрошу Клеменса что-нибудь приготовить.

Выглядело так, будто Луи просто хотел избавиться от Михаила. Стоило Ракоци выйти, как с лица Луи тут же исчезла легкомысленная улыбка.

— Значит, Клод всё-таки смог тебе помочь. Поздравляю, девочка.

— Вы… вы соврали Михаилу об обращении. Что ничего нельзя изменить. И про то, что ритуал пока невозможен. Так? — спросила я. Луи неохотно кивнул. — Почему вы на моей стороне?

— Не на твоей. Я всё ещё пытаюсь помочь другу. Он… — высший запнулся, будто подбирая слова, или сомневаясь, стоит ли продолжать разговор. — Всё непросто, знаешь ли.

Я подтащила к себе покрывало, затем подушку, и закутавшись, легла напротив Луи. Его близость немного смущала, но рядом с Луи я чувствовала себя в гораздо большей безопасности, чем с Михаилом.

— Почему? У него проблемы?

— Дело в Истван. Его матери. Той, что напала на тебя, и что убила Германа. Клод рассказал тебе?

— Совсем немного. Мне жаль. Если тот месье хотел помочь моему брату, думаю, он был хорошим чело… вампи… высшим.

— Может быть, Герман видел то, в чём никто из нас не хотел признаваться. И больше всего Михаил. Истван была безумна. И причина её безумия вовсе не в смерти её мужа. Она начала сходить с ума гораздо раньше — когда Серж покинул её.

Заметив моё недоумение, Луи пояснил:

— Сергей Бакунин. Отец Мишеля. Серж был добр со всеми, и другие отвечали ему тем же. Но Истван он презирал. И не смог простить за своё обращение. Она следовала за ним всюду, и убивала любого, к кому он испытывал интерес или симпатию. Из-за её ошибки, из-за её испепеляющей страсти к Сержу он и погиб. Теперь мертв Герман, и сама Истван тоже. А Мишель… Когда он подумал, что Общество забрало тебя, то рвал и метал. Он не просто хотел спасти тебя. Он хотел мести. Смерти всех людей, кто замешан в деле. И лишь когда обнаружил, что Эмбер тоже тебя ищет, немного успокоился. Но всё равно мой друг сейчас как часовая бомба. Случись что — и рванет.

— Простите, но не думаю, что готова усмирять буйных высших. Он же если что…

Я сделала руками жест, демонстрирующий, как Ракоци будет скручивать мне шею, и закатила глаза, высунув язык. Луи хмыкнул и покачал головой.

— Тебя он и пальцем не тронет, будь уверена. Даже более того — сейчас ты единственная причина, почему он держит себя в руках. Но позднее… Я боюсь повторения судьбы Истван. Как бы Мишель не отрицал, он сын своей матери, и больше похож на неё, чем на Сержа, пусть и лучше умеет себя сдерживать. Мягкость его характера лжива. Как скоро он сорвется, когда поймёт, что его надежда на ответные чувства истает? Что с каждым днем ты всё больше отдаляешься от него, а ненависть и страх только растет. Мне хотелось надеяться, что всё измениться. Но ты… ты похожа на Сержа. Человек сильный и стойкий, пусть и кажущийся очень хрупким. И не способный любить под принуждением. Мишель должен тебя отпустить. Это единственный шанс для него не испортить всё окончательно — пусть даже ему будет больно сейчас.

Отлично. Мне попался не просто вампир, а неуравновешенный вампир. Впрочем, и у Луи хватало странностей. Взять хотя бы его любовь к женским нарядам.

— Вы его любите? — внезапно для самой себя спросила я.

— Ну конечно… Но не так, как ты подумала, сладкая. Мишель мне практически как младший брат. Вот и стараюсь за ним присматривать.

Глаза слипались, но сил не хватало даже чтобы сесть. Заметив моё состояние, Луи подоткнул одеяло и сунул под голову подушку.

— Спи. Уже можно.

Доверия к Луи у меня не было, как и сил сопротивляться мягкости кровати. Я смежила веки, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы, а сознание укутывает приятный туман. Но успела услышать, как скрипнула дверь, и Михаил спросил:

— И что это?

— Тихо. Пусть спит здесь, не надо её тормошить. А я найду себе другое пристанище. Да и Еву стоит проверить. Послала же Лилит головную боль в качестве дочки Лилля.

Клод Легран

Неделька выдалась неудачной. Прежде всего для здоровья Клода. В этот раз ему нос не просто разбили, но кажется, и вовсе сломали, правый глаз так заплыл, что даже не отерывался. Радовало лишь только то, что зубы были целы. Пока. От фанатиков всего можно ожидать. В том числе и пыток.

Клод попался, уже почти покинув школу с запрятанным за пазухой добром и кошельком. Вот не стоило тратить время и пытаться выбить из Жана его долг! И уж тем более следовать дурацкой сентиментальности, заставившей вернуться к себе в комнату за подаренной папой библией. Дальше ворот уйти не удалось. Откуда ни возьмись появились жандармы, скрутили его и кинули в фургон. Затем, правда, дали ему умыться и принесли холодный компресс для распухшего носа. Но наручники так и не сняли. Будто из жандармерии можно сбежать.

Как оказалось, таким заботливым был Рейнард Эмбер. Выглядел он так, что от злорадства удержаться было сложно. Правая рука учителя была в гипсе и на перевязи, а на лице виднелись незажившие царапины — такие глубокие, будто Эмбер столкнулся, по крайней мере, с рысью.

— Должно быть, очень больно. И рубцы останутся. Обидно, наверное, что девушкам перестанете нравиться, — прогундосил Клод.

— Это не имеет значения. — Речь Эмбера тоже была несколько невнятной. Видимо, мимические движения были для него болезненны. — Расскажи мне, как ты выбрался. И кто тебе помог.

— Никто.

Учитель уселся напротив Клода, разглядывая мальчишку через сомкнутые перед лицом пальцы.

— Я не враг тебе.

— Так это вот такая забота обо мне? Ну-ну.

— Ты что-нибудь знаешь о судьбе своей сестры?

Клод так и не решил, стоит ли ему врать, всё отрицать, или просто отказаться говорить, поэтому замялся. Рейнард чуть скривил губы. Должно быть, это означало усмешку.

— Ясно. Можно тогда спросить о Еве? Моя кузина осталась там, в катакомбах. Но когда я вернулся, она исчезла. Как и все вампиры.

— Правда?! Они живы?

— Это я хотел узнать от тебя. Но судя по всему, Клэр в порядке. Это не может не радовать.

Легран вздохнул, глядя в глаза Эмбера.

— Клэр в порядке. Она человек, не вампир. Могли бы вы просто отстать от неё? Нам не нужна помощь, только чтобы нас больше ни во что не втягивали? Я мало прошу? Разбирайтесь со своими вампирами сами!

— А если они придут за тобой? За ней?

Легран нахмурился, упрямо сжав губы. И Эмбер неожиданно сдался.

— Что ж, видимо, я мало что могу сделать, если ты не хочешь говорить.

— Так вы меня отпустите?

— Конечно нет. Это было бы нецелесообразно. Посидишь немного под стражей — неделю-две, пока всё не успокоится. Если захочешь поговорить — просто позовешь меня.

— Но это незаконно!

— Ты хочешь, чтобы тебе официально предъявили обвинение в учинении беспорядков на Сите, Клод? А то и убийстве? — холодно поинтересовался учитель.

— И кто я по вашему мнению? Преступник? А может свидетель или важный заложник?

— Это ты уже сам реши.

Учитель не соврал. Клода просто оставили в камере, и будто забыли о нём. Прошли сутки, двое. Дни, полные тревоги и неизвестности. Если Клэр и нашли, ему никто не спешил это сообщить.

На третий день появились гости. Обоих Легран видел впервые. Средних лет месье, опирающийся на трость, и худой бородатый господин, оказавшийся русским послом — Александр Иванович Нелидов. Больше о них Легран ничего узнать не мог — на все его вопросы обещали ответить позже. Хотя, как он догадывался — дело всё так же было в его сестре и вампирах. Но они хотя бы его освободили. И то толк.